— Да уж, он действительно внушает страх, — соглашается Мандарин.

— Любопытно, а с точки зрения его любимого сыночка, он тоже такой страшный? Или из-за того, что ты его единственный любимый сыночек, он тебя балует, а? — Лимон тыкает мальчишку кончиком пальца — совсем легонько, но парень подпрыгивает как ужаленный.

— Ай… нет, я думаю, он совсем не страшный.

Мандарин кисло улыбается. Кажется, он начинает потихоньку привыкать к специфическому запаху сиденья синкансэна.

— А ты знаешь о делах, которые творил твой отец во время его пребывания в Токио? Из славных и жутких историй можно сложить целую гору. Как, например, одна женщина задолжала ему денег и опоздала на пять минут ко времени возвращения долга, а он ей за это руку отрубил по самое плечо? Не палец, нет, — руку. И не за пять часов просрочки, а за пять минут. За это — руку… — Мандарин обрывает себя на полуслове, подумав, что синкансэн, наверное, не самое лучшее место для обсуждения кровавых подробностей.

— Ну да, я слышал об этом, — равнодушно говорит богатенький мальчишка. — А потом он сунул ее в микроволновку, ага… — Словно рассказывал о том, как его отец тренировался в приготовлении нового блюда.

— Так ты знаешь об этом? — Лимон наклоняется вперед и снова тыкает мальчишку пальцем, на этот раз чуть посильнее. — А когда один мужик не вернул ему деньги, он похитил его сына, а потом поставил этого мужика и его сына друг напротив друга и каждому дал в руку по канцелярскому ножу…

— Ну да, это я тоже знаю.

— Знаешь? — потрясенно переспрашивает Мандарин.

— Однако в уме твоему отцу не откажешь. Все у него решается просто. «Если кто-то становится проблемой — убей его, — так он говорит, — а если что-то причиняет беспокойство — забудь об этом». — Лимон наблюдает в окно за тем, как стоявший на соседнем пути поезд покидает станцию. — Давным-давно в Токио жил один мужик, Тэрахара его звали, который устроил настоящую войну якудза и заработал целую кучу денег…

— Да, его организация называлась «Рэйдзё» [Рэйдзё — почтительное обращение к девушке. Название компании можно примерно перевести как «Дева» или «Леди».]. Я знаю, слышал о нем.

«Мальчишка, похоже, постепенно все больше осваивается, и к нему возвращается его обычная манера вести себя», — с неприязнью отмечает про себя Мандарин. Он с удовольствием почитал бы историю о высокомерном испорченном подростке в каком-нибудь романе, но ему совершенно не хочется иметь с таким дело в реальной жизни. В данном случае он не испытывает ничего, кроме гнева.

— «Рэйдзё» перестала существовать лет шесть или семь назад, — продолжает Лимон. — Тэрахара и его сын погибли, и организация распалась. Твой отец сразу смекнул, что дело пахнет жареным, так что он быстренько собрался и уехал из города — на север, в Мориока [Мориока — административный центр префектуры Иватэ, самой большой префектуры региона Тохоку.]. Как я и говорил, в уме ему не откажешь.

— Большое вам спасибо.

— За что ты меня благодаришь? Я и не думал хвалить твоего папашу. — Лимон провожает взглядом белый синкансэн, исчезающий вдали, на лице его отражается грусть расставания.

— Нет-нет, я хотел поблагодарить вас за то, что вы спасли меня. Я думал, мне конец. Они меня связали — их, наверное, было человек двадцать… Заперли меня под землей. И у меня было такое чувство, что даже если мой отец заплатит выкуп, который они с него потребовали, они все равно убьют меня. Кажется, они по-настоящему ненавидели отца. Так что я был уверен, что моя жизнь кончена.

По мере того как богатенький мальчишка становится разговорчивее, выражение лица Мандарина делается все более кислым.

— Ты очень проницателен. Во-первых, твоего отца все ненавидят. Не только те ребята. Я бы сказал, что проще найти, скажем, бессмертного человека, чем человека, который не ненавидел бы твоего отца. А во-вторых, как ты и предположил, они убили бы тебя тотчас же, когда получили бы за тебя выкуп, тут не может быть никаких сомнений. Так что в тот самый момент, когда ты подумал, что ты — мертвец, ты был чертовски прав.

Находившийся в Мориока старший Минэгиси связался с Мандарином и Лимоном и передал им свое поручение: отвезти выкупные деньги похитителям и спасти его сына. На словах-то все это звучало довольно просто, вот только чтобы выполнить это задание, нужно было, как говорится, поломать себе кости [«Чтобы выполнить это поручение, нужно было поломать себе кости» — искаженное расхожее выражение «работа, которая ломает (тебе) кости» (о тяжелой, почти невыполнимой работе).].

— Твой папочка был очень точен относительно деталей, — бубнит Лимон, загибая пальцы один за другим. — Спасите моего сына. Верните выкуп. Убейте всех похитителей. Так что все его мечты исполнены.

Старший Минэгиси четко расставил приоритеты. Главное — спасти жизнь его сына, потом деньги, потом — смерть похитителей.

— Но, господин Дональд, вы с другом со всем блестяще справились. Просто блестяще! — Глаза мальчишки сияют от восторга.

— Слушай, Лимон, а где чемодан? — Мандарин чувствует внезапный укол беспокойства. Лимон должен был нести чемодан с выкупом. Это был чемодан с отличной крепкой ручкой. Недостаточно большой для заграничного путешествия, но и не слишком маленький, в самый раз для такого дела. И сейчас его не было видно ни на багажной полке, ни сбоку от сиденья, ни где-либо еще.

— А-а, Мандарин, ты меня плохо слушал! — весело отзывается Лимон, откидываясь назад и устраивая ноги на спинке впереди стоящего кресла. Затем он начинает рыться в своих карманах. — Вот куда я положил чемодан…

— В карман? Но чемодан не поместится в твой карман.

Лимон смеется, хотя никому, кроме него, здесь совсем не весело.

— Точно. Все, что есть у меня в кармане, — это маленький клочок бумаги. — Он достает из кармана бумажку размером с кредитную карту и помахивает ею в воздухе.

— Что это? — Мальчишка тянется к бумажке, чтобы получше ее рассмотреть.

— Это лотерейный билет из супермаркета, в который мы заходили по пути сюда. Каждый месяц в определенный день они разыгрывают призы. Вот, гляди, первый приз — туристическая путевка… Ну и они тут, должно быть, напутали, забыли проставить срок окончания действия, так что ты можешь использовать его тогда, когда тебе заблагорассудится!

— Можно мне его взять?

— Ну уж нет, тебе я его отдавать не собираюсь. Зачем тебе билет в путешествие? Папочка может оплатить тебе любую поездку. Так что у тебя есть все папочкины билеты, разве нет?

— Слушай, Лимон, лотерейные билеты — это, конечно, здорово, но, может, ты расскажешь мне, куда подевал этот чертов чемодан? — У Мандарина отвратительное предчувствие, и в голосе его сквозит нарастающее напряжение.

Лимон смотрит на него с выражением полного превосходства.

— Поскольку ты удручающе плохо разбираешься в устройстве железной дороги, я, так и быть, объясню тебе на пальцах. В современных синкансэнах между вагонами находятся довольно большие отделения для хранения багажа. Там можно оставить дорожные чемоданы, экипировку для лыжного спорта — все в этом роде.

Мандарин на мгновение лишается дара речи. Ему кажется, что кровь в сосудах его головы сейчас превратится в лед, и чтобы как-то ослабить это ощущение, он рефлекторно сжимает руку сидящего по соседству мальчишки. Тот вскрикивает от боли и делает попытку пожаловаться, но Мандарин не обращает никакого внимания на его хныканье.

— Лимон, тебя что, родители не учили всегда держать при себе ценный багаж? — Мандарин с трудом справляется с собой, чтобы его голос звучал спокойно.

Лицо Лимона тотчас краснеет от возмущения.

— Ты сейчас о чем вообще?! — орет он в ответ. — Где ты тут видишь место, куда я мог бы поставить чемодан?! Здесь, если ты не заметил, сидят трое мужчин; куда тут воткнешь еще и чемодан?! — На мелкого Минэгиси летят брызги его слюны. — Мне нужно было поставить его куда-нибудь!

— Мог бы засунуть его на багажную полку у нас над головами.

— Это не ты его тащил, так что тебе не понять! Эта штука довольно тяжелая!

— Я нес его некоторое время; он не настолько тяжелый.

— А ты не подумал о том, что всякий, кто заметил бы двух подозрительных типов вроде нас с тобой, да еще с чемоданом, сразу смекнул бы: «Ага, они наверняка тащат чемодан, набитый деньгами!» Не подумал об этом, а?!

— Ничего такого не случилось бы.

— Еще как случилось бы! И к тому же, Мандарин, тебе прекрасно известно, что мои родители погибли в дорожной аварии, когда я был еще в детском саду. Так что они не успели меня ничему научить. А если б успели — думаю, сказали бы мне, что нельзя ставить чемоданы рядом со своим сиденьем.

— Хватит чушь пороть.

Мобильный телефон в кармане штанов у Мандарина начинает звонить, издавая слабую вибрацию, от которой все волоски на его коже становятся дыбом, как будто началось настоящее землетрясение. Он достает телефон, смотрит на имя звонящего, и лицо его искажается кривой ухмылкой.

— Это твой папочка, — говорит он богатенькому мальчишке.

Когда Мандарин встает со своего места и направляется в проход, синкансэн начинает движение.

Автоматические двери открываются — делая шаг в тамбур, Мандарин нажимает зеленую кнопку ответа и прижимает трубку к уху. В ней раздается голос старшего Минэгиси.

— Как все прошло? — Он говорит спокойно, но его слова оказывают на собеседника нужное воздействие.

Мандарин подходит ближе к окну и провожает взглядом проносящийся снаружи пейзаж.

— Поезд только что выехал со станции.