«Ничем, кроме чувства собственного достоинства, — парирует Роб. — Я, правда, своего лишился еще в 1991. Так что все нормально».

Немного погодя после того, как Шэрон и деятели с «X Factor» вышли из комнаты, Роб вдруг говорит: «Да, в клипе “Do What U Like”». Это был клип на первый сингл Take That. В финале клипа все пятеро певцов группы голыми лежат на полу, а некая молодая женщина шваброй намазывает им ягодицы желе.

Пауза.

«Там я потерял свое достоинство», — добавляет он, чтоб уж всем все до конца стало ясно.

* * *

Начало цепи событий, благодаря которой Роб мило повел себя с Пирсом Морганом, положено было в некоем игровом детском спортзале под названием Dan The Man Gym. Туда Роб с Айдой водили сына Чарли (Чарлтон Валентайн Уильямс, в следующем месяце — два года.) Там они встретились с девушкой Саймона Коуэлла, Лорен Сильверман, которая пригласила их на свой день рождения — завтра вечером в отеле Chateau Marmont. Именно туда Роб частенько захаживал, когда был холост и свободен, и снова посещать это место не горел желанием. Но он подумал, что там сто́ит хотя бы засветиться ненадолго. Не особо размышлял над тем, кого еще туда занесет.

«А тут вдруг из толпы Пирс Морган», — рассказывает он. Тут пришлось быстро принимать решение. Дело в том, что Пирс Морган годами говорил всякие язвительно-назидательные вещи в адрес Роба, да и Роб с резкими ответами не медлил. Иногда даже первым мог нанести ответный удар. И теперь вот они здесь оба. «Конечно, я в затруднительном положении — я на вечеринке, куда и он приглашен, и я не могу грубить и предпринимать какие-то жесткие действия», — объясняет Роб. Поэтому он решил поступить прямо противоположно. «Я подошел и обнял его. И он такой: Робби, мы сейчас враги или как, я ничего не понимаю! Я говорю: смотри, ну вот когда весь этот негатив в прессе насчет меня был, ты явился прямо олицетворением всего плохого. Он ответил: да, я это осознаю. А я говорю ему: Я немножко старше стал. Он: …и мудрее. И я такой: ага, мудрее. Ну вот так все мило и прошло».

Когда подали праздничный ужин, они сели рядом, и с ними — Саймон Коуэлл и Лорен, Айда и Николь Шерзингер. Они болтали, Роб сказал Моргану, что читал то, что тот говорил о терроризме, и нашел это все очень смелым. Ничего плохого не случилось.

«Интересное дело — у меня как будто гора с плеч, что не надо кого-то ненавидеть», размышляет Роб. «Одним меньше. Удивительно приятное ощущение — мило обращаться с ним».

После этого произошло то, чего Роб вполне мог бы ожидать — об их встрече Морган написал колонку в Mail on Sunday.

Вот так он увидел эту ситуацию:

«У нас с Робби в прошлом было много разного, не всегда приятного. Я был официальным биографом группы Take That, но наши с ним отношения испортились, когда слава и успех вскружили ему голову и он зазнался. Хотя, возможно, это был я…!

Из-за этого могло бы возникнуть напряжение, но, к счастью, наши жены первыми пообщались, и выяснилось, что в Лондоне они занимаются с одним и тем же инструктором по пилатесу… а от такого между всеми тает лед»/

Робби протянул мне руку.

«Как дела, приятель?»

«Нормально, приятель. Уж сколько времени…»

«Да уж, давно! Но я сейчас немного успокоился».

«Да и я».

Тут мы оба усмехнулись, а потом долго разговаривали о жизни, о мире и моих авторских колонках. «Я восхищен тем, как ты поднял голову против ИГИЛ и оружия, — сказал он мне, — но не боишься, что тебе самому однажды башку оторвут?»

Я ответил: «Да меня 30 лет убить хотят».

«Верно», — кивнул он. «Ну, если кому-то удастся это сделать, я на твоих похоронах спою свою Angels».

«Спасибо, приятель, это так мило с твоей стороны».

«Это меньшее, что я могу.»

Роб говорит, что почти все там написанное — правда. Однако это Пирс Морган спросил, не споет ли Роб песню Angels на его похоронах, прежде чем Роб сам что-то сумел предложить. Также он отметил, что Пирс не стал ничего писать про «олицетворение всего плохого», хотя, без сомнения, он воспринял это как извинение за совершенно бесчестно приписанные ему грехи остальных. Когда вы — звезда шоу — не обращайте на это внимания.

* * *

Когда Роб закончил с гримом, он поделился удивительной новостью. Дней десять назад он впервые вколол ботокс.

«Ботокс и филлеры, — разъясняет он. — Травматичный опыт, как оказалось. Реально больно». По его словам, через восемь дней только все в норму пришло. А до этого на лице оставались места, на которые ботокс не подействовал. «Айда думала, что я постоянно на нее злюсь, но я не злился».

Я спрашиваю его, зачем он это сделал.

«Если долго просидишь в парикмахерской, то все равно подстрижешься, — отвечает он. — А я живу в Лос-Анджелесе и мне 42 года. Да и почему нет? Мне нравится. У меня лоб ровный».

* * *

Для ряда ТВ-роликов, которые сперва будут напускать туман, а потом раскроют, кто будет знаменитым звездным судьей, Роба снимают в комбинезоне, подрезающего ножницами растения — как будто он садовник Шэрон Осборн. У съемочной группы вдруг рождается идея, которая им самим очень нравится — Роба надо облить водой из шланга. Они спрашивают, не думает ли он, что это очень странно.

«Есть немного, — отвечает он, — потому что у меня сиськи намокнут. А я стараюсь изо всех сил быть поп-звездой».

Они с Шэрон сидят и смотрят выступления конкурсантов, поющих перед ними в саду. Каждый участник исполняет свой номер дважды. Ко вторым выступлениям темнеет. В перерыве обсуждают певцов, Майкл замечает, что одна певица несколько раз сфальшивила.

«Но ведь она почти все ноты взяла правильно! — возражает Роб. — Я над этим и работаю. Я если попал в 75 процентов нот, то считаю, что концерт удался».

Немного спустя, когда съемка в саду все еще идет, приезжает Айда с Тедди и Чарли — просто поздороваться, и на мгновение съемочный процесс замирает. Именно тогда Тедди, в присутствии примерно человек пятидесяти, снимающих ТВ-шоу в этом лосанджелесском саду, овладевает всеобщим вниманием, запев “Let It Go”, причем с такой страстью, что все постепенно подхватывают.

«Отлично, малышка моя», — говорит Роб.

* * *

Следующий день Роб проводит у себя дома — с ним снимают интервью. Сначала — в студии, затем на окраине обширной лужайки, за которой виднеется город, Роб рассказывает о каждой песне альбома. Когда работа окончена, он — с детьми за ужином. Они смотрят «Мэри Поппинс» на YouTube, потом наступает фаза рэп-видео. Роб включает клип Intergalactic группы Beastie Boys.

«Тед, нравится?» — спрашивает он.

«Да», — отвечает она. Потом передумывает: «Мне не нравится, когда он поет».

«Может быть, мне мою песню поставить?» — предлагает он.

«Да», — соглашается она.

«А какую же?»

«“Let It Go” ты пел?» — вопрошает она с надеждой в голосе.

«Не, такой нет у меня», — отвечает он и включает клип Candy. Чарли заворожен, а у Тедди вопросы относительно происходящего на экране.

«Влюбился в нее?» — она тычет пальчиком в одну актрису, игравшую в клипе.

«Нет! — заявляет Роб. — Кроме тети я люблю только одну женщину — нашу маму.»

Тут у него рождается другая мысль:

«А хочешь поглядеть, как много-много людей смотрят на папу?»

«Да.»

Он включает начало концерта в Небворте.

«И все эти люди, — объясняет он, — пришли на папочку посмотреть. Море людей…»

Когда доходит до “Let Me Entertain You”, она вглядывается пристальнее и спрашивает: «Это ты?»

«Ага.»

Через пару минут он ставит концерт на паузу.

«Ну, Тед, как тебе?»

Она явно очень тщательно обдумывает ответ. Очень многое нужно сказать папе, и подходящий момент, кажется, наступил.

«Теперь, — говорит она, — можно я тебе покажу разноцветные конфеты?»

* * *

В следующие несколько месяцев Роб много раз пересказывает этот эпизод — и на концертах между песнями, и в интервью телевидению, радиостанциям и печатным изданиям. Рассказ, конечно, глубокий, многослойный: тут тщеславие смешано со скромностью, а самоуничижение — с откровенным эгоизмом. Все для того, чтобы рассказать историю, никоим образом не предназначенную для того, чтоб завоевать еще больше любви публики.

К тому же он рассказывает этот эпизод по-разному, меняя детали. Он почти никогда не сказал про «разноцветные конфеты» — это звучит двусмысленно. Тут можно, конечно, сказать, что Тедди несколько карты спутала — плоховато продумала свою реплику, не доработала надлежащим образом сценическую репризу. Так что какое-то время Тедди у Роба «говорит», например, «а можно мне пирожное?», но в основном предпочитает вариант «Включи Свинку Пеппу!». (И то, и другое Тедди действительно произносила неоднократно — не в этот раз, так в другие.)

Если поймать вот эту разницу в деталях в рассказе Роба, то может показаться, что это все выдумка. Нет, так было на самом деле. Но, как и многое в жизни, в индустрии развлечений реальное событие — просто первый годный набросок правды.

* * *

На балконе отеля в Кейптауне Роб пытается насладиться свежим воздухом. Ему 32 года. По Южной Африке проходит первая часть его турне, которое продлится до конца года, но он уже слегка нервничает.