— Мне нашрать на твой вкуш, — прошепелявил Скилакс.

— Если одолжишь мне Метробия, можешь срать на что угодно.

— А пошему я должен… ты… ты, дикарь? — Скилакс пригладил руками свои тщательно уложенные золотистые локоны, захлопал длинными ресницами, накрашенными сурьмой, и вытаращил глаза.

— Потому что мальчик не твоя собственность, — ответил Сулла, пробуя ногой пуфик, чтобы узнать, такой ли он мягкий, как кушетка.

— Он мой, телом и душой! Но ш тех пор, как ты выкрал его у меня и ташкал за шобой по вшей Италии, он уже не тот, Луций Корнелий! Я не знаю, что ты шделал ш ним, но ты определенно ишпортил его!

Сулла ухмыльнулся:

— Ты хочешь сказать, что я сделал из него мужчину? Не хочет больше есть твое дерьмо, да? — С этими словами Сулла поднял голову и заорал: — Метробий!

Парень влетел в комнату, кинулся к Сулле и стал покрывать его лицо поцелуями.

Поверх черной головы Сулла открыл один глаз, посмотрел на Скилакса и приподнял одну бровь.

— Сдавайся, Скилакс, твой мальчишка любит меня больше, — сказал он и подтвердил это, приподняв подол туники мальчика, чтобы видна была эрекция.

Скилакс разразился слезами, размазав сурьму по лицу.

— Пойдем, Метробий! — Сулла с трудом поднялся с кушетки. У двери он обернулся и бросил сложенный листок бумаги рыдающему Скилаксу. — Вечеринка в доме Клитумны через четыре дня. Это будет самая грандиозная вечеринка, так что прекращай хандрить и приходи. Если придешь, получишь назад своего Метробия.

Приглашены были все, даже Геркулес Атлант, считавшийся самым сильным человеком в мире. Он выступал на ярмарках и праздниках по всей Италии. В изъеденной молью львиной шкуре, с огромной палицей в руке, Геркулес Атлант был вроде непременного атрибута города. Однако его редко звали на пиры, потому что стоило ему выпить вина — и он становился очень агрессивным и злым.

— Ты с ума сошел — пригласить этого буйвола! — воскликнул Метробий.

Играя блестящими кудрями Суллы, он перегнулся через его плечо, чтобы взглянуть на список гостей.

Одной из перемен в Метробии, явившейся результатом его путешествия с Суллой, стала грамотность. Сулла научил парня читать и писать. Преподав мальчику все, что знал сам, от актерской игры до гомосексуализма, Скилакс был слишком хитер, чтобы открыть ему секреты грамоты. Старый комедиант опасался, что Метробий станет слишком независимым.

— Геркулес Атлант — мой друг, — заявил Сулла, целуя по очереди все пальцы мальчика. Это доставляло ему куда большее удовольствие, чем целовать пальцы Клитумны.

— Но он же становится сумасшедшим, когда напьется! — запротестовал Метробий. — Он разнесет этот дом, а заодно порвет на куски двух-трех гостей! Найми его для показа, но не делай гостем!

— Не могу, — спокойно ответил Сулла.

Он поднял руку и, притянув Метробия через плечо, усадил его к себе на колени. Метробий обвил руками шею Суллы и подставил лицо для поцелуя. Сулла стал целовать его веки — медленно и очень нежно.

— Луций Корнелий, почему ты не хочешь, чтобы я жил у тебя? — вздохнув, спросил Метробий, устраиваясь в объятиях Суллы поудобнее.

Поцелуи прекратились. Сулла нахмурился.

— Тебе будет лучше со Скилаксом, — резко произнес он.

Огромные черные глаза Метробия, полные любви, стали еще больше.

— Но это не так! Нет! Подарки, уроки актерского мастерства, деньги — это ничего не значит для меня, Луций Корнелий! Мне лучше с тобой, пусть даже мы будем бедными!

— Заманчивое предложение. Я принял бы его мгновенно, если бы хотел остаться бедным, — сказал Сулла, держа мальчика на коленях, словно укачивая. — Но бедность больше не входит в мои планы. Теперь у меня есть деньги Никополис. Сейчас я занят тем, что приумножаю их. И однажды у меня их будет столько, что это откроет передо мной возможность войти в сенат.

Метробий выпрямился на коленях Суллы:

— В сенат? — Повернувшись, он пристально посмотрел в лицо Суллы. — Но ты ведь не можешь войти в сенат, Луций Корнелий! Твои предки были такие же рабы, как я!

— Нет, — произнес Сулла, также глядя в глаза Метробию. — Я патриций из рода Корнелиев. Мое место — в сенате.

— Не верю!

— Это правда, — сказал Сулла серьезно. — Поэтому я и не могу принять твое предложение, как бы заманчиво оно ни было. Когда я получу надлежащий ценз для сената, то стану образцом благопристойности. Никаких актеров, никаких мимов и никаких сладких мальчиков. — Он хлопнул Метробия по спине и прижал его к груди. — А теперь — к списку, малыш, и перестань ерзать! Ты меня отвлекаешь. Геркулес Атлант будет присутствовать как гость и как актер. Это решено.

Геркулес Атлант был среди первых прибывших гостей. Известие о пирушке, конечно, разнеслось сразу же на всю улицу, и соседи заранее приготовились выдержать целую ночь хохота, выкриков, громкой музыки и невообразимого грохота. Как обычно, праздник был костюмированный. Сулла вырядился отсутствующей Клитумной: шали с кистями, кольца, рыжий парик, завитый в кудри, похожие на сосиски. Он необыкновенно точно имитировал ее хихиканье и громкий смех, похожий на ржание. Поскольку гости хорошо знали хозяйку, Сулла сорвал аплодисменты.

Метробий опять надел крылья, но в этот вечер он был Икаром, а не Купидоном. Он искусно опалил по краям огромные перья, так что крылья выглядели наполовину сгоревшими. Скилакс нарядился Минервой. Эту суровую богиню с мальчишескими ухватками он умудрился сделать похожей на старую раскрашенную шлюху. Когда Скилакс увидел, как Метробий ластится к Сулле, то напился и совершенно позабыл, что надо делать со щитом, прялкой, чучелом совы и копьем. В конце концов он запутался во всех этих атрибутах, повалился в угол и безутешно обливался там слезами, пока не уснул.

Поэтому Скилаксу не довелось увидеть всю вечеринку. Не слышал он певцов, которые начали с прекрасных мелодий и потрясающих трелей, а закончили песенками вроде:

С мельником дочь свою старый застукал отец
В час, когда те занимались ночной молотьбою.
— Полно! — промолвил старик сокрушителю хлебных колосьев. —
Если не женишься ты — косточки перемелю!

Они были значительно популярнее среди гостей, нежели изысканные камены. По крайней мере, тут гости знали слова и могли подпевать.

Были танцоры, которые с изящным артистизмом раздевались и демонстрировали бритые лобки. Были дрессированные собачки, которые танцевали ничуть не хуже людей, только не так похотливо. И конечно же, знаменитое совокупление девушки и ослика из Антиохии — очень популярный номер среди зрителей, мужскую половину которых несколько устрашал размер ослиного «достоинства».

Последним выступал Геркулес Атлант — как раз в тот момент, когда гости разделились на тех, кто был слишком пьян, чтобы интересоваться сексом, и тех, которые упились до полного безразличия ко всему. Гуляки собрались в колоннаде вокруг перистиля, а в середине на прочном возвышении стоял Геркулес Атлант. Согнув несколько железных брусьев и переломив, как прутья, несколько толстых бревен, этот силач наконец разогрелся. Он подхватил полдюжины визжащих женщин, перекинул пару через плечо, поставил третью на голову, двух взял под мышки. Потом он поднял пару наковален и стал кричать с ужасной мощью, страшнее, чем лев на арене. Ему было очень весело, потому что вино рекой лилось в его горло, а способность Геркулеса Атланта пить была так же феноменальна, как и его сила. Единственное, что внушало тревогу, — чем больше наковален он брал, тем страшнее становилось девушкам. Наконец их радостные крики превратились в вопли дикого ужаса.

Сулла вышел на середину сада и вежливо похлопал Геркулеса Атланта по колену.

— Хватит, старина, отпусти девчонок, — произнес он самым дружелюбным тоном. — Ты раздавишь их этими железками.

Геркулес Атлант сразу же освободил женщин, но вместо них схватил Суллу. Его вспыльчивый характер уже вырвался на волю.

— Не указывай, что мне делать! — рявкнул он, вертя Суллу над головой, как жрец Изиды — свой жезл. Парик, шали, драпировки каскадом посыпались с Суллы.

Одних гостей охватила паника, другие решили помочь — выбежали в сад и стали умолять сумасшедшего силача отпустить Суллу. Но Геркулес Атлант сунул Суллу под левую руку легко, как пакет, и с ним вместе покинул праздник. Остановить его было невозможно. Пробираясь среди тел, окруживших его, словно стая комаров, силач так ударил в лицо привратника, что тот пролетел пол-атрия. После этого Геркулес Атлант исчез на улице, все еще держа Суллу под мышкой.

Наверху лестницы к дому весталок он остановился.

— Все правильно? Я все сделал, как надо, Луций Корнелий? — спросил он, осторожно ставя Суллу на землю.

— Идеально, — похвалил Сулла, слегка пошатываясь. У него кружилась голова. — Пошли, я провожу тебя домой.

— Не обязательно, — возразил Геркулес Атлант, подтягивая львиную шкуру, и стал спускаться по лестнице. — Вот сейчас я перепрыгну через две, через три ступеньки — и буду уже далеко, Луций Корнелий. Смотри, какая полная луна!

— Я настаиваю, — сказал Сулла, догоняя его.

— Ну как знаешь, — пожал плечами Геркулес Атлант.