— А ты не думаешь, что было бы неплохо немного пошпионить за этим Осмундом? — возразила она. — Он же не узнает, кто я!
— Не смей! — Конюший взялся за уздечку. — Я собственноручно столкну тебя в ров, если замечу возле Дюстерфельса, и никогда не возьму на турнир, как обещал! Я сообщил вам всё, что мне удалось узнать в Дюстерфельсе. Празднуй свой день рождения и молись, чтобы Осмунда хватил удар прежде, чем его жадные пальцы дотянутся до Бибернеля. Ах да! — Он сунул руку в свою подседельную сумку и достал оттуда белую уздечку. — Это для твоего пони. Маленький подарок от меня и от конюхов, чтобы ты вспоминала о нас, когда станешь знаменитым рыцарем. Вообще-то считается, что не к добру получать подарок раньше дня рождения, но кто знает, когда мы теперь увидимся.
— О, спасибо, Бертрам! — пролепетала Игрэйн, поглаживая пальцами мягкие поводья.
— До встречи! — крикнул конюший. Затем направил лошадь через мост и ускакал. Назад в Дюстерфельс.
Досадная ошибка в волшебстве
К вечеру в Бибернеле уже все забыли плохие вести Бертрама. Родители Игрэйн всё ещё колдовали, однако из окна башни валил радужный дым, а это означало, что они почти закончили.
Когда стемнело, Игрэйн не выдержала и снова пробралась украдкой в башню, но как раз в тот момент, когда она стояла прямо перед тяжёлой дубовой дверью, забрало её шлема вдруг со стуком захлопнулось, и уже в следующую секунду она со всех ног удирала от Альберта, который гнался за ней через всю крепость до самой её комнаты. Затем он запер дверь сестры с помощью заклинания и, посвистывая, направился обратно в кабинет волшебства.
Конечно, Игрэйн попыталась выбраться через окно, как только брат скрылся из виду, но стоило ей ступить на подоконник, как прямо перед её носом шесть жирных, ядовито-зелёных пауков растянули свою паутину. Да, Альберт точно знал, чего боится его младшая сестра. Игрэйн только и оставалось, что сидеть в комнате и дожидаться дня своего рождения.
Когда луна уже стояла высоко над башней, она сняла кольчугу и легла в постель. Сизиф устроился рядом, положив голову ей на живот, и вскоре захрапел (да, он храпел почти как человек). Игрэйн не спалось. Она прислушивалась к причудливому пению, которое ночной ветер доносил из башни, и мечтала о своём подарке, пока ей не вспомнилось тревожное лицо Бертрама. Она попыталась представить себе Осмунда и начальника его крепости с шипами на доспехах, но у неё плохо получалось. «Может быть, хотя бы теперь в Бибернеле что-нибудь произойдёт», — подумала Игрэйн и поняла, что не очень рада такой перспективе. Сизиф встрепенулся и недовольно зашипел, когда она беспокойно повернулась на другой бок. «Неужели баронесса и впрямь отправилась в паломничество, не попрощавшись с Ланселотом?» — успела подумать Игрэйн. И наконец заснула.
В середине ночи её разбудил стук в дверь. Она испуганно поднялась и увидела на пороге Альберта с фонарём в руке.
— Что такое? — сонно спросила Игрэйн, отпихнув ногой Сизифа.
Альберт, не смея поднять на сестру глаз, смущённо откашлялся и смахнул с растрёпанных волос розовую сахарную пудру.
— Э-э… да, в общем, — промямлил он и снова откашлялся, — у нас случилась небольшая ошибка в колдовстве… оговорка в заклинании… так бывает иногда, ты знаешь…
Игрэйн спрыгнула с кровати и подбежала к окну. Но двор крепости выглядел в лунном свете спокойно, и башня покосилась не больше чем обычно.
— Что за ошибка? — спросила она, недоверчиво повернувшись к Альберту. — Мой подарок растворился в радужном дыме?
— О нет. Ни в коем случае! — поспешил успокоить её Альберт. — Твой подарок готов. Он… э-э… он вышел замечательным, только, только… — Брат снова почесал затылок. — Когда оставался уже последний штрих, мама оговорилась и это произошло.
— Что?! — закричала Игрэйн. — Что произошло?!
— Сейчас увидишь, — сказал Альберт, взял её за руку и повёл за собой по тёмной крепости, затем по двору, залитому лунным светом, по узкому мостику и вверх по лестнице башни, пока они не очутились перед входом в кабинет чародейства. Со скорбным лицом Альберт толкнул дверь.
Волшебные книги в панике бегали туда-сюда, размахивали руками и бормотали что-то себе под нос. Среди стеклянных баночек с листьями, цветами и перемолотыми камнями стояли две свиньи — чёрная и розовая.
— Привет, милая, — сказала чёрная свинья чудесным голосом прекрасной Мелисанды.
— Довольно неприятная неудача, да? — сказала розовая свинья голосом сэра Ламорака.
Игрэйн набрала в лёгкие воздуха, выпучила глаза так сильно, что они чуть не выпали из орбит, и не смогла произнести ни звука.
— К счастью, твой подарок почти готов. Осталась одна мелочь, — произнёс отец, или, вернее, свинья с голосом отца. — Книги, да помолчите уже наконец!
Волшебные книги обиженно сели на ковёр.
— Посмотри, милая, — сказала чёрная свинья и засеменила к огромному свёртку, лежащему в магическом кресле сэра Ламорака. — Альберт его быстренько упаковал, перед тем как разбудить тебя. Откроешь сейчас или после завтрака?
Игрэйн уставилась сначала на свёрток, затем на свою мать — щетинистую, с хвостиком-крендельком.
— Пожалуй, я распакую его после того, как вы расколдуетесь обратно, — ответила она.
Колдовские книги разразились издевательским смехом.
— Н-да, дитя моё, — хрюкнул сэр Ламорак и неумело почесал себе пятачок задним копытом. — Есть одна крошечная проблема. К сожалению, мы обнаружили, что баночка с волосами рыжего великана пуста.
— Совершенно пуста, — со вздохом добавила прекрасная Мелисанда.
— И что это значит? — насторожилась Игрэйн. Она просто никак не могла запомнить, для чего используются те или иные магические ингредиенты.
— Мы ещё два месяца назад напоминали Альберту, что баночка пуста, — заворчала толстая золочёная магическая книга. — Но он такой невнимательный! Если так пойдёт и дальше, то ему не стать хорошим магом.
Остальные книги поддакивали и язвительно кивали.
— Да, всё так. Мне следовало сразу же пополнить запасы. — Альберт бросил в сторону книг сердитый взгляд. — Но великаньи волосы не растут на каждом крепостном рве, не так ли?
— И что это значит в нашем случае? — нетерпеливо воскликнула Игрэйн.
Брат смущённо откашлялся.
— Без великаньих волос, — сказал он, — наши родители останутся свиньями.
— Без сомнения, — пискнула самая маленькая из волшебных книг. — Ничего не поделаешь, всё, конец.
— Что? — растерялась Игрэйн. — Не хотите ли вы сказать, что теперь эти свиньи — мои родители?
— Это не так уж и неприятно — быть свиньями, милая, — ответила Мелисанда, глаза которой и сейчас оставались красивыми и синими. — В общем, если тебя это не очень смущает…
— Да, не очень, — пролепетала Игрэйн, глядя на родителей сверху вниз. И неожиданно улыбнулась. — Вид у вас очень забавный, — сказала она. — Особенно у тебя, папа. Но розовый цвет тебе к лицу.
— О, спасибо, — сказал сэр Ламорак и смущённо потёрся пятачком о ножку стула.
— А я могу где-нибудь достать эти великаньи волосы? — спросила Игрэйн. — Где вы их брали раньше?
— О, недалеко отсюда живёт один великан, — ответил отец. — Но тебе придётся до него долго скакать верхом, а времена сейчас неспокойные и опасные.
— И что? — Игрэйн пожала плечами. — Я уже не раз доставала вам ингредиенты для магии. Мне нетрудно.
— Обсудим это позже, — сказала прекрасная Мелисанда. — А сейчас нам всем не мешало бы пойти спать. Вам, книги, тоже. Кыш, кыш на свои полки!
Поворчав, магические книги поднялись на ножки и стали взбираться по узеньким лесенкам к себе на полки. Там они опёрлись друг о друга, закрыли глаза и в следующее же мгновение наперебой захрапели. Даже для магических книг колдовство — тяжёлая работа.
— Как ты думаешь, Ламорак, — шепнула Мелисанда, — где нам будет удобнее — в конюшне или перед камином?
— Я предпочитаю конюшню, — тихонько ответил сэр Ламорак и зевнул. Для свиньи это выглядело довольно необычно.
Итак, Альберт и Игрэйн отвели своих родителей в конюшню. Приготовили им уютную постель из свежей соломы и оставили одних — с лошадьми, которые неодобрительно смотрели на своих новых соседей и обрели довольно глупый вид, когда свиньи заговорили между собой голосами сэра Ламорака и прекрасной Мелисанды.