Второй причиной, по которой Империя не состоялась на западе Европы, стала абсолютная материальная зависимость Карла V от банкирского дома Фуггеров из Аугсбурга. Исследователи Ю. Ивонин и Л. Ивонина пишут: «Якоб Фуггер имел, конечно, право в 1523 г. написать императору: „Известно, и из этого не делается тайны, что Ваше Величество без моего участия не могло получить императорскую корону”. Из суммы 900 тысяч гульденов, полученных Карлом от различных банкирских домов для подкупа курфюрстов, Фуггеры дали 543 585 тысяч гульденов. Но в награду за это они надолго завладели доходами главных духовно-рыцарских орденов в Испании — Алькантары, Калатравы и Компостелы» [Ивонина Л. И. Война за испанское наследство / Л. И. Ивонина. — Москва: Консультант, 2009. — 288 с.].

Сотрудничество Габсбургов с Фуггерами началось еще при деде Карла V Максимилиане. В обмен на заем у Якоба Фуггера он отдал ему монополию на добычу серебра во всех своих владениях. Затем, после женитьбы императора на Марии Бургундской, которая владела Нидерландами, Фуггеры утвердились в Антверпене, ведущем международном торговом и финансовом центре Европы XVI века. И, наконец, при Карле V аугсбургские ростовщики добрались до испанского Нового Света. Это сделало их абсолютными маркет-мейкерами на бирже Антверпена: Фуггеры диктовали цены как покупки, так и продажи драгоценных металлов.

Они были и крупнейшими добытчиками, и крупнейшими трейдерами в мире. А. Норден пишет: «По мере захвата важнейших горнопромышленных районов могущество Фуггеров быстро росло. На вершине этого могущества они — представители одного семейства — были мировыми банкирами, монополистами по добыче серебра и руды, торговцами международного масштаба». В современном мире такое можно представить, если объединить в один семейный холдинг крупнейшие майнинговые корпорации „АнглоАмерикан”, „РиоТинто” и „Гленкор”, а также добавить сюда „Чейз Манхэттен Бэнк” и „Бэнк оф Америка”» [Норден А. Некоронованные властители: [перевод] / А. Норден. — Москва: Прогресс, 1978. — 50 с.].

Рост бизнес-империи Фуггеров был напрямую связан с ростом «империи» Карла V. В 1511 году капитал аугсбургских ростовщиков составлял 200 тысяч гульденов, в 1527-м — 2,8 миллиона, в 1546-м — 7,2 миллиона. В золоте и серебре это в десять раз превышало всю ежегодную добычу этих металлов в Европе. Размер состояния Фуггеров сегодня даже трудно вообразить, но еще важнее, как пишет А. Норден, «что Фуггеры в то время занимали своего рода монопольное положение в области финансирования войн и гражданских войн. В районе к северу от Альп они обладали абсолютным суверенитетом, в Италии имелось всего лишь несколько столь же богатых семейств, игравших приблизительно такую же роль. В целом ни один светский или церковный владыка не был в состоянии осуществить без Фуггеров сколько-нибудь важную экономическую или политическую акцию».

Карл V Габсбург (Неаполь, Италия)

Если Медичи из банкиров сами стали папами и герцогами Тосканскими, то Фуггеры не гнались за славой: их интересовало только богатство. Всю славу они оставили Габсбургам. Карл V мог управлять своей лоскутной «империей» с 27 коронами, не имея единого государственного бюджета и обременяя себя огромными военными расходами, потому что жил в состоянии перманентного долга перед Фуггерами. Фуггеры же брали на откуп добычу всего золота и серебра в государстве Габсбургов, сбор налогов и начисляли любые скрытые проценты на свои кредиты. Эта система в модернизированном виде характеризует отношения современных лидеров ханаанского мира — США и Федеральной резервной системы: США тоже перманентно должны ФРС, а ФРС выпускает доллары — золото и серебро нашего времени.

Держава Карла V была заложником ханаанских технологий Фуггеров и ханаанского духа Ватикана. А подлинная Империя и Ханаан несовместимы, они антиподы по своей сути. Поэтому «империя» Карла не смогла стать новой Римской Империей. Третьим Римом стала Москва. В 1525 году Карл V, отправляя своего посла Нугаролу к Василию III, обращался к российскому самодержцу как к «императору и старшему брату». Однако второй посол, Герберштейн, которому мы обязаны первым клеветническим русофобским сочинением — «Записками о Московии», добился того, чтобы именование Великого князя Московского императором исчезло из верительных грамот. По мере того как крепла уверенность русских в себе как оплоте Третьего Рима, неприязнь европейцев к нам росла.

Адепты несостоявшейся Священной Римской империи германской нации не ограничивались тем, что не признавали Москву в качестве Третьего Рима. Они решили вычеркнуть из истории и Новый Рим, Империю Константинополя, став презрительно называть ее Византией. Этот термин, «Византия», был впервые использован в 1562 году Иеронимом Вольфом в изданном им собрании текстов «византийских» историков (лат. Corpus Scriptorum Historiae Byzantinae). Вольф учился у Меланхтона, сподвижника Лютера, и работал библиотекарем в доме Фуггеров. Инициатор реформации Лютер, как и главный олигарх Габсбургов, был горячим сторонником Священной Римской империи германской нации. Огромная тень канувшей в Лету вселенской Империи Константинополя мешала созданию новой легенды о Римской Империи от Цезаря до Габсбурга. Вольф надругался над памятью Нового Рима самым отвратительным образом — он лишил его собственного имени. С тех пор и по сей день Римская Империя, или Империя ромеев, как называли себя по-гречески ее подданные, стала именоваться Византией. Храня почтение к великой истории истинной Империи, мы не используем на страницах нашей книги этого немецкого ярлыка.

Реформация

Ватикан времен Медичи и Фуггеров был карикатурой на Церковь. В 1511 году молодой богослов, преподаватель Виттенбергского университета Мартин Лютер посетил Рим. То было время порочного понтификата Юлия II, когда все ключевые должности в Ватикане занимали родственники и клиенты папы. Юлий не только имел детей от незаконных связей с женщинами (известна как минимум одна его взрослая дочь), но и приобрел репутацию содомита.

Юлий был «достойным» звеном в цепи нечестивцев, занимавших святой престол. Он стал преемником погрязшего в коррупции и разврате Александра VI Борджиа, но папа Лев X Медичи, сменивший самого Юлия, превзошел своих предшественников. Ради «оказания содействия построению храма Святого Петра и спасения душ христианского мира» он начал кампанию по массовой распродаже индульгенций. По всей Европе двинулись проповедники-торговцы «отпущением», совершавшимся якобы за счет «сверхдолжных заслуг» святых. Отныне католикам предлагалось покупать место в раю за деньги. Торгашеский дух Ханаана окончательно воцарился в Ватикане.

Лист печатного издания «Зохара» — главного источника каббалистического учения (Мантуя, 1558 г.)

18 октября 1517 года Лев X обнародовал буллу об индульгенциях, а уже 31 октября 1517 года Лютер в ответ на нее написал 95 тезисов («Диспут доктора Мартина Лютера, касающийся покаяния и индульгенций») с критикой индульгенций и самого папы римского и отправил их своим покровителям — Бранденбургскому курфюрсту и Майнцскому епископу. С этого дня принято отсчитывать историю движения протестантов, или Реформации.

Однако у реформатов были предшественники. Сам Мартин Лютер называл своим отцом Иоганна Рейхлина, первого немецкого гуманиста, установившего тесные контакты с медичевской Академией во Флоренции. Рейхлин был также двоюродным дедом Филиппа Меланхтона, ближайшего сподвижника Лютера и главы лютеранской общины после смерти последнего. Философ А. Лосев пишет о Рейхлине: «Будучи прямым последователем флорентийской Платоновской академии, даже придерживался неоплатонизма средневековой Каббалы… вслед за своим учителем, известным членом Платоновской академии во Флоренции Пико делла Мирандола, Рейхлин был энтузиастом не только изучения древнееврейского языка, но и признания огромной важности тех многочисленных еврейских средневековых трактатов, которые в XII–XIII вв. были кодифицированы в одном огромном произведении под названием „Каббала”» [Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения / А. Ф. Лосев. — Москва: Мысль, 1978. — 623 с.]. Помимо Мирандолы среди учителей Рейхлина были и евреи: лейб-медик императора Фридриха III Яков бен-Иехиель Лоанс и знаменитый римский раввин Овадия Сфорно. Таким образом, взгляды Рейхлина сформировались под влиянием двух порождений Ханаана: средневекового — Каббалы и ренессансного — антихристианской Платоновской академии, возрождавшей древние оккультные практики.

Иоганн Рейхлин закончил в том же 1517 году свой фундаментальный труд De Arte Cabbalistica (лат. «Об искусстве Каббалы»). В нем описывается беседа между евреем Симоном, пифагорейцем Филолаем и мусульманином Марраном. Учитывая, что в Испании марранами называли выкрестов, выходит, что все персонажи этой вымышленной дискуссии — ханаанейцы. Все они мудрецы, которым Рейхлин явно симпатизирует. В ходе диалога выясняется, что в их учениях нет никаких противоречий и что по всем ключевым позициям они совпадают. Причиной столь поразительного сходства Рейхлин в самом начале книги называет то обстоятельство, что есть только одна древняя истинная традиция, основанная на божественном откровении. Каббала, равно как и построенное на ней учение Пифагора, являются образчиками этой древней традиции. В полном согласии с ней находятся также и учения восточных мудрецов из мусульманских стран. При этом характерно, что ни один из рейхлиновских мудрецов не является христианином, хотя книга полна цитат из Священного Писания.