Дядя Гулливер по-прежнему приветствовал каждого посетителя, но его поведение изменилось — он стал чересчур покорным. До этого момента он приглашал всех войти, но теперь возвышающийся над ним человек заставил моего дядю вести себя как гость в его собственной церкви, как будто ему вообще следовало просить разрешения, чтобы находиться здесь.
Я узнала этого человека по фотографиям из газет.
Лоркан Девани говорил с дядей с доброжелательной улыбкой, хотя его темные глаза продолжали смотреть настороженно. Он был высоким широкоплечим мужчиной, который выглядел внушительно в деловом костюме, но будь он одет по-спортивному, никто не посмел бы выказать меньшее уважение. Его смуглое лицо гармонировало с темно-каштановыми волосами. Щетина на подбородке и щеках только добавляла ему очарования. Некоторые люди думали, что ирландская кровь означала наличие рыжих волос и веснушек, но ирландцы выглядели по-разному, и многие темноволосые люди имели кельтские корни, далеко уходящие в века.
Если я правильно помнила истории, которые рассказывали в «Купеческой арке», совсем недавно Девани исполнилось тридцать, и в пабе в Бронксе была большая вечеринка по случаю его дня рождения.
Его взгляд сканировал скамьи, и я быстро опустила голову, сосредоточившись на Библии. Я могла только надеяться, что его внимание обойдет меня стороной. Если он заметит мою заинтересованность, это лишь вызовет подозрения. Но если бы Имоджен действительно искала спонсоров, то ирландская мафия и, в частности, глава их клана были теми, с кем она, скорее всего, попыталась бы сблизиться. Строгие принципы дяди Гулливера в отношении признаний, которые он слышал, только усилили мои подозрения.
После службы я осталась сидеть на своем месте и видела, как Лоркан Девани исчез в исповедальне. Я с трудом сдержала смех. Он действительно думал, что признание меняло что-то к лучшему? Можно было надеяться, что продажа индульгенций была давно забытой практикой в католической церкви, но разве можно было не засомневаться в этом, когда дядя Гулливер настолько склонил голову перед мафией?
Я встала и как можно незаметнее направилась ближе к исповедальне. Она была сделана из сосны и окрашена в темно-красный цвет, каждая из ведущих внутрь дверей была увенчана небольшим козырьком. Лоркан исчез за дверью с правой стороны. За левой же дверью было место для другого кающегося, но в очереди на исповедь больше никого не было. Возможно, существовало неписаное правило, согласно которому никому не разрешалось исповедоваться в тот день, когда это делал Лоркан. Место дяди было посередине. Может быть, это была хорошая аналогия для его позиции в жизни в целом: он оказался между двух стульев. К сожалению, дверь исповедальни распахнулась прежде, чем я смогла подойти достаточно близко, чтобы подслушать беседу, и Лоркан успел выйти. Мой дядя также покинул исповедальню, и оба мужчины уставились на меня — Гулливер с порицанием, а Лоркан — с сильным любопытством, он буквально сканировал мое лицо. Не отрывая от меня глаз, низким голосом он спросил:
— Твоя племянница, преподобный?
— Да, пожалуйста, познакомьтесь. Эйслинн Киллин. — Он жестом пригласил меня подойти ближе, и я неохотно приблизилась к двум мужчинам, запуганная пронзительным взглядом властного мужчины.
— Похожа на твою сестру в молодости.
Лоркан знал мою маму? Я направила на дядю вопросительный взгляд, но он проигнорировал меня.
— Она унаследовала внешность, но, к счастью, не характер и не греховные наклонности.
Мне было смешно. Дядя Гулливер совсем не знал меня.
Лоркан кивнул.
— Приятно познакомиться, мисс Киллин.
Его протяжное произношение вызвало мурашки — не совсем неприятные — по моему позвоночнику. Он протянул мне большую, сильную руку, покрытую шрамами. Я колебалась несколько секунд, и его рот дернулся от эмоции, которую мне было трудно расшифровать. Мне пришлось отвести глаза от его слишком внимательного взгляда.
В тот момент, когда моя ладонь коснулась его, мой пульс ускорился, и меня бросило в дрожь, что крайне удивило меня. Я быстро отступила и слегка улыбнулась.
— Можно просто Эйслинн.
По его губам казалось, что он хочет улыбнуться, но этого не произошло.
— Значит, Эйслинн.
Гулливер смотрел на нас как ястреб. Может быть, он не одобрял мое общение с членами мафии точно так же, как и мама.
— Лоркан, нам нужно уйти в пять, если мы хотим успеть к первой встрече в Содоме, — сказал человек, похожий на гориллу, с сильным керрийским акцентом. У него были коротко стриженные светлые волосы и мускулистая фигура. Я бы дала ему лет пятьдесят.
Лоркан кивнул и отступил назад, что позволило мне дышать немного свободнее. Его присутствие вызывало давящее чувство в моей грудной клетке.
— Вы видели мою сестру? — выпалила я, прежде чем у него появилась возможность уйти.
Игнорируя разъяренное выражение лица дяди Гулливера, я продолжала смотреть только на Лоркана. Он ненадолго сузил глаза и повернулся к дяде с резкой улыбкой, которая отнюдь не была дружелюбной.
— Кажется, Киллины вернулись, чтобы снова создать проблемы в Нью-Йорке, так?
Дядя нервно засмеялся, его рука сжимала ручку деревянной двери.
— Вовсе нет, Лоркан. Моя племянница здесь, чтобы получить моральное руководство и восстановить семейные связи, ничего более.
— Конечно, — протянул Лоркан и ушел, продолжая бросать в мою сторону испытующие взгляды. Мне пришлось бороться с желанием опустить голову.
В тот момент, когда мы с дядей Гулливером остались одни, он схватил меня за руку.
— Ты с ума сошла?
— Я всего лишь спросила об Имоджен. Это ведь не преступление, верно?
Он покачал головой, его лицо становилось все более красным.
— Не преступление, но глупость. Теперь Лоркан знает, что ты ищешь свою сестру.
— Я не сказала, что ищу ее. Если он решил, что я ее ищу, это означает, что он знает о ее исчезновении.
Дядя Гулливер сжал губы.
— Не пытайся проникнуть в темный мир Лоркана, Эйслинн, послушай меня.
— Я лишь хочу найти Имоджен. Вот и все. — Я пожала плечами. — Возможно, я должна поехать сегодня в Содом, если Лоркан будет там.
— Содом — это не место, где можно гулять просто так. Даже если твоя сестра оказалась там, ты не должна следовать ее плохому примеру. Ничего хорошего не происходит с тем, кто переступил границу Содома. Это нечестивое место, Эйслинн. Только заблудшие души бродят там.
— Я полагаю, вы знаете большую часть из них. Там ведь работают и многие ирландцы, верно?
Дядя огляделся, убеждаясь, что мы остались одни в церкви.
— Ирландцы, но не только они.
— Могла ли Имоджен отправиться туда, чтобы найти спонсора?
Он фыркнул.
— Люди едут туда, чтобы найти наркотики, деньги и оружие.
— Может быть, Имоджен отправилась туда, чтобы достать деньги для своих фотосессий. В конце концов, модельное портфолио стоит дорого.
Дядя Гулливер ничего не сказал — это могло означать только то, что я была на правильном пути.
— Не ходи в Содом, Эйслинн. Даже мои молитвы не защитят тебя там.
— Спасибо, дядя, но я могу позаботиться о себе.