XVI

Оставалась надежда, что овечка передумает. Однако Тина отправилась прямиком в гардеробную, расшвыряла десяток платьев, пока не выбрала черного Лагерфельда с большим вырезом. Не беспокоясь, что полагается дарить на помолвку, вынула из бара бутылку «Дом Периньон» и, как назло, не опоздала.

В квартире потомственной семьи было тесно от книг. Корешков было значительно больше денег, поэтому мебель доживала свой век со скрипом, когда-то лепной потолок обвалился, пыль изрядно покрывала гардины, а ковер просвечивал насквозь. Но мелкие неурядицы быта казались хозяевам сущими пустяками. Они не заметили, что эпоха шагнула вперед. В этих стенах история остановилась в начале прошлого века и заснула летаргическим сном. Здесь не смотрели телевизор, удивлялись Интернету, подозрительно косились на мобильники, но зато говорили о Ницше и Достоевском как о близких родственниках.

Шагнув за порог, Тина стала задыхаться, словно провалилась в сырой чулан. Недостаток комфорта хозяева возмещали радушием. Про гостью уже знали, что она лучшая подруга Леночки, принялись пожимать руки, отвешивать комплименты и высказывать уважение. Тина немного растерлась, не зная, на каком языке разговаривать с благородным папой Мити и его высушенной мамочкой. На языке вертелись выражения вроде «всемилостивейший нижеподписавшийся» и прочая дребедень. Но еще больше поразила обстановка. Девочка иного мира не подозревала, что люди могут жить так убого и быть счастливы.

Ответственное мероприятие проходило в узком кругу. Родители невесты, чья-то бабушка с бесхозным дедушкой, какая-то подруга дома и университетский друг Митиного отца. Мужчины проявлялись из теней, когда оказывались поблизости Тины, женщины виднелись сразу. Других ангелов, кроме Леночкиного, Тиль не заметил. Может, прячутся и бездельничают. А ему вот не до отдыха теперь.

Старинный маятник отбил три часа. Митин папа попросил собраться в гостиной, как он выразился, хотя комната походила на кладовку библиотеки. Гости послушно заняли места, кто где мог.

Вошла счастливая невеста. Представления Лены о роскошном платье ограничивались фантазией портнихи ближайшего ателье. Но родители с обеих сторон выразили полное восхищение. Разговоры смолкли, торжественную тишину нарушал перестук ходиков. Скрипнула белая дверь, в гостиную сунулся нескладный жених в мешковатом костюме и рыжих ботинках. Белые розочки в руке предательски вздрагивали. Испуганно оглядев улыбки родственников, Митя нашел невесту, получил моральную поддержку и, как в пропасть, шагнул к будущим тестю и теще:

— Дорогие Иван Арнольдович и Кларисия Степановна… — запинаясь, произнес он. — Позвольте мне в этот важный для меня день… день…

Текст Митя учил, но под напряжением момента дальнейшие слова начисто стерлись в перегретых мозгах. Будущий муж лихорадочно пытался выжать что-нибудь, но беспомощно разевал рот. Утопающего спасла Леночка, грозно насупившись на родителей. Иван Арнольдович подработал суфлером.

— …просить руки вашей дочери! — механически повторил Митя. Букет торчал перед носом и жутко мешал.

Поняв состояние будущего зятя, Иван Арнольдович взял инициативу в свои руки, вырвал из Митиных рук куст, передал жене, обнял парня, троекратно облобызал, после чего предоставил его холодные щечки со следами свежих порезов от бритья супруге. Кларисия Степановна охотно приложилась.

— Что ж, Дмитрий Анатольевич! — торжественно начал папаша. — Мы согласны с выбором Леночки и желаем вам большого счастья!

Закрутилась вакханалия поцелуев. Порозовевшая Леночка досталась родителям жениха, а затем и своим. Мите перепало в свой черед, так что под конец церемонии держался за руку будущей жены отупело. Целовались все. Лишь Тина держалась в сторонке.

Ангел шерстил варианты, все более тревожась.

Анатолий Николаевич, гордый сыном, выскочил из комнаты и вернулся с подносом, уставленным хрустальными бокалами шампанского. Он попросил минуточку внимания:

— Дорогие друзья! Сегодня произошло великое событие, не побоюсь этого слова. Наши дети приняли решение быть вместе и создать новую семью. Это великое счастье и великая радость для всех нас. Поэтому хочу выпить за главное богатство, которое есть у всех нас и недоступно разным нуворишам, которое мы смогли передать детям, богатство, которое невозможно ни купить, ни продать, ни потерять. Это богатство — любовь. Давайте же выпьем за любовь наших детей, чтобы она была крепка, как сталь, и вечна, как философия! Ура!

Тост поддержал нестройный хор криков. Тина осушила бокал и с размаху саданула об пол. Грянул фонтан хрустальных осколков.

— За молодых!

Митин папаша только улыбался гибели фамильного хрусталя из дедушкиных запасов.

Гостей позвали подкрепиться, но Леночка поволокла Митю в сторону.

— Знакомьтесь! — приказала она, подталкивая его к Тине. — Это моя школьная подруга. Лучшая подруга.

Пережив помолвку, Митя не придавал особенного значения тому, с кем знакомится, он промямлил что-то вежливое.

— Ну как? — с тихим торжеством поинтересовалась Леночка.

— Великолепно. Появилась идея. Хочу подарить на свадьбу что-нибудь нужное. Выбирай, подруга.

— Ой, спасибо! — Леночка нанесла щеке Тины внезапный поцелуй. — Можно заказать ноутбук для Мити? Не очень нахально с нашей стороны? А то ему неудобно работать на старом компьютере.

— Насколько помню, подарок выбирается для невесты.

— Если у Мити будет хороший ноутбук, для меня это лучший подарок! — И Леночка улыбнулась, как умеет только очень счастливая женщина.

— Как хочешь. Сделаем так…

В отчаянии ангел завопил: «Нет!» — но кто его услышит. Овечка и ухом не повела.

— …часа через два Митя приедет ко мне, мы сгоняем в компьютерный супермаркет, и он выберет, что захочет.

Благодарная Леночка повисла на шее у подруги. А Тиль побрел к Мусику. Что еще оставалось? Следовать за овечкой, как на привязи.

Даже пробки не остановили. К шести часам, когда оробевшего Митю проводила горничная в сопровождении охранника, Тина была готова, переодевшись в коротенькое платье для коктейлей, сшитое из блестящих страз. Прямо сказать — ослепительное.

Митя находился в гостиной в одиночестве, но боялся присесть, озираясь и не веря, что попал не в музей или дворец, а в квартиру, в которой живут. Засмотревшись на обнаженную нимфу на камине, он упустил появление другой.

— Привет! — сказала сверкающая нимфа томно.

Митя торопливо зажмурился от слепящего блеска. Ничего более великолепного студенту-филологу видеть не приходилось. Тиль с удовольствием покрыл бы эту красоту глухой паранджой.

Голые плечики кокетливо повелись:

— Что-нибудь выпьешь?

Парнишка отказался — и так уже принял дома, — если можно, лучше сразу поехать.

— Торопишься? — Овечка вытянулась на диванчике, чтобы край платья показал вызывающе много.

Митя старался смотреть в лицо девушке, но, как нарочно, косился взглядом куда не надо.

— Где вы познакомились с Ленкой?

— На факультете. Мы же на параллельных учимся.

— И давно это у вас?

— Да как на первом семестре увидели, так и вот…

— Любовь с первого взгляда? — Тина понимающе кивнула. — Это здорово. Наверное, за ней дают хорошее приданое.

— Что, простите?

— Ваши родители чтут традиции, помолвки и все такое, значит, за невестой должны дать приданое. Что берешь? Машину? Дачу? Бизнес? Или просто акциями?

Митя замялся:

— Да нет, ничего такого. Леночкины родители — обычные педагоги, вы же знаете…

— Давай на ты? Ладно? Будущий муж моей лучшей подруги — мой друг.

Вскочив сверкающей рыбкой, Тина разлила пятидесятилетней выдержки виски и потребовала выпить на брудершафт. Зажмурившись, Митя глотнул ячменный самогон и почувствовал у носа чужие губы.

— Теперь друзья. — Тина вернулась на диван. — И я имею права, как друг, задать вопрос: для тебя любовь действительно важнее денег?

Ерзая на дворцовом сиденье, как на сковородке, пока обжигающее пойло глумилось над юным организмом, Митенька, наконец, смог выдохнуть «да».

— Какой ты молодец. — Она похлопала в ладоши. — Настоящий мужчина. Где бы мне найти такого. А то времени совсем не осталось.

— Что-то случилось?

— Да папашка мой оставил хитрое завещание: если не выйду замуж до своего дня рождения, а до него осталось всего три дня, плакало мое наследство. Оно, конечно, ничего особенного, но все равно жалко терять два ярда.

— Два ярда чего? — не понял Митя.

— Ну, не баксов же! Кому они теперь нужны, правда. Евро, конечно. Два ярда в евро, да еще пару домишек по Европе, квартирку эту. И так, кое-чего по мелочи.

Ложь была столь убедительна, что поверил даже Тиль. В следующее мгновение ангел пришел в ярость, забыв обо всех опасностях. Да что же она делает? Как смеет овечка поступать с ним так? Перышко шуршало, записывая штрафные без остановки.

Захмелевший было Митя сразу протрезвел и по-другому взглянул на блестящую брюнетку.

— И что вы, то есть ты, будешь делать?

— Даже не знаю. — Тина призывно выгнулась. — Найду какого-нибудь доброго мужчинку, составим брачный контракт, распишемся, получу наследство, разведусь и заживу, как захочу. А его не обижу. Как думаешь, миллион евро за такую непыльную работенку достаточно?

— Наверное, — сказал Митя, который больше тысячи рублей в руках не держал. — А где вы… ты будешь искать такого мужчину?

— Желающие найдутся. Кстати, предложение открыто для всех. А для настоящих друзей — тем более.

Тина посмотрела в упор. Но Митя глаз не отвел:

— Я правильно понял, что…

— А что, слабо?

— Но ведь у нас с Леной свадьба через неделю.

Преобразилась Тина внезапно, как будто внутри включили прожектор. Что случилось, ангел не понял — вроде бы внутренние органы трудятся как прежде, только кровь чуть быстрее побежала да зрачки расширились, но овечка стала другой: решительной, сильной и очень опасной. Тиль сразу забыл обиду, очаровавшись животной силой. Тело ее напряглось, пальцы сдавили бокал, глаза лихорадочно блестели:

— Послушай, друг. Вот женишься, будете жить у ее или твоих родителей, может, квартиру снимете, заведете детей по глупости и станете считать каждую копейку. Знаешь, что дальше будет? Это сейчас Ленка такая счастливая, но когда узнает, что не может позволить новые туфли, потому что в доме жрать нечего, любовь пойдет на спад.

— Она не такая. Она выше этого.

— Она не выше и не ниже, она просто женщина. Что будешь с этим делать? В ларьке торговать гордость не позволит, людей убивать не умеешь. Значит, остается горбатиться уроками, пока не проклянешь семейную каторгу и жену в придачу.

— Этого не может быть, — прошептал Митя, потрясенный преображением. Худенькая овечка обернулась драконом, только без огня из пасти.

— Может! И будет так! Но у тебя есть выбор. Ты должен честно сказать, что любовь, которая не продается, очень дорого стоит, поэтому ей нужен солидный капитал. И ты можешь получить его, ровным счетом ничего не делая. Подумаешь, женишься на другой, а потом разведешься. Второй брак всегда самый крепкий. Никуда ваша любовь не денется, если немного подождете. Только проверите друг друга. Зато принесешь своей семье твердый фундамент. Можете получить сразу все: квартиру, машинку простенькую, дачку и еще останется безбедно жить на проценты, чтобы заниматься наукой. И детям вашим останется. Так стоит бред о чистой любви одного миллиона евро?

Неудержимая сила, какая горы сворачивает, не то что человека, рвалась из девочки, почти ребенка. Слова били хлыстом, заставляя подчиняться воле, безрассудно и слепо. Чтобы устоять такому напору, требовалась воля, не менее дикая. Такая, что поднимала древнее племя на мамонтов или армию крестоносцев на спасение Святой земли. Откуда ей взяться у мальчика, выросшего в книжной пыли.

Тиль вынужденно признал: и сам бы не устоял.

Схватившись за голову, Митя застонал, словно моля о пощаде или снисхождении. Но их не могло быть. Не отступая, Тина жала, не зная пощады:

— Такое предложение раз в жизни бывает. Подумай головой, ты же умеешь ею пользоваться. Другой бы на твоем месте уже скакал от радости, а ты еще сомневаешься. Молодец, есть характер, Леночка потом спасибо скажет. Так согласен? Или другого искать? Говори! Сейчас говори! Ну!

— Десять, — глухо промычал Митя.

Чудовище замкнуло огненную пасть, расслабилось, явив снисходительную улыбку:

— Вот это разговор. Два…

— Пять.

— Да ты настоящий бизнесмен, Митенька. Так и быть: три или проваливай.

Схватив бутыль виски, Митя глотнул из горла и подавился, мерзко отплевываясь. Лучезарная Тина наблюдала за его муками с явным удовольствием.

Отдышавшись, он спросил:

— Что надо делать?

— Это значит по рукам?

— Да-да, конечно…

— Повторяй за мной: я хочу немедленно отменить свадьбу с Леночкой и предлагаю вам, Фавстина Ивановна, свою руку и сердце. Будьте моей женой.

Митя обреченно повторил слово в слово.

— Вот теперь как надо! — Тина была спокойна, хотя раскраснелась. — Не парься, все схвачено. Завтра съездим в загс и распишемся.

— А Леночка?

Тина протянула мобильник:

— Зови сюда, сам объяснишь, это ваши проблемы. Если что, помогу.

Ждали в молчании, но ждали недолго. Леночка примчалась в отличном настроении, чуть хмельная от счастья. В этом доме она была в давнем детстве и сейчас вернулась, как в сказку, с радостным удивлением разглядывая необычную квартиру. Радость переполняла. Она не заметила, в каком состоянии пребывает Митенька, и только спросила:

— Уже вернулись? Можно посмотреть подарок? Ужасно любопытно. Ух ты, какое у тебя платье, аж глазам больно.

Ее ангел, недружелюбно глянув на Тиля, скрылся в дальнем углу гостиной. Овечка была ему глубоко безразлична. Везет же некоторым.

— Подарки будут потом. Митенька хочет тебе кое-что сообщить. — Тина плеснула виски. — Будешь?

Леночка отказалась, уселась рядом с женихом, укрыв его ладошку своими, и ласково приказала:

— А ну, признавайся!

Филолог честно пытался сложить предложение, но извергал набор бессвязных звуков и междометий. Счастливая невеста покрутила головой и, смеясь, признала, что ничего не поняла.

— Ты пьян, что ли? — толкнула Митеньку в бок.

— Давай-ка я попробую, — Тина отхлебнула виски. — Дело в том, подруга, что ваша свадьба отменяется.

— Почему? — Леночка улыбнулась.

— Митя принял трудное, но мужественное решение. Только что он сделал мне предложение, и завтра мы с ним расписываемся.

— Почему? — повторила девушка, быть может, надеясь на розыгрыш.

Бокал полетел в диванчик, дракон расправлял крылья:

— Я тут слышала, у вас — в почтенных семьях, есть некое богатство, которое не продается. И нам, значит, простым нуворишам, никак не доступно. И стало мне любопытно: неужели эти жалкие людишки, которые и жизни приличной не видели, имеют что-то, что мне, наследнице, недоступно. Так стало обидно, что и не передать. Думаю, как же любовь может быть сильнее денег? И ведь пришлось бы поверить на слово. Потом бы измучилась, весь кокс извела. Но вдруг такая удача: шанс проверить. И проверила! И знаешь, что случилось? А то, что вранье пузатый папаш сморозил. Нет у вас никакого незримого богатства! Голые и босые. Может, и было, да только Митенька взял и продал его. Еще цену подходящую выторговал. Знаешь, сколько взял? Три миллиона евро! Во, каков молодец! Да ты не волнуйся, это ненадолго. Мы с ним поживем годик, и он к тебе вернется. Но с набитыми карманами. Вам этих денег на всю жизнь хватит, и еще внукам останется. Разве не стоящая покупка?

Митя встрепенулся:

— Как год? Ты же говорила…

— Извини, малыш, забыла уточнить. — Тина потрепала его по затылку. — По завещанию обязана прожить с мужем не меньше года, тогда получаю наследство. Прожить, кстати, в полноценном браке. А после этого — свобода и деньги. Если детей не будет или ты меня горячо не полюбишь.

— Да как же это… — только выговорил оглушенный Митя.

— Да так вот, муженек. Думал, деньги легко достаются? Нет, за них надо по горло измараться. А хотя знаешь что?.. Это даже любопытно… Можешь прямо сейчас отказаться от нашего уговора. Забирай Ленку и живите, как прежде. Сделаешь красивый поступок, будет о чем друзьям и детям рассказывать, как ради любви отказался от трех миллионов. Ну что, готов?

Митенька затравленно поглядел на Лену и опустил голову.

— Что молчишь, отвечай нам! — заорала Тина. — Выбирай: она или три миллиона?!

— Я не могу, — если слышно пробормотал он.

— Так дело не пойдет. Выбирать придется сейчас, отступать некуда тебе, да и мне тоже. Отвечай: кто?

— Пожалуйста, не надо…

— Она?! — Тина угрожающе выставила палец. — Или деньги? Дурочка без гроша в кармане или жирный кусок? Не смей молчать, тварь!

Еле заметно Митенька качнул головой. Но и этого было достаточно. Тина победно вздела кулаки:

— Вот так! Вот так и должно быть! Моя взяла! Ясно, подруга, чего стоит твоя любовь… Не дорого, надо сказать. А ты молодец, не свернул. Ну, ничего, поживешь со мной, помучаешь, будешь трахать раз в недельку, как все мужья, а потом вернешься к своей единственной любви и заживете долго и счастливо. Главное — не забыть подохнуть в один день.

Не отрываясь, словно не в силах отогнать наваждение, Лена смотрела на подругу:

— Как ты могла… За что…

— Будешь знать! — закричала Тина, свирепея и не контролируя себя. — Вот что стоит вся любовь! Вот ей цена! Все, конец, нет ничего. А ты потерпишь, ты у нас добренькая. Правда? Поплачешь и простишь. Он ведь не просто так вернется, с капитальцем. А с такими дровишками и потухшая любовь возгорится. Ты ведь найдешь, как применить деньжата, подруга моя скромненькая, я знаю. Не побрезгуешь, что мужа твоего из-под венца выкупили. Как миленькая возьмешь!

— Тиночка, что ты делаешь…

— А и правду, что? Хочешь — можем по-другому. Берешь у меня деньги, гонишь этого ботаника ко всем фигам и выходишь, ну, например, за нашего охранника. Он согласится, парень хороший. Главное: ты согласна? За три лимончика евриков? Как, подруга?

Леночка не издала ни звука.

— Ишь ты, гордая. Ну, ничего, мы и без тебя управимся…

Нажав пультик вызова, Тина приказала явившийся горничной немедля звать мать и тетку. Горя лихорадочным возбуждением, она металась по гостиной, круша на своем пути стулья и вазочки, и только приговаривала: «Вот так, вот так, нету больше, все продал, все предал, подлец».

Вцепившись в Митину ладонь, Лена словно не понимала, что произошло.

Войдя, Виктория Владимировна следила за дочерью, напуганная тетка жалась за ее спину.

— А, мать-перемать моя пожаловала! — Мейсенская тарелка разнеслась вдребезги. — Поздравь, выхожу замуж. Вон избранник мой сидит, зять твой будущий. Нравится? Да мне наплевать. Мой муж, за кого хочу — за того и выхожу. Парнишка из хорошей семьи, правда, нищей, зато будущий филолог, а не хрен собачий. Книжками дом заставим. Рядом с ним знаешь кто? Его невеста. У них свадьба через неделю, так он ее поменял на мои кровные три лимончика евро. Здорово, да? Это я блюду наши семейные традиции. Тебя ведь папа тоже купил. Так чем я хуже, почему не могу муженька себе прикупить?

Тетка закрыла рот в ужасе, но Виктория, подхватив старушку, молча покинула поле боя. Даже дверью не хлопнула.