— Что вы имеете в виду? — удивленно спросила Арриан.

Луиза едва заметно улыбнулась.

— Я хочу сказать, вы ведь не настолько здоровы, чтобы вести такое большое хозяйство, вот я и займусь этим вместо вас.

— Я не больна, миссис Робертсон.

— Да? Но я поняла со слов Уоррика, что здоровье у вас довольно хрупкое.

Арриан начала сердиться не на шутку.

— Прошу извинить меня, миссис Робертсон. Не буду больше отвлекать вас от вверенного вам дела. Луиза, однако, загородила ей дорогу.

— Уоррик собирается заменить ковры. Мне хотелось бы знать, какой цвет вы предпочитаете.

В светло-карих глазах миссис Робертсон стояла такая откровенная неприязнь, что Арриан стало не по себе.

— Полагаю, что мы с мужем сами решим этот вопрос. Вам же, если не ошибаюсь, было поручено лишь проследить за ходом уборки.

— Жаль. А я надеялась, что вы замолвите за меня словечко перед Уорриком.

— Не понимаю, какое словечко?

— В ближайшем будущем Уоррик намерен заново обставить Айронуорт. Я спросила его, не поручит ли он это дело мне, но он ответил, что ему придется посоветоваться с вами. Но вы же не захотите заниматься такими пустяками, правда?

— Мой муж сообщит вам о своем решении. — Арриан обошла стоявшую на ее пути женщину. — В дальнейшем, миссис Робертсон, если захотите со мной поговорить, извольте сперва сообщить об этом моей служанке.

Выходя из дома, Арриан все еще не успокоилась.

На крыльце Элизабет подала ей перчатки.

— Я тоже успела несколько раз столкнуться с нею сегодня утром. Экая фифа! На слуг фыркает, что тебе важная госпожа, а вашему мужу глазки строит.

— Может, она ему нравится, — сказала Арриан, сердито натягивая кожаные перчатки для верховой езды. — Признаться, пока она говорила, я думала о том, как хорошо должно быть сейчас в Равенуорте.

Элизабет дотронулась до ее руки.

— Миледи, я бы на вашем месте не приваживала лисицу к своему курятнику.

— Господи, к какому еще курятнику?

— Миссис Хаддингтон говорит, что эта особа уже несколько лет обхаживает его милость. Говорит, когда она овдовела, у них все уже шло к свадьбе, а лорд Уоррик возьми да и женись на вас.

— Ах, Элизабет, полно тебе слушать всякую болтовню. Меня, кстати, куда больше беспокоит, сможет ли эта миссис Робертсон как следует обставить дом, чем какие у нее виды на моего мужа. Ведь, насколько я понимаю, она проявляет интерес к переустройству Айронуорта.

— Не знаю, не знаю… Знаю только, что чем больше я на нее смотрю, тем меньше она мне нравится. — С этими словами Элизабет вернулась в дом, как бы предлагая Арриан подумать над ее предостережением.

При виде Мактавиша, беседующего с Майклом, Арриан просияла и легко сбежала с крыльца.

— Здравствуйте, Мактавиш! — издали крикнула она.

— Здравствуйте, здравствуйте, миледи! — Взгляд старого Мактавиша заметно оживился. — А вы, я гляжу, все хорошеете и хорошеете.

— Спасибо, Мактавиш. — Присмотревшись, она заметила свежий шрам на лбу и темные круги под глазами, как после болезни. — Но что это? Что с вами случилось?

— Это просто память о встрече с Йеном Ма-кайворсом.

— Что?! Вы хотите сказать, память о том дне, когда вы привозили в Давиншем мои вещи?

— Ничего страшного, миледи. На мне заживет как на собаке.

— И это еще не все, Арриан! — негодующе выпалил Майкл. — В тот день Йен переломал Мактавишу несколько ребер и высек его кнутом.

Но не успела побледневшая Арриан произнести ни слова, как великан-шотландец подхватил ее под руки и усадил в седло.

— За меня не беспокойтесь, миледи. Все уже позади.

Значит, Мактавишу пришлось вынести все это ради нее? Арриан продолжала смотреть на старика в немом изумлении.

Выехав из замка, они с Майклом перевалили через холм и спустились на песчаный пляж. Чтобы немного успокоиться, Арриан пустила лошадь вскачь по самой пенистой кромке, так что Майкл с трудом догнал ее.

— Арриан, ты что, хочешь сломать себе шею? — сердито спросил он, перехватывая у нее поводья.

— Ну и пусть, — сказала Арриан, когда их лошади перешли на шаг. — Мне все равно. Стоит ли дорожить этой жизнью, если все кругом на поверку оказываются обманщиками, все что-то скрывают, замышляют… Что это за страна, в конце концов?

— А мне Шотландия нравится.

— Мне она тоже нравилась, Майкл, но теперь и эта земля, и эти люди кажутся мне слишком жестокими. Вероятно, я просто идеализировала их, а с идеалами, как известно, нелегко расставаться.

Майкл проводил взглядом стаю летящих по небу гусей.

— Арриан, люди здесь такие же, как в Англии, не хуже и не лучше. Просто ты оказалась втянутой в их старинную родовую вражду и потому имела несчастье наблюдать обе враждующих стороны в их самых неприятных проявлениях. Что же касается идеалов, я бы посоветовал тебе забыть о них и искать радость в той жизни, которая окружает тебя.

— Йен кажется мне теперь настоящим чудовищем! — Она нервно повела плечом. — При мысли о том, что я чуть не вышла за него замуж, я готова кричать от ужаса. Он даже на расстоянии сумел разрушить мое счастье.

— Ну а Уоррик?

Арриан спрыгнула с лошади и пошла дальше пешком.

— Уоррик — человек непростой. Гнев и недоверие слишком глубоко укоренились в его душе. Я надеялась, что смогу ему чем-то помочь, но теперь вижу, что это невозможно. — Она вспомнила Луизу Робертсон и снова подумала об их отношениях с Уорриком, вслух же сказала: — А впрочем, не лучше ли нам с тобою выбросить все это из головы и проехаться по холмам, прямо по цветущему вереску?

Майкл был рад возможности хоть как-то отвлечь сестру от печальных мыслей.

— Хочешь наперегонки? Глаза ее лукаво загорелись.

— Это кто тут собрался меня обогнать? Ты, верно, забыл, что перед тобою победительница Равенуортских скачек?

Уоррик стоял возле одного из деревенских домиков, на котором латали прохудившуюся крышу, когда Арриан с братом показались на склоне холма. Завидуя близости между братом и сестрой, он проводил их глазами и снова вернулся к работе.

Он нарочно старался поменьше появляться в замке, чтобы Арриан легче было привыкать к ее новому положению.

Ради того, чтобы удержать ее, он готов был на все, даже на то, чтобы вовсе не видеть ее.

Глава 29

Лицо миссис Хаддингтон, подававшей ужин в малой столовой, было хмуро.

— А что, его милость не придет? — осведомился Майкл.

— Откуда мне знать, милорд? Он нынче домой не заезжал и ничего не передавал.

Арриан опустила глаза, чтобы Майкл не догадался, как сильно ее это задевает.

— Сегодня очень вкусная рыба, Хадди, — промолвила она как можно беззаботнее. — Я тут у вас в Шотландии все больше начинаю любить лососину.

Миссис Хаддингтон задержалась в дверях.

— Кухарка наша нарочно для вас расстаралась — знает, что у вас будет маленький.

Подождав, пока миссис Хаддингтон уйдет, Майкл спросил:

— Куда же все-таки подевался Уоррик? По-моему, после приезда мы его почти не видели.

— Понятия не имею, — сказала Арриан, отгоняя от себя навязчивый образ Луизы Робертсон.

После ужина Арриан поднялась к себе в спальню, где Элизабет помогла ей раздеться и лечь в кровать.

— По-моему, миледи, вы нынче еле на ногах стоите. Не надо бы вам больше до родов ездить верхом.

— Да, Элизабет, думаю, ты права. С завтрашнего дня буду ездить по окрестностям только в коляске или в карете.

Когда служанка ушла, Арриан долго лежала без сна и смотрела в темное небо за окном. Она все еще надеялась, что в душе Уоррика проснутся теплые чувства к ребенку, но надежд оставалось все меньше и меньше.

Наконец в доме все стихло. Веки Арриан постепенно отяжелели, и она уснула. Проснулась она от того, что из соседней комнаты донесся грохот и вслед за ним сдавленное ругательство, словно кто-то ходил в темноте, натыкаясь на мебель.

Арриан зажгла свечу и, выскользнув из-под одеяла, отворила боковую дверь. Пламя свечи осветило темные углы гостиной и фигуру Уоррика у окна.

Он смущенно обернулся.

— Простите, что потревожил вас. Я понимаю, здоровый сон для вас сейчас важнее всего.

— Я не фарфоровая кукла, Уоррик. — Она заметила в его руках бокал с какой-то жидкостью и догадалась, что это отнюдь не вода.

— Обычно я не пью в одиночестве, но, видите ли, сейчас у меня возникли кое-какие сложности… вот я и пытаюсь облегчить боль.

— Боль, милорд? Вы больны? Он немного помолчал.

— Возможно, я неудачно выразился.

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Нет, Арриан, не можете. Ваше дело — сложности создавать, а разрешать их придется мне одному. Она растерянно заморгала от неожиданности.

— Уоррик, вы пьяны?

— О нет! Я еще далеко не так пьян, как хотелось бы.

— Я знаю, что причиняю вам немало неприятностей. Он осушил очередной бокал и только после этого взглянул на нее.

— Ничего, скоро вы исчезнете из моей жизни. Уедете к своему драгоценному Йену, хотя одному Богу известно, что вы в нем нашли.

— Скажите, Уоррик, вы приехали тогда на яхту только из-за ребенка?

Он забрал у нее свечу и поставил на стол, после чего отошел к окну и поманил Арриан к себе.

— Скажите, Арриан, что вы здесь видите?

Окна ее бывшей спальни выходили на море, по эту же сторону замка, сколько хватал глаз, простирались холмы и долины. Уоррик стоял сзади, его дыхание жгло ее щеку.

— Я вижу сказочный ландшафт, теряющийся в ночной мгле… Впрочем, вы, вероятно, ждете от меня иного ответа. Наверное, я должна сказать, что вижу только земли Драммондов?

— Вы необыкновенно догадливы, Арриан. — Он развернул ее лицом к себе. — А теперь кого вы видите?

— Вождя Драммондов.

— Вот именно. А вы любите вождя Макайворсов. В минуту слабости я позабыл, что вы с ними в родстве, и привез вас сюда… Не надо было этого делать.

Жестокие слова хлестнули Арриан больнее кнута, и она упрямо вскинула голову.

— Вам некого в этом винить, Уоррик. Вы сами ворвались к нам на яхту и предъявили моему отцу права на меня.

— У меня не оставалось выбора. Я должен был дать ребенку свое имя… Я многим обязан вам и вашей семье, ведь вы спасли меня от королевского суда, а он вряд ли был бы ко мне благосклонен. Знаете, как горько быть в долгу у своих врагов, Арриан?

— Никаких врагов здесь нет, Уоррик. Есть только женщина, совершившая большую глупость. Я ведь надеялась, что мы с вами сможем хотя бы остаться друзьями… Увы, я ошибалась. Но зачем вы просили меня вернуться, зачем притворялись, будто мечтаете стать отцом?

Он раздраженно отвернулся к окну.

— Не хотел, чтобы ваш возлюбленный Йен растил ребенка, в котором течет кровь Драммондов.

— Ваша кровь, — поправила она, но он не слушал ее.

— Только представьте, как у нас родится мальчик и как тогда я буду смотреть в глаза своим людям. «Вот, — скажу им, — ваш будущий вождь. Вы не смотрите, что в нем течет кровь Макайворсов…»

Арриан молча глядела ему в спину. Наконец, овладев собою, она развернулась и пошла к себе в комнату. С нее было довольно.

Однако она не успела дойти до своей двери: Уоррик догнал ее и схватил за руку.

— Нет, постойте! Я хочу вам еще кое-что сказать.

— Вы уже достаточно сказали! Думаете, что, делая больно мне, вы тем самым наносите удар Йену?

— Нет, милорд. Ваша месть как обоюдоострый клинок, и второе его лезвие обращено к вам.

Он рывком притянул Арриан к себе и приподнял ее подбородок.

— Когда я дотрагиваюсь до вас, вы думаете о нем, да? Знаю, что о нем… А хуже всего то, что даже теперь я хочу вас. — На миг он зажмурился. — О, если бы можно было стереть проклятый образ из вашей памяти! Возможно, это положило бы конец моим страданиям.

— Вы сами создаете себе страдания, Уоррик, и никто, кроме вас, не сможет вас от них избавить. Он с силой прижал ее к себе.

— Нет, я заставлю вас позабыть Йена Макайворса!

Губы его хищно впились в ее рот, и она почувствовала тяжелый дух бренди. Это был поцелуй насилия, а не любви, и Арриан отчаянно пыталась высвободиться, но он только крепче обхватывал ее голову руками…

Он так резко ее отпустил, что от неожиданности она не удержалась на ногах и упала на стоявший сзади стул.

— Простите. — Уоррик тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от наваждения. — Я не хотел вам больше навязываться.

— Простить? Я уже многое вам прощала, но того, что вы сказали мне сегодня, я не забуду никогда. У вас нет сердца, Уоррик, и лучше бы мы с вами вовсе не встречались!

С этими словами она бросилась в свою комнату и захлопнула за собою дверь. Сама того не желая, она все еще ждала, не послышатся ли сзади шаги Уоррика, но в гостиной было тихо.

Она решительно подошла к дорожному сундуку, откинула крышку и начала рыться в своих вещах. Наконец она отыскала свою голубую амазонку для торжественных выездов и, не зажигая света, начала одеваться. Она чувствовала себя скорее сердитой, чем оскорбленной, и ей нужно было поскорее что-нибудь сделать, чтобы привести в порядок расстроенные чувства.

Во дворе замка ей никто не встретился, зато на конюшне она нашла Тэма, который ссыпал в мешки овес для лошадей.

При виде жены хозяина, входящей в конюшню в столь неурочное время, Тэм остолбенел.

— Вы чего-нибудь хотите, миледи? — наконец выдавил из себя он.

— Да, Тэм. Оседлай мне лошадь. Я хочу прокатиться верхом.

То, что она собиралась на прогулку посреди ночи, притом в полном одиночестве, показалось Тэму довольно странным, однако его дело было подчиняться, а не спрашивать, и он проворно выполнил поручение.

— По-моему, вот-вот пойдет дождь, — заметил он, видимо, надеясь ее остановить, но Арриан лишь улыбнулась.

Тэм молча помог ей забраться в седло и смотрел вслед, пока искры, высекаемые подковами о камни, не погасли в ночи.

Уоррик видел из окна, как Арриан стремительно вышла во двор, но не двинулся с места. Лишь когда она верхом на лошади выехала из конюшни, он, чертыхнувшись сквозь зубы, бросился вниз.

— Тэм, седлай Тайтуса, да поживее, — рявкнул он, подбегая к конюшне.

Сразу же за воротами Арриан пустила лошадь галопом. Ей было все равно, куда ехать в этой беззвездной и безлунной ночи. Она двигалась сквозь непроглядную тьму, и сердце ее разрывалось, казалось, на тысячи кусочков. Ни одно слово, сказанное Уор-риком сегодня, не желало улетучиваться из ее памяти. Как она могла совершить такую глупость и вернуться в Айронуорт? Ведь отец предупреждал ее, она же настояла на своем…

Решив, что у моря будет слишком холодно, она повернула лошадь в сторону холмов.

Она уже пересекла ручей и выехала на крутой каменистый склон, когда неожиданный порыв ветра швырнул ей в лицо первые капли дождя. Она не остановилась, а когда за ее спиной послышался стук копыт, еще решительнее сжала поводья, ни секунды не сомневаясь, что это Уоррик. Разгоряченная лошадь легко вынесла ее на середину холма. Желание уйти от погони было так велико, что она не заметила нависшего над дорогой выступа. Уоррик предостерегающе крикнул, но было уже поздно.

Когда прямо перед ней замаячило что-то темное, Арриан натянула поводья. Лошадь стала как вкопанная, но сама всадница вылетела из седла и, сильно ударившись о скалу, упала в грязь.

В первую секунду она попыталась подняться, но, вскрикнув от боли, снова осела на землю.

— Глупышка! — Подоспевший Уоррик уже ощупывал ее, проверяя, нет ли переломов. — Так ведь можно совсем убиться!

— Мне все равно, — морщась, простонала она, и в этот момент ее тело пронзила новая боль. — Но мой ребенок! — Дыхание Арриан сделалось вдруг прерывистым. — Он может погибнуть!

— О боже! — в ужасе воскликнул Уоррик и, подхватив ее на руки, попытался укрыть от дождя. — Что я наделал!

Пока он нес Арриан на руках и взбирался в седло, крепко прижимая ее к себе, по ее лицу текли слезы вперемешку с дождевыми каплями.

Хлестнув Тайтуса, Уоррик поскакал в сторону замка.

— Лошадь… — с трудом вымолвила Арриан между схватками боли.

— Тэм приведет ее. Где болит? — Он склонился к ней, крепче обхватывая ее руками.

— Живот, — простонала она и закусила губу, чтобы не кричать. — Сейчас мне нужна Элизабет… Она знает, что надо делать. Скорее, умоляю!

Уоррик мчался как безумный. Спешившись у самого крыльца, он, с Арриан на руках, взбежал вверх по лестнице. Он ненавидел себя за боль, которую ей приходилось терпеть по его вине: ведь это из-за него она бросилась из дому в глухую беззвездную ночь… Следующая схватка заставила Арриан сжаться в комок.

Едва Уоррик уложил ее на кровать, как у него за спиной возникла взволнованная Элизабет.

— Что вы сделали с миледи? — резко спросила она, уже расстегивая мокрую амазонку.

Уоррик всматривался в побледневшее лицо Арриан.

— У нее будет выкидыш?

— Не знаю. Ступайте, я позабочусь о ней. Потом расскажете, что случилось.

Уоррик вышел из комнаты, чтобы провести остатки ночи под дверью. «Это Господь покарал его за содеянное, — думал он, — и если Арриан умрет, виноват в этом будет он и никто другой». Схватив со стола бутылку бренди, он швырнул ее в камин, и осколки посыпались сквозь чугунную решетку. Никогда еще он не страдал так и не чувствовал себя при этом таким беспомощным.

Прошел час, другой. В гостиной слышалось лишь тиканье часов да стоны Арриан из соседней комнаты.

Когда Элизабет вышла через боковую дверь, Уоррик сидел у окна, уставясь в сереющее предрассветное небо. Он обернулся, и служанка сочувственно покачала головой.

— Ребенок… Его уже нет?

— Да, его нет больше, милорд, — сказала Элизабет и добавила, разглядывая его покрасневшие глаза и щетину на подбородке: — Мне очень жаль.

— Арриан тоже умрет?

— Господь с вами, милорд! Что вы такое говорите? — Элизабет подошла к столу и налила ему чашку горячего кофе, который только что принесла экономка. — Вот, выпейте это.

Он послушно поднес чашку к губам.

— Это я виноват… Я виноват в смерти ребенка. Она упала с лошади, спасаясь от меня.

— Миледи так и сказала, что вы будете винить во всем себя. Она велела вам передать, что вы тут ни при чем, милорд.

Он уронил голову на руки.

— И она еще, после случившегося, думает о моих чувствах?

— Она всегда была такая, милорд. Ей-богу, не знаю, как вы до сих пор этого не заметили.

— Она не просила меня к ней зайти?

— Нет. У нее сейчас лорд Майкл, пускай побудут вдвоем. Может, он ее немного успокоит.

Кивнув, Уоррик ненадолго ушел в свою комнату, но вскоре снова вышел оттуда и, взяв Тайтуса, поскакал в сторону холмов.

В следующие два дня он не возвращался в Айронуорт. Один, вдали от утешителей, он оплакивал погибшего ребенка, которого лишился по своей вине.

Сидя возле сестры, Майкл вытирал катившиеся по ее щекам слезы.

— Не плачь, — тихонько говорил он. — У тебя родятся другие дети.

Арриан перекатилась на постели ближе к окну. Ласковый солнечный свет лился в комнату, но в душе Арриан было холодно и пусто.

— Я не хочу других детей. Мне нужен был этот ребенок.

Майкл ничего не ответил, только крепче сжал ее руку.

Лишь через три дня Уоррик постучался в дверь Арриан, но Элизабет печально сообщила ему, что миледи не хочет его видеть.

Каждый день он подходил к ее двери, и каждый день служанка передавала ему один и тот же ответ.

Через неделю он перестал стучать в дверь.

Наконец Арриан поправилась настолько, что могла уже самостоятельно двигаться. Сидя в кресле, Майкл задумчиво наблюдал, как она ходит от кресла к окну и обратно.

— Вижу, тебя гложет какая-то мысль. Верный признак, что ты уже выздоровела.

— Да, я давно хотела тебе кое-что сказать, но все не решалась.

— Хочешь вернуться в Равенуорт?

— Да, как только смогу выдержать поездку. Майкл дотянулся до руки сестры и заглянул ей в глаза.

— Ты уверена? Ведь если все получится, как ты хочешь, ты, возможно, никогда больше не увидишь Уоррика. Сможешь ли ты с этим жить?