Военные корабли, казалось, появились неизвестно откуда, и Даная с удивлением наблюдала, как головной корабль нагоняет их.

— Смотри, госпожа! — сказал капитан Нармери, подходя к Данае так, чтобы оказаться с другой стороны от пантеры. — Насколько я понимаю, это могут быть либо Помпеи, либо Цезарь. Ни тот, ни другой не принесет ничего хорошего Египту, перенося свою схватку на наши берега. Нам хватает и своих собственных войн. — Он с гневом посмотрел на римские корабли и рявкнул: — Ты только посмотри, как они оттесняют меня к маяку! Мы не успеем войти в порт!

Крепко прижимая к себе Обсидиану, Даная подошла к краю палубы. Она слышала доносившийся с головного корабля римлян бой барабанов, задававший ритм гребцам. С удивлением взирала она на алое знамя с изображением золотого орла — эмблемы Гая Юлия Цезаря, претендовавшего на то, чтобы стать владыкой мира.

Военный корабль гордо рассекал воды, поднимая волну, захлестывающую небольшое торговое судно. Обсидиана зашипела, и шерсть на ее шее встала дыбом, когда римский корабль оказался совсем близко.

Даная увидела группу солдат, стоявших у борта и изо всех сил старавшихся привлечь ее внимание. Но она высокомерно сделала вид, что их не замечает. Только один человек, стоявший слегка в стороне, невольно притягивал ее взгляд. Он был высок и широкоплеч и одет в великолепную воинскую одежду из кожи и бронзы. На нем был шлем с султаном из алых перьев и алый плащ, волнами ниспадавший с его плеча. Он был так роскошно одет, что Даная заподозрила, не великий ли это Цезарь собственной персоной! Но когда воин снял шлем, девушка увидела, что он гораздо моложе закаленного в битвах проконсула Рима. Их взгляды встретились. Воин, не смущаясь, смело улыбнулся ей и отвесил глубокий поклон. Не раздумывая, она слегка поклонилась в ответ, но тут же отступила назад, когда остальные солдаты разразились приветственными возгласами.

Даная никогда прежде не видела римлян и не стремилась увидеть их снова. Но этот единственный поразил ее воображение.

Рамтат был встревожен. Все его мысли были заняты предстоящей задачей. Он едва замечал маленькие рыбацкие лодки и торговые суденышки, поспешно освобождавшие дорогу римскому флоту. Он сурово нахмурился, когда некоторые солдаты, стоявшие у борта, начали отпускать непристойные замечания в адрес огромной черной пантеры и черноволосой красавицы, державшей ее на цепи. Заметив молодую женщину, Рамтат удивленно раскрыл глаза. На ней была белая расшитая золотом туника и широкий зеленый пояс, охватывающий талию и спускавшийся до кончиков золотых сандалий. Руки ее выше локтя были украшены золотыми амулетами, и еще один амулет обвивал ее стройную лодыжку.

— Ну и ну, вот с кем я хотел бы познакомиться! — сказал один из солдат, посылая ей воздушный поцелуй.

— Побереги свои силы, — улыбнувшись, сказал Рамтат. — Это, друзья мои, египетская девушка очень знатного происхождения. Она даже не захочет вас знать.

Он заметил, что глаза ее обведены краской, но подумал, что такие глаза не нуждаются в украшении. Когда корабли так сблизились, что, казалось, он мог бы протянуть руку и коснуться ее, Рамтат улыбнулся девушке и низко поклонился. Она ответила на поклон, с достоинством наклонив голову, от чего ее черные волосы рассыпались по кремовым плечам.

Скрестив на груди руки, Рамтат оперся плечом о планшир и устремил взгляд на незнакомку, задаваясь вопросом, кем она могла быть. Хотя она выглядела египтянкой, ее зеленые глаза говорили о другом. Ему и прежде приходилось видеть что-то похожее — у царицы Клеопатры были точно такие же изумрудные глаза. Возможно, эта женщина тоже греческого происхождения.

Трибун Хирт, офицер штаба Цезаря, ткнул Рамтата под ребра.

— Если эта девушка — образчик египетских женщин, я дождаться не могу, когда мы сойдем с корабля. Хотел бы я быть той кошкой, что она держит возле себя!

— Я бы сказал, что такие, как она, — большая редкость в любом обществе, — ответил Рамтат, твердо зная, что навечно сохранит в памяти образ юной красавицы.

— Возможно, это сама Клеопатра!

— Нет, трибун. Я знаю царицу Клеопатру, но даже она не может сравниться красотой с этой девушкой, — заметил Рамтат, отвешивая прощальный поклон таинственной незнакомке, гордо вздернувшей свой изящный нос. — Хоть она и не царица, рискну предположить, что кто-то из ее предков стоял очень близко к трону. Сходство между ними очевидно.

— Значит, ты не знаешь, кто она такая?

— Я с ней не знаком, — тихо сказал Рамтат, не отрывая взгляда от тростникового торгового судна, где стояла таинственная женщина и смотрела на него. — Но если боги окажут мне милость, мы скоро встретимся.

Глава 5

Капитан Нармери погрозил кулаком и выругался себе под нос, увидев, как еще два римских корабля безжалостно надвигаются на его маленькое суденышко, вынуждая очистить им путь и снова отклониться в сторону острова Фарос. Ему самому пришлось встать за руль, когда лодку сильно качнуло и она заплясала на волнах, поднятых военными кораблями римлян.

— Римские собаки, — пробормотал капитан. — Воображаете, что владеете миром и все остальные должны уступать вам дорогу.

Даная, облокотившись о поручни, провожала взглядом головной корабль римлян с водруженным на нем знаменем Цезаря, наблюдая, как он причаливает к острову Фарос. Увидев, как один из римлян сошел с корабля, девушка поинтересовалась:

— Зачем это соратнику Цезаря вздумалось сойти на берег у маяка? Наверняка они прибыли в Египет по важному делу. Как ты думаешь, зачем им понадобилось осматривать наш маяк?

— Кто может знать, что у римлян на уме? — проворчал капитан. Он кивнул в сторону пантеры: — Посади кошку обратно в… Великий Ра! Ты только посмотри: кто-то на острове поднял белый флаг, нам сигналят! Новая задержка! Мне приказывают причалить и взять на борт пассажира.

— Разве необычно, что кто-то с острова сигналит проходящему кораблю? — спросила Даная, стараясь украдкой разглядеть, кто ждет на пристани впереди.

— Да, в высшей степени необычно. Со мной этого ни разу не случалось.

Капитан встал к рулю и скомандовал матросам приспустить паруса и подвести «Синего скарабея» к пирсу, далеко выдающемуся в море.

Когда они причалили, капитан поспешил на берег, а Даная направилась к клетке и приказала Обсидиане войти внутрь. Все ее внимание было занято тем, чтобы вернуть упиравшуюся пантеру на место, поэтому она не заметила, что капитан вернулся с пассажиром. Надежно заперев дверь клетки, Даная наконец расслышала голос незнакомца и поспешно нырнула за сетчатую занавеску, где к ней присоединилась Минух.

— Благодарю тебя за то, что задержался ради меня, капитан! Смотритель маяка сообщил мне, что у тебя грузовое судно. Поэтому я решил, что ты не будешь возражать против того, чтобы принять меня на борт. Ведь у тебя нет пассажиров, которым это могло бы помешать.

Капитан заслонял от Данаи вновь прибывшего, так что она видела только пару обутых в сандалии мускулистых ног, по колено перевитых крест-накрест ремешками.

Когда капитан немного передвинулся, Даная заметила алый султан на бронзовом шлеме римлянина. Это был, без сомнения, офицер очень высокого ранга. Ей нравился его звучный низкий голос, но она ломала голову: почему римлянин так свободно без всякого акцента говорит по-египетски?

Капитан Нармери спросил раздраженным тоном:

— Я видел, как ты сошел с военного корабля, и не мог понять, что делать римлянину на острове Фарос. Здесь не на что смотреть, разве что подняться на самый верх маяка, чтобы получше разглядеть Александрию.

Голос гостя прозвучал как удар хлыста:

— Ты ничего не видел, капитан! — Тон его понизился и стал холодным, даже угрожающим. — Тут нечего было видеть — ты меня понял?

Осознав угрожающую ему опасность, капитан Нармери поспешно отступил:

— Ты прав. Зрение у меня уже не такое хорошее, как прежде, а яркий свет солнца отражается морем. В таких условиях невозможно как следует разглядеть, что происходит.

Даная почувствовала страх в голосе капитана, и теперь, когда он отступил в сторону, она лучше могла разглядеть вновь прибывшего мужчину. На нем были бронзовый нагрудник и алый плащ, закрепленный на обоих плечах золотыми пряжками. Даная поняла, что это не простой солдат, но военачальник, привыкший повелевать. Это был тот самый мужчина, которого она заметила на военном корабле римлян. Выражение его лица стало серьезным, и его темные проницательные глаза в упор смотрели на капитана.

— По твоей одежде я вижу, что ты имеешь чин генерала. Что римскому генералу может понадобиться от меня? — спросил капитан Нармери. — Куда я должен тебя отвезти? У меня на борту груз, который может испортиться, если я сегодня же не доставлю его в Александрию. Я всего лишь бедный капитан. Я зарабатываю на жизнь тем, что перевожу грузы. Ты наверняка способен понять мои заботы.

— Мой милый капитан, если ты не прекратишь болтать языком, — предостерег Рамтат, — то можешь легко потерять голову.

Даная ахнула, и это привлекло внимание римлянина. Он так быстро подошел к ней, что застал ее врасплох. Девушка остолбенела, когда он, взмахнув кинжалом, рассек тонкую сетчатую занавеску, за которой она стояла. Острие кинжала едва не задело ей грудь.

Время остановилось, когда взгляды их встретились. Она увидела, как его гнев сменился смущением, затем он улыбнулся и>брал кинжал в бронзовые ножны.

— Моя госпожа, я не предполагал, что это то самое судно, что прошло мимо нас в гавани. — Он низко поклонился, продолжая смотреть на нее. — Прошу прошения, если я тебя напугал.

И тут одновременно произошло несколько событий. Чувствуя, что хозяйка в опасности, Обсидиана зашипела и принялась царапать клетку, стараясь выбраться и защитить ее, а Фараджи выступил вперед с обнаженным мечом, готовый к обороне.

— Тебе же будет хуже, если не отойдешь от моей госпожи! — угрожающе предупредил Фараджи. — Генерал ты или нет, но оставь мою хозяйку в покое!

Рамтат, бывалый воин, выхватил меч так быстро, что застал стражника врасплох. Сильным ударом клинка Рамтат выбил меч из руки Фараджи, и тот, перевернувшись в воздухе, отлетел по палубе далеко от хозяина. Острие меча Рамтата уперлось в горло Фараджи, проколов кожу до крови.

— Еще одно движение — и ты мертвец! — воскликнул Рамтат.

Даная поспешно выступила вперед и гневно оттолкнула меч, встав между римлянином и Фараджи.

— Не тронь его! Мы тебе ничего не сделали!

Рамтат какое-то время смотрел в ее зеленовато-бирюзовые глаза, а затем улыбнулся, пряча меч снова в ножны.

— За смелость всегда нужно вознаграждать, а не наказывать!

И прежде чем Даная успела почувствовать или отгадать его намерения, он приподнял ее подбородок и, склонив голову, легко коснулся своими губами ее губ… в первый момент. А затем жадно впился в ее рог поцелуем. Сначала Даная сопротивлялась, но затем ее губы смягчились под напором его страсти.

Незнакомый трепет охватил ее, и девушка забыла о том, что на них все смотрят и что она даже не знает имени этого мужчины.

Рамтат поспешно отступил назад, пытаясь понять, что такое сейчас произошло между ними. Он не собирался ее целовать, но теперь ему хотелось поцеловать ее снова. Однако он сдержался и лишь пристально посмотрел на нее.

— Похоже, я получил самую великую награду!

Лицо Данаи вспыхнуло румянцем, и она вновь взяла себя в руки. Краем глаза она заметила, что Фараджи бросился вперед, и поняла, что должна быстро что-то сделать, иначе ее храбрый страж падет жертвой меча римского офицера.

— Отойди от меня прочь, римлянин! — потребовала она, и, к ее удивлению, римлянин выполнил ее приказание.

Рамтат был ошеломлен. Он хотел снова встретиться с этой женщиной!

— Кто ты? Где я могу тебя найти?

Она нахмурилась, но не могла удержаться, чтобы не взглянуть на губы, только что доставившие ей такое удовольствие.

— Кто я и где живу, тебя не касается! — сказала она, поворачиваясь к нему спиной.

Фараджи схватил Данаю за плечи и оттеснил за спину, а Минух оттащила ее дальше от офицера.

— Никогда больше не приближайся к моей госпоже! — сказал стражник Рамтату. — Я убью тебя, если ты сделаешь это.

Наступило долгое, напряженное молчание, когда Рамтат и Фараджи изучающе смотрели друг на друга. Рамтат понимал, что телохранитель испытывает стыд, потому что его хозяйка бросилась защищать его. Служанка сжимала руку госпожи, стараясь удержать ее позади стража.

Внезапно Рамтат рассмеялся.

— Может быть, прекрасная госпожа, однажды мы встретимся при других обстоятельствах.

Затем он повернулся и широким шагом проследовал на нос судна, где и остался, глядя на видневшуюся вдали Александрию и пытаясь заставить себя думать о деле.

С сильно бьющимся сердцем смотрела Даная на римлянина, стоявшего впереди так спокойно и величественно, в сверкающих на солнце доспехах, с гордо поднятой головой. Минух увлекла девушку глубже на отгороженное пространство, и отыскавший свой меч Фараджи, сгорая от стыда, принял свою обычную позу охранника.

— Спасибо тебе, что встал на мою защиту, — ласково сказала ему Даная, понимая, как он страдает из-за того, что римлянин взял над ним верх. — Ты очень храбро поступил, бросившись между мной и этим мужчиной. — Когда Фараджи ничего не ответил, упорно избегая ее взгляда, она добавила: — Этот человек — бывалый воин и обучен убивать, а ты — нет.

Фараджи словно застыл в своей напряженной позе с обнаженным мечом, но девушка заметила, что он опустил голову от стыда.

Тяжело вздохнув, Даная уселась возле клетки Обсидианы и принялась ласковыми словами успокаивать кошку, растревоженную происшествием. Но взгляд девушки постоянно невольно возвращался к римлянину, который, казалось, погрузился в свои мысли и не обращал внимания ни на кого из пассажиров «Синего скарабея».

Даная встревожилась, увидев, что римлянин отстегнул свой алый плащ и швырнул его в воду. Еще больше ее удивило, когда он снял доспехи и тоже отправил их за борг. Последним полетел в море его шлем. Теперь мужчина был одет только в белую тунику и кожаные сандалии. Даная поняла, что, когда они прибудут в Александрию, он собирается незаметно затеряться среди ее жителей.

«Зачем бы ему совершать эти странные поступки?» — размышляла девушка. В ее глазах они не имели смысла. Но ведь она не знала, о чем думает римлянин. Она дотронулась до своих губ, вспоминая его поцелуй. Он был всего лишь мужчина, который случайно встретился на ее пути и скоро навсегда исчезнет из ее жизни.

Даже без блестящих доспехов было видно, что это не простолюдин. Но в гражданской одежде он выглядел моложе и не казался таким свирепым. Его черные волосы были коротко подстрижены по римскому обычаю. Он был высок и худощав; тело его было великолепно. В этот момент он повернулся и посмотрел в сторону Данаи, и она задумалась, могли он видеть ее сквозь занавеску. Наверное, мог, потому что шутливо отвесил ей поклон.

Как только судно ударилось о причал, Даная увидела, что римлянин бросил кожаный мешочек с монетами капитану. Она вздохнула с облегчением, когда он перепрыгнул через борт и вскоре затерялся в толпе. Ее смутило, что он сделал такой крюк, только чтобы быть уверенным, что никто не узнает, что он прибыл в Александрию на одном из кораблей римского флота. Девушка решила забыть о нем и понадеялась, что больше никогда его не увидит. Команда развернула бурную деятельность, чем привлекла ее внимание, — паруса были спущены, и матросы готовились к выгрузке товара. Капитан Нармери подошел к ней.

— Прости меня, госпожа, зато, что случилось. Если бы я знал, что на моем корабле собирается плыть римлянин, я бы прошел мимо острова без остановки.

— Тебе не за что извиняться, капитан! Я могу только похвалить тебя за твои действия. Ты сумел превратить долгое и трудное путешествие в приятную и безопасную прогулку для меня и моих слуг.

Капитан с серьезным видом поклонился.

— Госпожа Даная, я думаю, что наши пути в один прекрасный день снова пересекутся. Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, только дай мне знать, и я приду. Это не пустые слова. Я навсегда останусь твоим другом.

Девушку тронула его искренность.

— Я буду всегда это помнить. — Она с беспокойством взглянула на него. — Ты предупредил людей, чтобы они соблюдали осторожность при выгрузке животных?

Капитан поклонился.

— Как и всегда, госпожа.

— Пусть боги будут благосклонны к тебе, капитан! — сказала она, повернулась и пошла по палубе.

От ее внимания не ускользнуло, что матросы все еще отводили глаза в сторону, особенно когда рядом шагал Фараджи.

Даная наблюдала, как грузчики из порта нагружали и разгружали верблюдов, а также запряженные быками повозки. Толпы людей боролись за место на узкой дороге, ведущей в город из гавани. Торговые суда со всего света покачивались на якорях, тут же стояли и вновь прибывшие римские корабли, на палубах которых толпились до зубов вооруженные солдаты.

Даная сомневалась, что кто-нибудь осмелится оспаривать право Цезаря сойти на берег. В отдалении она увидела огромный мраморный дворец, сверкающий в лучах полуденного солнца. Перед высоким сводчатым входом стояла стража, препятствуя кому бы то ни было пройти в святилище без разрешения. Даная могла только вообразить великолепие, скрытое за этими стенами.

Но она обо всем забыла, когда узнала в толпе Урию, своего любимого учителя. Со счастливой улыбкой она помахала ему рукой и поспешно сбежала по сходням. Ступив на землю, она ощутила тревогу, и потребовалось время, чтобы справиться с этим чувством. Она увидела, что к ней приближается Урия с печалью в глазах.

— Госпожа, сердце мое радуется при виде тебя, но меня печалит причина, по которой ты здесь.

Девушка бросилась в его объятия и прижалась щекой к шершавой шерстяной одежде.

— Ты что-нибудь слышал о моем отце?

— Нет, госпожа. — Он приподнял ей голову, чтобы видеть ее лицо. — Ты прибыла раньше каких-либо сообщений с виллы.

Даная согласно кивнула.

— Меня это не удивляет.

— Пусть сундуки и животных грузят на повозку. Вы с Минух отправитесь в паланкине.

— Как приятно снова видеть тебя, мой дорогой друг, — сказала она, не торопясь покинуть его уютные объятия. Он был ее учителем и близким другом. Он обучал ее математике, истории, греческому языку и множеству различных сведений об окружающем ее мире — ей всегда казалось, что знания его неисчерпаемы.

Урия внимательно посмотрел на нее:

— Как твои дела, дитя мое?

— Со мной все в порядке, если не считать той боли, что терзает меня оттого, что пришлось оставить отца, когда он больше всего во мне нуждался.

— Я знаю. Со временем все уладится.

Он бережно подвел ее к паланкину и проследил, чтобы она удобно устроилась. Минух тоже забралась внутрь и уселась рядом. Обе женщины расположились на шелковых подушках. Как только они удалились от пристани, Даная принялась осматривать окрестности. Их путь пролегал по бедным кварталам города, где люди жили в крытых пальмовыми ветвями хижинах и носили плетенные из тростника сандалии. По мере удаления от порта им стали встречаться многочисленные мастерские каменотесов, ткачей, столяров и гончаров. Теперь Даная получила более полное представление об Александрии и смогла воочию убедиться, какой это великолепный город — со сверкающими золотом зданиями и высеченными из камня обелисками.

Наконец они прибыли на длинную, окаймленную деревьями улицу, по обеим сторонам которой располагались мраморные храмы. В одном месте носильщики, тащившие паланкин, внезапно встали, и Даная рассердилась, узнав, что они остановились, чтобы дать пройти отряду римских солдат. Похоже, на земле, как и на море, все должны были уступать дорогу римлянам. Девушка мельком заметила пурпурный плащ, проплывавший мимо, и сообразила, что только что видела самого великого Цезаря. Она задумалась, встретится ли он с тем мужчиной, что прибыл в Александрию на борту «Синего скарабея»?