Я округлила глаза и перекинула левую ногу через парапет.

— Нельзя впустую потратить косячок. — Я спрыгнула и вытерла руки о джинсы. — Так лучше? — поинтересовалась я, направляясь к нему.

Он с шумом выдохнул, как будто он на самом деле затаил дыхание, видя меня на парапете. Я прошла мимо него, направляясь к той части крыши, откуда открывался лучший вид. По дороге я не смогла не заметить, насколько он симпатичный. К несчастью.

Нет. Прилагательное «симпатичный» было оскорблением.

Парень был красив. Ухоженный, дорого пахнувший, на вид старше меня на несколько лет. Он прищурился, следя за мной, а его губы как будто сжались, хотя это было не так. Когда я дошла до той части крыши, откуда открывался вид на улицу, я оперлась на парапет и стала смотреть на машины внизу, стараясь делать вид, что он не произвел на меня впечатления. По одной только его стрижке я могла сказать, что он из тех, кто производит сильное впечатление на людей, а я не желала тешить его «я». Хотя он ничего такого не сделал, чтобы я могла подумать, будто он этого от меня ждет. Но на нем была повседневная рубашка от Burberry, а я точно знала, что ни разу не удостоилась внимания никого, кому она была бы по карману.

Я услышала шаги у себя за спиной, и через секунду он оперся о парапет рядом со мной. Уголком глаза я наблюдала, как он затягивается травкой еще раз. Потом он предложил косячок мне, но я жестом отказалась. Мне только не хватало оказаться под действием травы в присутствии этого парня. Его голос уже сам по себе был наркотиком. Мне захотелось снова его услышать, поэтому я задала ему вопрос:

— Так чем тебя настолько разозлило это кресло?

Он посмотрел на меня. Типа по-настоящему посмотрел на меня. Наши глаза встретились, и он просто смотрел на меня тяжелым взглядом, как будто все мои секреты были написаны у меня на лице. Никогда я не видела таких темных глаз, как у него. Может быть, и видела, но они казались еще темнее из-за того, что принадлежали такому наводящему страх мужчине. Он не ответил на мой вопрос, но мое любопытство требовало удовлетворения. Раз уж он заставил меня спуститься с уютного и комфортного парапета, то пусть и развлекает меня ответами на мои вопросы.

— Это из-за женщины? — поинтересовалась я. — Она разбила тебе сердце?

Он легко хохотнул, услышав этот вопрос.

— Если бы только мои проблемы были такими тривиальными, как разбитое сердце. — Он повернулся так, чтобы смотреть меня. — На каком этаже ты живешь? — Облизав пальцы, он сжал кончик косяка, загасил его и убрал в карман. — Я тебя никогда раньше не видел.

— Это потому, что я здесь не живу. — Я вытянула руку в сторону моего дома. — Видишь вон то здание страховой компании?

Он прищурился, вглядываясь в даль.

— Ага.

— Я живу в доме рядом. Он слишком маленький, поэтому его отсюда не видно. В нем всего три этажа.

Он снова повернулся ко мне, опершись локтем о парапет.

— Если ты живешь там, то почему ты здесь? Твой бойфренд здесь живет или кто-то еще?

Его комментарий почему-то заставил меня почувствовать себя дешевкой. Это было слишком легко, этакий любительский съем. По виду парня было ясно, что он способен на большее. Мне пришло в голову, что более искусные приемы пикапа он использует с женщинами, которых сочтет достойными этого.

— У вас тут красивая крыша, — оценила я.

Он поднял бровь, ожидая от меня более подробных объяснений.

— Мне захотелось свежего воздуха. Нужно было найти место, чтобы подумать. Я заглянула в Google Earth и нашла ближайшее жилое здание с достойным патио на крыше.

Парень посмотрел на меня с улыбкой.

— По крайней мере, ты экономна. Это хорошее качество.

По крайней мере?

Я кивнула, потому что действительно была экономной. И это действительно хорошее качество.

— Почему тебе потребовался свежий воздух? — спросил он.

Потому что сегодня я похоронила отца и произнесла эпически катастрофическую надгробную речь, и у меня появилось такое чувство, будто я не могла дышать.

Я посмотрела перед собой и медленно выдохнула.

— Мы могли бы просто помолчать немного?

Мне показалось, что он испытал облегчение, когда я попросила о тишине. Он перегнулся через парапет и опустил одну руку, уставившись вниз на улицу. Он оставался в таком положении некоторое время, и все это время я не сводила с него глаз. Вероятно, он знал об этом, но ему явно было все равно.

— В прошлом месяце с этой крыши упал парень, — сказал он.

Я могла бы обидеться из-за того, что он проигнорировал мою просьбу о тишине, но я была заинтригована.

— Несчастный случай?

Он пожал плечами:

— Никто не знает. Это произошло поздно вечером. Его жена готовила ужин, а он сказал ей, что поднимется сюда, чтобы сделать несколько снимков заката. Он был фотографом. Полиция считает, что он слишком сильно перегнулся через парапет, чтобы снять панораму города, и соскользнул вниз.

Я посмотрела на парапет, гадая, как кто-то мог намеренно оказаться в такой ситуации, чтобы случайно упасть. Но потом вспомнила, как сама только что сидела на парапете.

— Когда сестра рассказала мне о том, что случилось, я мог думать только об одном: успел ли он сделать снимок. Я надеялся, что фотоаппарат не упал вместе с ним, потому что это была бы настоящая потеря, понимаешь? Умереть из-за любви к фотографии, но так и не сделать последний снимок, который стоил тебе жизни…

Я рассмеялась, хотя я не была уверена, что мне следовало над этим смеяться.

— Ты всегда говоришь то, что думаешь?

Он пожал плечами:

— Большинству людей — нет.

Я улыбнулась. Мне понравилось, что, не зная меня, он все же по какой-то причине не включил меня в это большинство.

Он прислонился спиной к парапету и сложил руки на груди.

— Ты здесь родилась?

Я покачала головой:

— Нет, я переехала сюда из Мэна, когда окончила колледж.

Он сморщил нос, и это было очень сексуально. Я видела перед собой парня с двухсотдолларовой стрижкой, одетого в рубашку от Burberry, который корчил рожи.

— Значит, ты оказалась в чистилище Бостона, так? Здесь не слишком-то приятно.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

Уголки его губ дрогнули в улыбке.

— Туристы обращаются с тобой как с местной, а местные как с туристкой.

Я рассмеялась:

— Вау! Очень точное описание.

— Я здесь всего два месяца. Я еще и до чистилища не добрался, поэтому твои дела получше, чем у меня.

— Что привело тебя в Бостон?

— Ординатура. И моя сестра здесь живет. — Он постучал ногой о пол. — Прямо под нами, на самом деле. Она замужем за бостонским технарем, и они купили весь верхний этаж.

Я посмотрела вниз.

— Весь верхний этаж?

Он кивнул.

— Этот счастливчик работает из дома. Ему даже не нужно вылезать из пижамы, а он зарабатывает сумму с семью нулями каждый год.

В самом деле, счастливчик.

— А что за ординатура? Ты врач?

Он снова кивнул:

— Нейрохирург. Мне осталось меньше года ординатуры, и потом я стану настоящим врачом.

Стильный, умеет говорить, умный. И курит травку. Если этот вопрос не напрашивался сам собой, то мне бы осталось только гадать, какой напрашивался.

— Разве врачам можно курить траву?

Он фыркнул:

— Вероятно, нет. Но если бы мы время от времени не доставляли себе это удовольствие, то многие из нас перешагнули бы через этот парапет, можешь мне поверить. — Он закрыл глаза, как будто наслаждаясь ветром, обдувавшим ему лицо, и снова посмотрел перед собой. Он уже не выглядел таким устрашающим.

— Хочешь узнать кое-что, известное только местным?

— Разумеется, — откликнулся он, снова глядя на — меня.

Я указала на восток.

— Видишь это строение? С зеленой крышей?

Он кивнул.

— За ним на Мелчер-стрит есть здание, на крыше которого стоит дом. Все по закону, просто дом построен на крыше. С улицы этого не видно, и здание настолько высокое, что многие люди даже не знают об этом доме.

Он явно был впечатлен.

— Правда?

Я кивнула:

— Я видела дом, когда рыскала в Google Earth, поэтому прочла о нем. Судя по всему, разрешение на строительство было выдано в 1982 году. Как такое возможно? Каково это, жить в доме на крыше здания?

— Вся крыша в твоем распоряжении.

Об этом я не подумала. Если бы у меня был такой дом, я бы посадила на крыше сад. И мне было бы где выпустить пар.

— Кто там живет? — спросил он.

— Никто не знает. Это одна из самых больших загадок Бостона.

Он рассмеялся и внимательно посмотрел на меня:

— Есть еще какая-нибудь большая загадка Бостона?

— Твое имя. — Как только я это произнесла, я тут же мысленно шлепнула себя ладонью по лбу. Это прозвучало как заигрывание. Мне оставалось только посмеяться над собой.

Он улыбнулся:

— Меня зовут Райл. Райл Кинкейд.

Я вздохнула, впитывая его имя.

— Замечательное имя.

— Почему ты говоришь это с такой грустью?

— Потому что я отдала бы что угодно за красивое имя.

— Тебе не нравится имя Лили? [В переводе с английского «лилия».]

Я наклонила голову к плечу и выгнула одну бровь.

— Моя фамилия… Блум [В переводе с английского «цветок» или «цветение».].