Комбат Найтов

Горный стрелок

Глава I

— Хана! Щаз полыхнет!

Из пробитого керобака струей вытекает тээска, растекаясь тонким слоем по палубе. Рву на себя правую дверь и кричу пилоту, чтобы брал ближе к склону. Но это бесполезно: командир уткнулся в стекло, двигатели уже скисли и начинают разгораться. Под нами многокилометровая пропасть, а с противоположной стороны бьет ДШК. Прыгаю, прижимая к себе пулемет. Неожиданно мягко приземляюсь на крутой склон, покрытый свежевыпавшим снегом, и лечу вниз вместе с сорвавшейся лавиной. Плыву в потоке, снег везде и всюду, неожиданно взлетаю в воздух, меня сильно бьет воздухом, меняю направление полета и падаю в заросли можжевельника, которые самортизировали удар. Приехали! Путаясь в ветвях, с большим трудом выбираюсь из зарослей. Рядом небольшая пещерка. Похромал туда. Сильно болит колено, выбито два зуба, у пулемета погнут ствол и сломаны сошки. Протиснулся между камнями, отсоединил ствол. «Черт! Запасной у меня или у Витьки?» Расстегиваю стяжку рюкзака, перебрасываю его вперед. Ствол у меня! И одна запасная коробка. Эта разбита вдребезги, аккуратно извлекаю ленту из нее. «Стечкин» на месте. Выше виднеется дым. Там вся моя группа. Вколол обезболивающее в коленку. «Бля! Как отсюда выбираться?!» Рация шипит, но не принимает. Глубоко. Просмотрел склон, людей не увидел. Решил пройти в пещеру поглубже и отдохнуть. Накинул рюкзак, пытаюсь пройти… Не пускает! Упираюсь во что-то упругое! А если чуть с прыжка? В лицо ударил яркий свет! И над головой запели пули! Крутнулся в сторону. Но стрелка я засек! Очередь! Готов! Вдруг замечаю, что пулемет зашевелился! «У духов второй номер? Так не бывает!» Дал еще туда очередь. И чуть скорректировал оптический прицел. Интересно. Из чего дух стрелял? Звук незнакомый! Внимательно осматриваю окрестности, ищу еще огневые точки. Что-то на Памир и Гиндукуш совсем не похоже! Я же в трехстах километрах северо-восточнее Файзабада! И солнце должно быть с другой стороны! И выше! Ни хрена не понимаю! Я ведь только что был в пещере и уходил в глубь нее? А тут лежу на площадке, почти на самой вершине. Я же внизу был? Охренеть! Ничего не понимаю! Где я?

— Эй, кто там наверху? Классно ты их срезал! Ты кто?

— Лейтенант Найтов, «пятнашка»! А ты?

— Сержант Матвеев, двадцать девятый ГСП.

У меня закружилась голова! Это же мой тренер! Он в ту войну был в 1329-м горнострелковом полку, вместе с моим отцом.

— А у нас тоже есть Найтов, только он сержант! Он ниже, сейчас поднимется.

Справа послышалось дыхание и легкий скрежет триконей. Перебросил пулемет направо. Из-за камня появляется голова в сванской шапочке, но со звездой. Матвеич. Вышел на площадку, организовывает верхнюю страховку. Все лежа. Значит, противник рядом. Я перебросил пулемет назад, достал бинокль, продолжаю наблюдать за тем местом, где был пулеметчик. За спиной еще раз проскрежетали трикони. Послышался шум двух ползущих. Подползли. Дядя Вано и Матвеич.

— Привет, давно здесь?

— Нет. Минут пятнадцать.

— По западному склону, что ли, поднялся?

— Да не поднимался я, Матвеич!

— Ты что, меня знаешь?

— Знаю, и тебя, и дядю Вано.

Он внимательно посмотрел на меня и пожал плечами.

— Я тебя точно в первый раз вижу. Лицо вроде знакомое, на Петьку похож, только лицо более круглое. А, и фамилия одинаковая.

— Да сын я его! — Я повернулся на бок и достал удостоверение личности.

Передал ему. Надо было видеть его лицо.

Вано что-то быстро заговорил по-грузински, он, когда волнуется, всегда на него перескакивает. Чуть успокоившись, они с интересом уставились на пулемет. Пошли вопросы о нем.

— Тихо! — справа от пулемета метров десять — снайпер, я его увидел раньше, чем он успел увидеть меня. Очередь, и вторая, для надеги!

— Матвеич! Здесь противника нет, он напротив, давайте вниз и туда. Я прикрою. И по-шустрому. Здесь мне никто не нужен. Сколько вас?

— Четверо.

— Негусто.

— И не говори! Наш лагерь вон там. Перила я оставлю. Давай, лейтенант.

Они ушли вниз, я подложил под себя коврик и продолжил наблюдение. Наконец я увидел их наблюдателя. Вон его перископ торчит. Черт, из пулемета его не разбить. Не попасть! Может быть, выглянет? Вряд ли… Жалко, нет второй станции и ребятам ничего не сказать. Впрочем! Лезу в центральный клапан рюкзака, там у меня лежат в коробке разобранная СВД-С и целевые патроны к ней. Достал, собираю вслепую, посматривая в прицел ПК. Готово! Выстрел! Пощелкал прицелом. Выстрел! Больше перископ работать не будет! Отложил винтовку. Во! Голова появилась! Огонь. Блин! Мимо! Не успел. Но этот гад, конечно, спрятался. Появился правее. Я его срезал. Две двойки срезал, но немцы обычно ходили тройками. Значит, еще минимум двое. Так, а это кто? Это не немцы, это поднимаются наши. Теперь внимательнее! А мужикам бы левее зайти, чтобы быть у меня в секторе. Смотрю, грамотно забирают влево. Молотки. Быстро идут! Но на площадке у немцев никого. Теперь надо бы выйти из сектора моего обстрела. Смотрю, один повернулся, посмотрел на мою площадку и махнул рукой второму забирать еще влево. Пошли медленнее, видимо, тяжелый склон, а крючья не вбить: прошумишь. Вышли на предвершину, ползут. Затем послышалось несколько очередей, слабеньких, еле слышных и два сильных взрыва. Появляются оба, подняли над головой автоматы. Вершина чиста. Начинаю собираться вниз.


Обалдело смотрю на веревку: жесткая, тяжелая. Явно металлический трос, обмотанный пенькой и плетеным хлопчатобумажным кордом. Офигеть! На всякий случай пробиваю сплесень двумя штыками (P.S. Это узел, а не оружие), соединяю свою и их веревку, цепляю карабин, и по-пожарному ухожу вниз. Сбрасываю перила. Странно, нога не болит! Промедол, что ли, так действует? Жаль, его осталось только три тюбика. Начинаю спуск к перевалу. Я уже узнал это место: Клухорский перевал. Если отец здесь, то это до 6 августа 1942 года. Подхожу к позиции сверху: пулеметное гнездо, стоит «максим» без щитка. Пара ячеек справа и слева от него. И еще по склону несколько штук раскидано. Не дело! У пулемета кто-то возится, набивая брезентовую ленту вручную. На позиции всего ОДИН человек. А где полк? Послышался шум камней слева от Клухор-баши. Идут вниз трое. Я видел до этого только двоих на восхождении. Либо третий прикрывал, либо — это не они. Смотрю в бинокль, нет, все в порядке. Солдат у пулемета увидел меня и насторожился, схватил винтовку и навел на меня.

— Отставить! Я — лейтенант Найтов, красноармеец, опусти оружие. Меня сержант Матвеев просил сюда спуститься.

— Фу, товарищ лейтенант, напугали вы меня. Очень тихо ходите. Шагов не слышно, как кошка.

Красноармеец чуть расслабился, но карабин из рук не выпускает, держа его направленным чуть ниже моих ног. Форма у меня не такая как у них: красно-зелено-желто-белый маскировочный костюм горного стрелка. Я остановился и решил подождать, пока подойдут отец, Матвеич и дядя Вано. Спускаются они торопливо и шумно. Помахали рукой, я в ответ помахал тоже, они махнули еще раз. Солдатик шумно выдохнул. Понял, что опасности нет. Трое альпинистов пошли медленнее.

— Валера, все нормально! Это — свой, — послышалось сверху.

— Красноармеец Савельев, товарищ лейтенант. Одеты вы не по-нашему, извините. И оружие у вас не наше. Только что по-русски говорите.

— Нормально, товарищ Савельев. Все понятно.

Он поставил карабин у ноги.

— А закурить не будет, товарищ лейтенант? — и удивленно уставился на протянутую ему БТ. — Старшина третьи сутки не поднимается. Кажись, нас уже списали. А огоньку?

— Тетенька, дайте попить, а то так есть хочется, что переночевать негде? Держи!

— Трофейная? Я таких не видел! — сказал он, прикурив. — Слабенькая совсем, а это что за коричневая хрень?

— Фильтр, чтобы табак в рот не попадал и часть смол оставалась на нем.

— Понятно! — Хотя было видно, что ответ ушел в пустоту.

Подошли остальные.

— Ну как? Познакомились?

— Частично.

— Сержант Найтов. Командир группы альпинистов. Товарищ лейтенант, разрешите ваши документы!

— Конечно, сержант.

Остальные уставились на снятый станковый рюкзак, нейлоновую веревку и снайперскую винтовку. Пулемет они видели до этого. Но, увидев, что Валера курит, сразу переключились на него.

— Где взял? Оставь!

— Берите! — Я протянул раскрытую пачку.

Матвеич начал распаливать кресало и трут. Я похлопал по карманам, нашел еще три зажигалки, две отдал им. Всегда на выход беру много. Сигарет тоже пятнадцать пачек. Шли на две недели. Мы присели, кто где мог, отец изучал документы.

— Что-нибудь еще есть?

— Партбилет. Больше ничего. А, и копия заявки на выдачу БК на группу. Но с печатью. Петр Васильевич, прекрати. Кончай изображать НКВД. Нас здесь пятеро. По тому, что ты мне рассказывал, через сутки вас останется трое. Вот у того камня вы зароете документы, награды и медальоны. — Они переглянулись.

— Мы их вчера зарыли, там.

— Выкапывайте, и давайте укреплять позицию.

— Лейтенант! Принимайте командование, — тихо сказал отец.


Они спустили сверху один немецкий пулемет, две коробки патронов к нему, снайперскую винтовку, два пистолета. Было два ящика винтовочных патронов, один ящик пулеметных, ящик гранат и два ящика тола с пятью взрывателями и огнепроводным шнуром. Шнура было мало. Я залез в свой рюкзак: «Муха», 520 патронов к СВД, 250 патронов к ПК, 240 к «стечкину», малая монка, десять радиовзрывателей (полная пачка) и пульт к ним. Две радиостанции: моя Р-127Д и немецкая «телефункен». Матвеич сказал, что чуть выше есть немного минометных мин. Шесть сухпайков. Ребята уже трое суток не ели, поэтому, когда я сказал, что это такое, уставились на них. Один вскрыли. Я тоже пожевал колбасного фарша с галетами. После этого показал отцу, как устранять задержки при стрельбе и как пользоваться прицелом пулемета. Матвеич сидел, разбирался с МГ, Вано пристрелял маузер, Валера выравнивал патроны в ленте «максима», но я ему сказал, чтобы взял свой карабин и двигал на правый фланг, присмотреть за обратным склоном Клухор-баши. Если немцы там смогли утром подняться, то постараются сделать это еще раз. В этот момент послышался гул самолетов. Три «лапотника» и два «мессера» шли к восточной вершине. Бомбили с горизонтали, поэтому никуда толком не попали, но камнепад устроили что надо. «Мессера» попытались проштурмовать наши позиции, но довольно бестолково. Мы отлежались под козырьком. Самолеты пожужжали и улетели. Но этим ничего не кончилось. Внизу захлопали минометы. Я с СВД пополз на левый фланг к одной из ячеек, которую заранее присмотрел. Позицию минометчиков обнаружил сразу. Часть ее просматривалась. Обнаружил край ящиков с минами и всадил несколько «бэзух» в них. Раздался довольно громкий взрыв. Но егеря уже начали подниматься вверх по склону. Перенес огонь на них, выискивая офицеров и унтеров, с их шмайсерами и пистолетами. Шести выстрелов хватило, чтобы оставить роту без командования. Пройдя метров сто, они залегли. Наши пулеметы молчали. В этот момент открыл огонь Валера. Я прокричал Вано, чтобы он пулей летел к нему. Тот, пригнувшись, побежал направо. Спустя несколько минут он тоже включился в игру. Я неторопливо выцеливал головы, однако спустя несколько выстрелов увидел блеснувший прицел или бинокль чуть дальше от залегшей цепи. Перенес огонь туда. Попал или нет — не знаю, больше похоже, что просто напугал. Противник начал пятиться. Точный одиночный огонь здорово действует на нервы. Особенно в горах, где каждый выстрел многократно отражается и создает сильное эхо. Они начали отходить, я время от времени стрелял по наиболее умелым. Их сразу видно.