Константин Бенев, Ирина Баранова
Город семи ветров
Городу, которого нет…
Часть первая
Доверив свою тайну ветру, не вини деревья.
Халед Хоссейни «Бегущий за ветром»
Пролог
Любая история начинается с первого слова, любое приключение — с первого шага. Свой первый шаг навстречу моему приключению я сделал в далеком 2009 году. Почему именно в 2009-м? Да просто неизвестно, как бы сложилась судьба, не отправь меня тогда отец учиться в далекую Москву. Все было бы иначе: может, лучше, может, хуже, но точно — не так.
Что ж, дверь открыта, вот он, порог. Пора.
Август 2009 года.
Международный аэропорт Гейдар Алиев
Лето заканчивалось, но жара и не думала спадать. Горячий ветер гонял по земле сухую траву, обдавая печным жаром лица редких прохожих. На открытой веранде аэропорта за столиком сидели трое парней. Длинноволосый юноша в белоснежном костюме — Вадим, стильно одетый паренек с щегольскими усами — Эл, и я, Али, или Алишка, как меня называли друзья.
Разговор не клеился. Прощание вообще мерзкая штука.
— И когда приедешь? — спросил Вадим.
— Не знаю. Как только, так сразу…
— Конечно! Все так говорят! — проворчал Эл.
— Почему ты так говоришь?! Получу образование и вернусь. Стану большим человеком и возьму вас в компаньоны!
Я искренне верил в это, хотя учеба в «керосинке» совсем не привлекала. Но воля отца… Посмотрел бы я на того, кто в шестнадцать осмелился бунтовать против родителей.
— Потому. Фара тоже так говорил. И свадьба с Радкой должна была быть. Денег поехал заработать, на пару месяцев, и уже год там. А Радка все ждет.
— Не надо всех ровнять, Эл! — возразил Вадим.
— Ребят, давайте не будем ругаться!
— А кто ругается?! — воскликнул Эл. — Лично я просто констатирую факты. Только ты для начала сам компаньоном стань. Братца своего старшенького, — усмехнулся он.
— Кстати, где Кярим? Он будет?
— Наш Кярим вчера крепко погулял на чьей-то свадьбе, но обещал приехать, — я опустил глаза: на самом деле Кярим и не собирался меня провожать. — Вам чего из Москвы привезти?
— Сам приезжай! — проворчал Эл.
— Да приеду! Говорите — принимаю заказы!
— Конфет привези. Мама их очень любит, — сказал Вадим.
— А тебе, Эл?
— Ничего не надо.
— На мое усмотрение можно?
— Можно…
Эл достал из сумки бутылку «Хеннеси» черт знает какой выдержки и три железные стопки.
— Ты с ума сошел? Ему же столько лет, — Вадим аж подпрыгнул на стуле.
— На черный день берег…
— Считаешь, он настал? — Под ложечкой у меня засосало, как-то сразу нехорошо стало вот от этого «на черный день».
— А фиг его знает. Закурим?
— Мы ж договорились — не курим, забыл?
— Да помню я. А вдруг…
— Оставь. Потом как-нибудь перед девчонками похвастаешься, — сказал я.
— Еще куплю. — Эл решительно откупорил бутылку.
ПРОДОЛЖАЕТСЯ РЕГИСТРАЦИЯ ПАССАЖИРОВ НА РЕЙС НОМЕР…
— Ребят, давайте еще чаю закажем, на дорожку! Эл, сходишь? Попроси покрепче, и сахару чтоб побольше накололи.
— Как скажешь…
Я специально отправил за чаем Эла, какой-то он не такой сегодня — может, Вадим скажет, что случилось.
— Вадя, что с ним?
— Бесится, разве не видишь. Не хочет, чтоб ты уезжал. Сначала Фара, теперь ты.
— Да ладно вам. Я ж буду приезжать.
— Конечно, будешь…
Вскоре официант принес поднос с чайником, вазочкой колотого сахара и тремя армудами, расставил их перед нами и разлил ароматнейший чай. От преломления лучей солнца грани стакана заиграли, как гибкие девушки. Эх, когда я еще увижу такую красоту…
— Почему ты так не хочешь, чтобы я уезжал? — спросил я Эла.
— Да потому. Появятся новые друзья, девочки. Не до нас будет!
— Вы мои друзья! И потом, у меня Лена есть!
— Вот, кстати о птичках, где она? — поинтересовался Вадим.
— Опаздывает. У нее сестренка заболела, не с кем было оставить.
— Сестренка у нее заболела, — проворчал Эл.
ЗАКАНЧИВАЕТСЯ РЕГИСТРАЦИЯ ПАССАЖИРОВ НА РЕЙС НОМЕР…
— Все… Пошли. Пора, — Вадим первым поднялся из-за стола.
Друзья проводили меня до самого зала вылета, настало время прощаться.
— Ты держись там. Будь молодцом! — Вадим первым обнял меня.
— Спасибо! Вы тоже тут…
Подошел Эл.
— Ты это, не обижайся. Будет плохо, звони. Приеду, помогу.
— Спасибо, Эл. К маме заходите, пожалуйста.
— Слушай, зачем напомнил?! Конечно, будем заходить. Лети спокойно.
Мы обнялись все втроем и так простояли несколько минут. Вот и все. Пора.
В самолете было ужасно душно. Люди суетились, занимали свои места. Мое оказалось рядом с иллюминатором — стыдно сказать, но обрадовался этому как ребенок: я мог видеть веранду, Вадима и Эла, само здание аэропорта. Вдруг на веранде появилась Лена. Заметила моих друзей, кинулась к ним; что-то объясняет, даже отсюда мне было понятно — плачет.
Вот она смотрит в сторону самолета, но видит меня или нет, непонятно. Эл обнимает ее.
Монотонно работавшие прежде двигатели взревели со всей силой и самолет тронулся с места. За стеклом побежала выжженная солнцем земля, ангары, и вскоре поплыло море… До свидания, Баку! Я обязательно вернусь! Обязательно, слышишь?
Июнь 2013 года. Баку
Поезд сбавлял скорость. Одноэтажные глиняные постройки за окном сменились высотками, скоро вокзал. Вдруг из-за домов и буйно разросшейся зелени сверкнуло ярко-синее пятно. Море… Как же долго я ждал встречи с ним, видел во сне, разговаривал. И сейчас через стекло пытался уловить его дыхание, услышать шум волн. Ждать не было сил.
Сколько я не был тут? Всего четыре года… Целых четыре года! За это время город очень изменился. Великаны из стекла и бетона, залитые лучами яркого южного солнца, сделали его похожим на большой золотой слиток. Как я ни всматривался, найти хоть что-то из прежнего родного мне города, который покидал не так уж и давно, не удавалось…
Я обещал вернуться и вернулся. Но не думал, что возвращение будет таким грустным.
Кярим позвонил глубокой ночью.
— Али! Салам, брат!
— Ва-алейкум ас-салам [Мир вам.], Кярим! Что-то случилось?
— Отец хочет увидеть тебя. Самому позвонить никак, гордость не позволяет, — выдохнул Кярим. — Меня попросил. И не тяни. Старик плох, хоть и старается держаться. Боюсь, до юбилея не дотянет.
С отцом мы не общались как раз два года. Не смог он простить, что я бросил институт. Обиделся, очень обиделся и разозлился, конечно.
— Сейчас закажу билеты и буду собираться.
— Иншаллах [Если пожелает Аллах. // О капитан! Мой капитан! Рейс трудный завершен, // Все бури выдержал корабль, увенчан славой он. // Уж близок порт, я слышу звон, народ глядит, ликуя, // Как неуклонно наш корабль взрезает килем струи.]. Ждем тебя!
День на сборы, и вот я уже в Баку.
Еще немного, и из-за поворота показалось здание вокзала. В вагоне сразу началась суета: мои попутчики, толкаясь в узком проходе, поразительно дружно повытаскивали чемоданы из купе, сразу загородив ими проход.
Отстучав последний дорожный мотив, состав остановился.
— Бизим достлар! Дорогие друзья! Наш поезд прибыл в город Баку! — широко улыбаясь, пропел наш проводник Фаик. — Отличного всем отдыха!
— Спасибо, дорогой! — обнял я его.
Стоило мне на секунду замереть в дверях вагона, как лицо тут же обжег сухой ветер. Вот и все… Только пара вагонных ступенек отделяют от встречи с домом. Набрав в легкие воздуха, я задержал дыхание и сделал шаг.
— Здравствуй, мой родной город! Я вернулся!
Асфальт на перроне был мягким, как перина. Всему виной, конечно же, раскаленное солнце, но так хотелось верить, что город ждал все эти годы и теперь каждой мелочью показывал мне свою радость.
— Родной, давай помогу с вещами! — раздалось рядом.
Носильщик в новой спецодежде, вылитый Мимино, стоял и улыбался, глядя на меня. Выглядел он настолько комично, что я невольно засмеялся.
— Ты чего смеешься? — смутился Мимино, оглядывая себя со всех сторон.
— Ничего, родной! Просто очень рад тебя видеть! — пожал я ему руку. — Спасибо, это я сам донесу. Вещей не так уж много!
— Удачного отдыха! — услышал я за спиной и помахал в ответ.
Привокзальная площадь бурлила, словно пчелиный рой. Такое событие — поезд из Москвы! Носильщики наперебой предлагали свои услуги, а таксисты, словно биржевые брокеры, в погоне за клиентом пытались перекричать друг друга. Цены за провоз менялись ежесекундно, доходя до абсурда:
— Гардаш [Гардаш — друг (азерб.).], я ва-апще бесплатна давэзу! Толька садысь ка мне!
Что такое Родина? Для каждого — свое. По мне, так это место, где все близкое, теплое и уютное. Где каждый встречный радуется тебе и называет родным. В холодной Москве такого не было, хотя мой дом и вся жизнь теперь именно там: и друзья, и работа, и девушка. Эл тогда совсем не зря переживал. Я уезжал на время, оказалось — насовсем…
— Родной, давай довезу тебя куда хочешь! — подбежал ко мне еще один Мимино. — Посмотри, куда идешь. Целый день будешь стоять в пробка! — продолжал он, указывая на длиннющую очередь к автобусу, который, впрочем, даже и не думал двигаться с места. Да и как? Улица сплошь была забита машинами. Шум, гвалт, ругань на разных языках, гудение клаксонов и сизый бензиновый туман. Содом и Гоморра.
— Но как же тогда ты-то, родной, повезешь меня туда куда хочу? — стараясь сохранить серьезный вид, на самом деле внутри я содрогался от хохота. — Уж не на ковре ли самолете ты тут подрабатываешь?
