— Называй, как хочешь, а я на свою пусть и непутевую дочь всех собак навесить не позволю. Жди. Сейчас вернусь и дверь эту открою.

Ждать пришлось недолго. Уже через несколько минут послышался шум голосов и еще чего-то. Там, наверху, ругались? Похоже было на то…

— Кажется, накрылся мой побег… — произнесла, когда расслышала голос матери. — Похоже, родительницу схватили за руку…

— Произвол!.. Ложное обвинение!.. Вы ответите!.. — вот такие ее выкрики долетели до подвала, но потом все стихло.

— Н-да! Хорошо еще, что мать не посадили в соседнюю камеру…

А спустя несколько часов, уже после того, как злой и все еще со слипающимися веками унтер убрал из моей камеры пустые плошки, оставшиеся после кормежки, пожаловали более высокие полицейские чины. И с ними был Питерсен Арве, этот горе-маг, подлиза к начальству и, да, согласна теперь была с Крисом, тот еще недоумок.

— Вот она, — указал, не понятно за что ранее обожаемый, мужчина, на меня. — Была схвачена в ходе операции по поимке беглых арестантов. Нет, сопротивление почти не оказывала, но сотрудничать с правопорядком пока отказывается…

— Это как?! — не вытерпела и вскипела. — От чего я отказалась? Он на меня постоянно наговаривает, не было ничего… я ни в чем не виновата!

— Вот видите!.. — скроил гневное обвинение на своей постной физиономии. Боги, и что я в нем только ранее находила! — Никакого осознания вины не наблюдается.

— Значит, все отрицает? — произнес какой-то чин, глядя на меня, как на досадное недоразумение.

— Совершенно верно, отрицает. И толку от нее не предвидится… недалекая, в общем-то, девица…

— От такого и слышу! — ух, как я была зла.

— Но у меня есть некое соображение. Разрешите высказаться?

— Высказывайте!

— Что, если использовать девчонку, как приманку? На большее-то она вряд ли сгодится, а вот в этом качестве…

— Что это вы задумали, младший маг-охранник?

— Мне кажется… нет, я даже уверен, что молодчик, убежавший из-под стражи и являвшийся зачинщиком того побега, испытывает к этой вот особе определенные симпатии. И что, если мы его на это и попробуем поймать?

— О чем вы, Арве? Что за бред несете?

— Почему же? Сколько случаев известно, когда для поимки преступников использовалась наживка…

— Сам ты!.. — дернулась я, пытаясь его достать через прутья решетки, но этот гад протянул в мою сторону угрожающе руку, продемонстрировав на кончиках пальцев опасное свечение. — Каторжник ваш давно смылся из города, и думать обо всем забыл!.. Господин офицер, этот маг просто хочет все на меня, безвинную, свалить…

Прокричала с чувством, да полицейские только поморщились.

— Я точно не ошибся, господин майор. В тот вечер… ну, описал еще все в докладной. Тот беглый маг вполне определенно поедал глазами эту вот «конфетку». Без сомнения, она его притянет…

После таких слов на меня пристально уставились сразу несколько пар глаз. А я замерла. Это он о чем говорил? У Пита точно не все ладно было с головой. Нет, я себя безнадежной дурнушкой никогда не считала, но при этом вполне здраво оценивала внешность: глаза красивые, фигура и грудь не подкачали, но точно никто картину с меня писать не станет. А он сейчас говорил, что Крис… красавчик Кристофер на меня как-то там смотрел? Что я его очаровала? Да этот Арве бредил! Об этом и пыталась потом еще донести, только кричала обличительную правду и самокритичную истину, похоже, напрасно.

— Раз других зацепок нет… — кивнул в итоге тот майор, — пробуйте задержать преступника при попытке проникнуть в тюрьму и освободить свою подружку.

— А ему никакая не подружка! Я никто тому ушлому каторжнику! Никаким боком!.. Вы все это задумали напрасно… вот увидите! — кричала, правда, в спины удаляющимся полицейским, так как они нисколько более в подвале не задержались.

Так вопила, что чуть горло не сорвала. А все зря. Села потом на койку и обхватила горестно голову руками, потому что, чувствовала, сидеть мне в камере предстояло до скончания века.

— Он же никогда за мной не придет!.. Дурень он, что ли?!..

А с наступлением позднего вечера в подвал снова спустился унтер, чтобы теперь забрать миску и кружку после моего скудного ужина. Пустую тару забрал и магический огонек в светильнике загасил.

— Отбой! — произнес уже из темноты и пошел шаркать подошвами разношенных сапог, ориентируясь на свет в конце коридора.

Когда полицейский поднялся из подвала и захлопнул вверху дверь, то стало так темно, что я собственных рук не видела, принявшись поправлять на койке подушку и одеялко. Далее улеглась, укрылась с головой, пытаясь унять дрожь, то ли от холода, то ли от страха, и приказала себе уснуть. Как ни странно, а у меня получилось, и расслабиться и погрузиться в сон. Сколько так проспала, сжимаясь в комочек, не знала, а разбудило меня странное чувство. Даже через сон почудилось, что рядом кто-то стоял. Вот же, еще и руку на плечо положил…

— Вел? Просыпайся. Нам надо живо отсюда сматываться.

Я моментально и открыла глаза, и вскочила на ноги. От такого резкого пробуждения и подъема даже немного закружилась голова.

— Тихо ты! Не дергайся! Испугалась? Голос не узнала?

— Крис? — произнесла в сомнении, хотя, кто же еще мог прийти ко мне в камеру ночью… — А сейчас ночь? — сама не знала, зачем спросила, возможно, от неловкости, а еще в голове всколыхнулся целый рой мыслей, одна другой сумбурнее, в общем, я от них как совсем поглупела. — А ты за мной пришел? Освободить?

— Не сесть же самому в соседней камере!.. Очнись уже, детка — нам давно пора утечь отсюда.

— У… что?

Он не стал далее тратить силы и время на слова, а просто щелкнул пальцами, зажигая на их кончиках голубоватого светлячка, схватил меня за руку и потянул на выход.

— Смотри под ноги, Вел! — был момент, что споткнулась об неровность пола и чуть не упала, но Крис успел поддержать. — Лестницу видишь? Отлично.

Но ноги потом уже как отказались меня нести. Это случилось наверху, когда увидела в коридоре первого этажа осевшего по стенке и отключившегося, по всей видимости, Пита.

— Ай! Что ты наделал! Он хоть жив? Нет, правда?

— Говорил уже, что никогда не вру. Оглушил этого недоумка только ударной волной. Ну да, ему от этого хуже-то не станет, когда очнется — мозгов как не было, так и не появятся.

— Ух, слава богу! Погоди! А унтер? С ним ты, что сделал?

— С ним? Ничего. Над ним не я поработал.

Тут из открытой двери того кабинета, где меня утром допрашивали, показалась моя мать. Она подскочила ко мне и сунула в руки узел.

— Держи, непутевая! Тут одежда, еда и деньги. Спрячься пока, а как тут все уляжется, то я к тебе приду.

— А?! Куда мне… как спрятаться? Где?

На меня нахлынула паника, не иначе. Тараторила, задавала уйму вопросов, от волнения заикалась, а ответы до меня почти не доходили. А еще я постаралась заглянуть через плечо родительницы, чтобы удостовериться, что с унтером тоже ничего плохого не произошло. И да, спал, голубчик, навалившись грудью на свой стол и подложив локти под голову. Мне даже показалось, что храп его расслышала.

— Он знает, куда. Отведет, — сказала мать, кивнула на Криса и подтолкнула меня в спину. — Бегите отсюда!

Кристофер больше не стал дожидаться, когда приду в себя от нового шока, а снова дернул за руку и потащил за собой. Но как можно было очнуться от потрясения, если далее оно только усилилось. Ведь я увидала других стражников, троих насчитала. Все они были в полицейской форме и все в разных позах валялись, кто дальше по коридору, а кто уже на улице под дверью.

— Крис! А они ведь тебя ждали. Хотели схватить. А меня приманкой назначили… — не нашла, что умнее сказать.

— Вот и дождались!.. — бросил мне парень и подхватил за талию, чтобы облегчить бег. — Некогда, Вел, шевелись!

Когда мы подбегали к городским воротам, жители только начинали просыпаться. Кто-то, позевывая, выходил на улицу, лязгали замками на ставнях хозяева, открывая свои лавочки, стражники на посту выглядели еще не до конца проснувшимися и немного помятыми. Вот и проскользнули мимо них без особых усилий.

— Куда дальше? — попыталась вырвать свою руку у Криса, желая перестать изображать, как он сказал, спешащих по делам старшего брата с сестрой.

— Твоя мать дала адресок какой-то хуторянки, чтобы могли там переждать, пока буча не уляжется.

— Даже так? А я думала, что где-то в городе отсидимся.

— В мои планы, вообще-то, входило тебя из камеры вытащить и предложить идти со мной, но если бы отказалась, то и ладно — ушел бы своей дорогой.

— Вот еще! Зачем это мне из дома уходить?! Топай, куда хочешь.

— Ну, теперь тебе точно придется, хочешь-не хочешь, держаться подальше от дома. Так почему не пойти со мной? Разве не мечтала о путешествии? А приключений со счастливым концом не желала?

— Пф! Мало ли, о чем я мечтала! А вот мама точно не велела с тобой связываться…

— Не она первая, не она последняя… — кажется, эти слова он пробурчал себе под нос, отворачивая лицо и продолжая идти и крепко держать меня за руку.

— Что-что ты сказал? — сморщилась я. — Так ты уже не первый раз девиц из дома сманиваешь?..

— Э… скажешь тоже! Зачем вот, к примеру, мне ты нужна? Пожалел горемычную, и только. Ты же порядочная обуза! Еще этот несуразный цыганский наряд…

— Ах, ты! Кто же мне его дал, если ни…

— Я! А ты, такая простушка, и рада была мне поддаться. Но не фыркай так, Вел. Я же тебя не бросил? Из тюрьмы вытащил? А теперь вот, твоя ведьма-мать с меня слово взяла, что доведу и спрячу на хуторе. И, заметь, это и делаю.

— Странно!.. — протянула я, пребывая в сомнении. — Зачем тебе на меня время тратить? — и прищурилась, стараясь внимательнее всмотреться в этого прохиндея. — Ты же, так поняла, свое темное дело сделал, того дядьку обокрал… Кстати! Где мои денежки?

— Держи… меркантильная девица! Вот твои золотые.

В мою ладонь улеглись тяжелые кругляшки, и как-то сразу мысли унеслись в другую сторону. Но ненадолго. Как заметила довольного-предовольного Криса, так очнулась от захватившей волны радости.

— Сам, наверняка, заимел с того гражданина много больше! — выдала парню обвинительным тоном.

— Не угадала. В его кошельке оказалось пятнадцать монет.

— Но он в участке сказал…

— Наврал. Так многие делают.

— И про какие-то важные документы тоже? — скривила губы в ухмылке.

— А вот про это тебе лучше забыть, детка, если не хочешь новых неприятностей.

— От тебя?

— Мне то к чему? Забудь, и все! Поняла? И умолкни. Иначе, я рассержусь на твою говорливость.

— А! Поняла! Ты меня ведешь и не бросаешь, потому что мать на тебя ворожбой подействовала?

— Дотошная! А если скажу, что мне приятно с тобой быть, поверишь?

— Могу. И Пит сказал, что ты на меня еще там, на площади, как-то так смотрел… с восхищением, одним словом. Чему ты улыбаешься? Нет, Питерсен, конечно, глуповат…

— Наконец-то до тебя это дошло.

— Но он еще сказал, что я обладаю магией очарования. Это так?

— А мы сейчас проверим!

Нет, мне совсем не понравился прищур Кристофера. Было в нем что-то такое… этакое, не получилось понять. Но парень вдруг посерьезнел, остановился на повороте дороги, по которой шагали, и развернул меня к себе.

Конец ознакомительного фрагмента