— Товарищ генерал-лейтенант! Лейтенант Матвеев прибыл по вашему приказанию.
— Садись! Чай будешь?
— Поесть бы…
— Сейчас сообразят. Гаврилов! Ну-ка, собери что-нибудь поесть! Не обижайся, я сам весь в обидках. Операцию у нас забрали. Сейчас ею командуют Октябрьский и Первушин. А я получил втык от Верховного, что нет данных разведки по Симферополю и Джанкою. Но то, что ты сделал, остановив продвижение 132-й дивизии… За тебя! За нового Героя Советского Союза! — генерал поднял стакан с водкой, а второй пододвинул Дмитрию.
Выпили, закусив рукавом.
— Много времени дать не могу. Требуются данные по двум направлениям, но до первого числа — отдыхай. Можешь штабной «додж» взять!
Принесли вкуснейшую говядину с каким-то кислым соусом и жареную картошку. Генерал ел быстро и шумно. Еще пару раз выпили. После этого Дмитрий сел в машину, забросил туда продукты, вино и водку, выделенные Батовым, в кармане лежала бумажка о предоставлении ему отпуска до 12:00 1 января 1942 года. Расспросил водилу, как переключаются передачи, выслушал его нытье, что «осторожней, товарищ лейтенант!», запустил двигатель и с визгом развернулся на площадке перед штабом и рванул в Сары-Гель. Погудел у дома Десфины, свет зажегся. Но никто не вышел. Он выпрыгнул из «доджа», подошел к окну и постучал. В маленьком окошке появилось ее лицо, потом она прижала ладошку к губам и исчезла. Звякнул засов, Десфина выскочила под дождь с босыми ногами и повисла у него на шее. В перерывах между поцелуями, он сумел сказать:
— Машину надо во двор поставить! Танками могут раздавить. И обуйся! Холодно ведь!
Десфина подхватила его под руку, и они вошли в сени. Там она обтерла ноги какой-то тряпкой, сунула в низкие сапожки, накинула плащ и пошла открывать воротца. Дмитрий въехал во двор, заглушил мотор, вытащил вещмешок, который сунули туда поварята Батова. В хате передал его Десфине.
— Я в отпуске до Нового года.
Десфина уткнулась ему в плечо и тихо всхлипывала: «Пришел, пришел, не забыл!»
— Я ждала! Я знала, что ты будешь цел.
Три дня пронеслись, как один миг. Дмитрий из постели практически и не вылезал. Только на двор по естественным надобностям. Десфина светилась счастьем. Но все когда-то кончается! Без двадцати двенадцать первого января он снял ее руки с плеч:
— Мне пора! — рыкнул двигатель при пересечении ворот, он через борт джипа поцеловал ее и дал газ.
В 11:58 сдал отпускное свидетельство в строевой отдел штаба армии и тут же получил втык от начальника строевого отдела за неуставной вид: на его чистенькой и заботливо заштопанной гимнастерке на рукавах была пришита красная звезда с золотистым кантом, соответствующая званию старший краснофлотец. Званий морской пехоты еще не вводили, поэтому петлиц не было. На правой стороне одиноко висел белый «поплавок» с надписью «ВВМОЛУ им. Фрунзе», который Дмитрий повесил с целью не потерять. Командирскую форму одежды он получить так и не успел, о чем и было доложено полковнику Строгачеву:
— Воинское звание лейтенант мне присвоено несколько дней назад, штаб флотилии, где я стою на вещевом довольствии, находится в Емрюке. Я там еще не был, отпуск проводил в Сары-Гель. Полуостров Крым не покидал, так как не имел проездных документов, товарищ полковник.
— Что, так и будете щеголять в форме рядового состава? Архипов!
— Слушаю, товарищ полковник!
— Старшина, у тебя есть на складе морская форма?
— У меня много чего есть, товарищ полковник. У товарища есть вещевой аттестат?
— Нет, мой аттестат в Емрюке.
— Тогда не положено, товарищ полковник.
— Я знаю, что не положено, Архипов. Войди в положение товарища, он — прикомандированный, а ходит по нашему штабу, а ну как на начштаба попадет?
— А вы откуда, товарищ лейтенант?
— Командир взвода разведки Азовской флотилии, прикомандирован к штабу армии с 23 декабря.
— Слышал, слышал о вас, разведчиках! Я схожу, посмотрю по закуткам, товарищ полковник. Мож, чего и найдется!
— Сходи, сходи, Трофимыч! Идите с ним, лейтенант.
Старшина неторопливо собрался, надел полушубок, опоясал его командирской портупеей с новенькой кобурой от ТТ. Надел новенькую шапку старшего командного состава, взял в руки меховые летные перчатки. Вид у него был прижимистый и фасонистый. Войдя на склад и увидев, как порхнули во все стороны кладовщицы. Дмитрий сразу понял, что нужно делать. Скинул вещмешок, развязал его, засунул туда руку и сказал:
— Товарищ старшина, а что вы с таким несолидным оружием-то ходите?
Старшина хлопнул себя по боку, вытащил новенький ТТ и внимательно рассмотрел его.
— А что тут такого несолидного? Трофейный носить запрещают.
— Так смотря какой! А как насчет вот такого? — и Дмитрий положил на прилавок Browning HP.
— Немецкий?
— Союзнический!
У старшины загорелись глаза.
— Вот что значит разведка! Богато живут! Но и мы не бедствуем! Глаша, Клава, Людочка! Одеть требуется героя-разведчика по высшему классу! Он — флотский, лейтенант!
Девочкам ушла бутылка шоколадного ликера и пачка летного немецкого шоколада. Со склада Матвеев вышел, имея повседневную, парадную и полевую форму старшего комсостава, с пришитыми нашивками и в новеньком белом полушубке, мечте всех младших командиров. Но в строевой отдел он больше не пошел, дабы не подводить старшину. Заглянул в разведотдел, там практически никого не было, кроме радистов. Пошел в оперативный, надеясь найти кого-нибудь из своих, флотских. Никого! Даже странно. Пришлось идти на узел связи и искать Бархоткина через разведотдел флотилии. Связисты из Емрюка сообщили, что он в штабе армии на полуострове. «Сам знаю!» — подумал Дима, делать нечего, надо идти к Батову. Помощник из орготдела сообщил, что командующий сейчас под Джанкоем, в дивизиях.
— А капитан-лейтенанта Бархоткина или контр-адмирала Горшкова не видели?
— Они в Феодосии, на совещании у командующего флотом.
«Черт! Зря машину отдал!» — подумал Дмитрий и вышел из штаба. Водитель «доджа» пристраивал тент на машину.
— Ефрейтор! Мне надо в Феодосию, не подбросишь?
— Я бы рад, но путевки у меня нет. А вы свою сдали или нет?
— Нет!
— А посмотрите: до какого времени она выписана?
— До второго, включительно.
— Дайте посмотреть!
— Держи!
— Она на вас выписана, товарищ лейтенант. Так что сейчас тент доставлю, и езжайте, я не могу, меня в ней нет.
Дмитрий положил надоевшую винтовку и два тюка с формой на заднее сиденье и дождался окончания работ. Водитель с удовольствием побежал греться в казарму, а Матвеев поехал в Феодосию. Бархоткина нашел в штабе 44-й армии. Тот выходил оттуда вместе с Горшковым. Дмитрий спросил разрешения у адмирала обратиться к капитан-лейтенанту, но такого разрешения не получил.
— Вот его и задействуйте, Александр Сергеевич. Приказание Филиппа Сергеевича должно быть выполнено точно и в срок. От этого зависит судьба Севастополя и всего флота. Идите, оба!
Взяв под козырек, развернулись и пошли к машинам.
— Ну, ты и распижонился! Где так прибарахлился?
— На складах штаба армии. Полковник Строгачев послал переодеться, я же так и не успел форму получить.
— Где тут и чего успеешь! Поехали!
— Не могу! Я на машине, и там вещи лежат. А где взвод располагается?
— Ух, ты! Откуда такое богатство?
— Батов дал до конца второго числа.
— Васильев! Поезжай за нами!
Он сел справа, Дмитрий за руль.
— Куда?
— Дом культуры во Владиславовке знаешь? Это по дороге в штаб армии.
— Видел.
— Вот там твоя рота и находится. Давай, погоняй! Времени в обрез. Через пару часов Батов будет в Джанкое. Манштейн развернул 170-ю дивизию туда, бои у Земляничного он проиграл. Похоже, что у него нет танков, или их очень мало. В основном действует на бронетранспортерах. Пожгли их 177-й и 24-й полки немало. Через Олений перевал их не пропустили. А Батов, воспользовавшись, что 170-я дивизия увязла в боях и грязи, ударил вдоль шоссе на Джанкой, а там, кроме разбитой дивизии Маттенклотта, никого не было. Джанкой обороняют два батальона охранных войск и около полка 46-й дивизии. По состоянию на 14:00, Батов ворвался на аэродром и вокзал, ведет уличные бои за Днепровку. То есть шоссе и железная дорога им уже перерезаны. Ближайшая станция — Отрадная. Но там поработали наши пикировщики, и успешно! Черноморский флот готовит десант в Красноперекопск. Наша задача — Чонгар. Авиаразведка мало чего дает. Море замерзло, высадить вас кораблями не можем. А тут еще, видишь, морозы ударили. Как можно попасть туда? Как считаешь?
— Лучший способ — аэросани. Хотя я не понимаю, зачем? Что сейчас мешает двинуть туда «Орджоникидзевец»?
— Батов говорит, что этот бронепоезд ему нужен, чтобы удержать Джанкой. А Емрюк встал по ледовой обстановке.
— Тогда «Шаврушками», но тоже ненадежно. Плюс почему они считают, что снабжение Манштейна прервется, если перерезать железную дорогу?
— Октябрьский говорит, что суда в Евпаторию он не пропустит. А мы настилаем ледовую дорогу через Керченский пролив. На той стороне пролива скопилось около пяти тысяч автомобилей с грузами и войсками. Автомобили хорошие, американские, как этот.
