Дядя Эндрю был очень высокий и тощий, длиннолицый, остроносый, с необычайно блестящими глазами и седыми взъерошенными волосами. Сейчас он казался ещё страшнее, чем обычно. Дигори просто говорить не мог. Полли испугалась меньше, но и ей стало не по себе, когда дядя Эндрю молча прошёл к дверям и запер их на ключ. После этого он повернулся к детям, взглянул на них сверкающими глазами и, обнажив в улыбке острые зубы, сказал:

— Ну вот! Теперь моя дура сестрица до вас не доберётся.

Полли и не думала, что от взрослых можно такое ожидать, по-этому ужасно испугалась, и они с Дигори попятились к дверце, в которую вошли, но дядя обогнал их и запер её, а вдобавок встал перед нею, потом потёр руки, так что пальцы затрещали (пальцы у него были длинные и белые), и усмехнулся:

— Счастлив вас видеть. Двое деток — именно то, что мне нужно.

— Мистер Кеттерли, — сказала Полли, — мне пора обедать, меня ждут дома. Отпустите нас, пожалуйста!..

— Со временем, со временем, — пробормотал дядя Эндрю. — Нельзя упускать такой случай. Мне не хватало именно двух деток. Понимаете, я ставлю небывалый, великий опыт. С морской свинкой как будто бы получилось. Но свинка ничего не расскажет. Да ей и не объяснишь, как вернуться.

— Дядя, — сказал Дигори, — обедать и правда пора, нас станут искать. Вы должны отпустить…

— Должен? — спросил дядя Эндрю.

Дигори и Полли переглянулись. Говорить они не смели, но взгляды их значили: «Ужас какой!» и «Надо его умаслить».

— Если вы нас выпустите, — сказала Полли, — мы придём после обеда.

— Кто вас знает? — сказал дядя Эндрю и хитро усмехнулся. Но тут же передумал. — Хорошо, надо так надо. На что таким детям старый скучный человек!.. — Он вздохнул. — Если бы вы знали, как мне бывает одиноко. Да что там… Идите обедайте. Только сперва я вам кое-что подарю. Не каждый день у меня бывают маленькие девочки, особенно — такие милые…

Полли подумала, что он не такой уж и сумасшедший.

— Хочешь колечко, душечка? — спросил её дядя Эндрю.

— Жёлтое или зелёное? Ой, какая прелесть!

— Нет, не зелёное, — сказал дядя. — Мне очень жаль, но зелёное я дать не могу. А жёлтое — с удовольствием. Бери и носи на здоровье. Ну, бери!

Полли больше не боялась: дядя был совсем не сумасшедший, а кольца и впрямь прелестны, — и, шагнув к столу, сказала:

— Смотрите-ка! Гудит и гудит, как будто сами кольца.

— Какая странная мысль! — заметил дядя и засмеялся.

Смех был вполне естественный, однако Дигори не понравилось слишком бодрое, чуть ли не алчное выражение дядиных глаз, и он крикнул:

— Полли, не бери! Не трогай!

Но было поздно. Он ещё говорил, когда Полли коснулась одного кольца и сразу же, без звука, исчезла. Дигори с дядей остались одни.

Глава вторая

Дигори и его дядя

Случилось это так неожиданно и так походило на страшный сон, что Дигори вскрикнул. Дядя Эндрю зажал ему рот рукой, прошипел:

— Не смей! — и прибавил помягче: — Не шуми, твоя мама услышит. Зачем её пугать?

Дигори говорил потом, что его просто затошнило от такой подлой уловки, но, конечно, кричать он больше не стал.

— То-то, — сказал дядя. — Ничего не поделаешь, каждый бы удивился. Я и сам удивился вчера, когда исчезла свинка.

— Это вы и кричали? — спросил Дигори.

— Ах, ты слышал? Ты что, следил за мной?

— Нет, — сердито сказал Дигори. — Объясните, что с Полли!

— Поздравь меня, мой мальчик, — сказал дядя Эндрю, потирая руки. — Опыт удался. Девочка исчезла… сгинула… в этом мире её нет.

— Что вы с ней сделали?!

— Послал… э… в другое место.

— Не понимаю, — сказал Дигори.

Дядя Эндрю опустился в кресло.

— Что ж, я тебе объясню. Ты слышал когда-нибудь о мисс Лё Фэй?

— Она наша двоюродная бабушка? — припомнил Дигори.

— Не совсем, — сказал дядя Эндрю, — она моя крёстная. Вон её портрет, смотри.

Дигори посмотрел и увидел на выцветшей фотографии старую даму в чепце. Теперь он вспомнил, что такой же портрет видел ещё дома, в комоде, и спросил маму, кто это, и мама почему-то замялась. Лицо было неприятное, но кто его знает, на этих старинных фотографиях…

— Кажется… кажется, она была… не совсем хорошая?

— Ну, — ответил дядя Эндрю, — это зависит от того, что называть хорошим. Люди узко мыслят, мой друг. Да, странности у неё были. Бывали и… чудачества. Иначе её не поместили бы…

— В сумасшедший дом?

— Нет, нет, нет! — Дядя был шокирован. — Ничего подобного! В тюрьму.

— Ой! А за что?

— Бедная женщина! — со вздохом проговорил дядя. — Не хватило благоразумия… Но не будем в это вдаваться. Ко мне она всегда была добра.

— Да при чём тут это! — воскликнул Дигори. — Где Полли?

— Всё в своё время, мой друг. Мисс Лё Фэй выпустили, и после этого она почти никого не хотела видеть. Я был из тех немногих, кого она ещё принимала. Видишь ли, её стали раздражать ординарные, скучные люди. Собственно, они раздражают и меня. Кроме того, у нас с ней были общие интересы. За несколько дней до смерти она велела мне открыть тайничок в её шкафу и принести маленькую шкатулку. Как только я эту шкатулку тронул, сразу почувствовал — да, просто пальцами, — что в моих руках огромная тайна, ну а когда принёс, она отдала мне её и приказала, не открывая, сжечь сразу после её смерти с определёнными церемониями. Конечно, я этого не сделал.

— И очень плохо, — сказал Дигори.

— Плохо? — удивился дядя. — А, понимаю! По-твоему, надо выполнять обещания. Резонно, резонно, вот ты и выполняй. Но сам посуди: такие правила хороши для слуг, детей, женщин, вообще для людей, но не для великих учёных, мыслителей и мудрецов. Нет, Дигори. Те, кто причастен к тайной мудрости, свободны и от мещанских правил, и от мещанских радостей. Судьба наша, мой мальчик, возвышенна и необычна. Удел наш высок, мы одиноки…

Он вздохнул с такой благородной, такой таинственной печалью, что Дигори целую секунду сочувствовал ему, но тут вспомнил, какими были дядины глаза, когда он предлагал Полли кольцо, и подумал: «Ага, значит, он может делать всё, что ему угодно!..»

— Конечно, шкатулку я открыл не сразу, — продолжил дядя. — Я опасался, нет ли в ней чего-нибудь… нежелательного. Моя крёстная была чрезвычайно своеобразной дамой. Собственно, она последняя из смертных, в ком текла кровь фей. Сама она ещё застала двух таких женщин — герцогиню и подёнщицу. Ты, Дигори, беседуешь с последним человеком, у которого была фея-крёстная. Будет что вспомнить в старости, мой мальчик!

«Ведьма она, а не фея!» — подумал Дигори и снова спросил:

— А где же Полли?

— Какой ты нетерпеливый! — рассердился дядя. — Разве в этом дело? Сперва, конечно, я осмотрел шкатулку. Она была очень старинная. Я сразу понял, что это не Греция, не Египет, не Вавилон и не страна хеттов, даже не Китай. Она была древнее всех этих стран. Наконец, в один поистине великий день, я догадался, что сделана она в Атлантиде, то есть на много веков раньше, чем те каменные штуковины, которые выкапывают в Европе. Да, это вам не грубый топор! Ещё на заре времён в Атлантиде были дворцы, и храмы, и учёные.

Он подождал немного, но Дигори не восхищался, ибо дядя с каждой минутой нравился ему всё меньше, и заговорил снова:

— Тем временем я изучал тайные науки (вряд ли прилично рассказывать о них ребёнку). Пришлось познакомиться с… как бы это сказать… чертовски странными людьми и пройти через довольно гнусные испытания. От всего этого я и поседел раньше времени. Стать чародеем — это тебе не шутка! Я вконец испортил здоровье — правда, теперь мне лучше, — зато узнал.

Подслушать их было некому, но дядя подвинулся поближе и понизил голос:

— То, что было в шкатулке, не нашего мира, и попало оно к нам, когда наш мир только-только начинался.

— Что же именно там было? — спросил Дигори, поневоле захваченный рассказом.

— Пыль, — ответил дядя Эндрю, — сухая пыль. Смотреть не на что. Но я-то посмотрел — не тронул, нет, но взглянул! Как-никак, она из другого мира, не с другой планеты, вообще из другого, из другой природы, куда не попадёшь через пространство… только колдовством, да!

И дядя потёр руки так, что пальцы у него затрещали, словно фейерверк.

— Понятно, я знал, что пыль эта может перенести в другие миры, если слепишь из неё то, что надо. Но что же именно и как? Много опытов я проделал впустую. Морские свинки просто погибали или лопались…

— Какой ужас! — перебил его Дигори, у которого когда-то была морская свинка.

— При чём тут ужас? — удивился дядя Эндрю. — Свинки для того и созданы. Я их покупал на свои деньги. Так о чём же я? Да, наконец удалось слепить кольца, жёлтые кольца. Тут и началось самое трудное. Я был уверен, что они перенесут моих подопечных куда надо. Но как же я узнаю, что там? Как их вернуть сюда?

— Можно бы и о них подумать, — сказал Дигори. — Хорошенькое положеньице, если они там застряли!

— Ты ненаучно на всё смотришь, — нетерпеливо возразил дядя Эндрю. — Неужели не можешь понять, что ставится опыт века? Я для того туда и посылаю, чтобы узнать, что там такое.