4

В другой комнате квартиры Уолкеров Корделия видела самый странный сон. Ей он казался не сном, а, скорее, реальностью: она слышала звуки, чувствовала запахи и осязала предметы. И если бы не то обстоятельство, что происходившее во сне было невозможно, она бы считала, что все это происходит в реальности.

Корделия вернулась в книжный мир. Она твердо знала это, хоть и не понимала, откуда это стало ей известно. Вероятно, отчасти дело было в слишком ярком солнечном свете, лившемся через узкие окна, расположенные в ряд в каменных стенах огромного дворца. Она двигалась по длинному коридору, и солнечные лучи освещали ее ступни.

Правда, ступни выглядели чужими. Они казались… больше, чем ее ступни, но также и почему-то легче. Как будто они способны плыть. Но это были ее ступни, они должны были быть ее, поскольку через подошвы странных туфель из тонкой кожи Корделия чувствовала холод каменного пола.

Она вошла в большой зал, которым заканчивался длинный коридор, и сразу узнала гобелены на стенах и шторы на больших окнах.

Самой красноречивой подсказкой оказался красный шелковый ковер, начинавшийся от украшенного аметистами массивного трона из кости.

Корделия вернулась во дворец замка Корроуэй из книги Денвера Кристоффа «Дикие воители» и оказалась в тронном зале злой королевы Дафны. Королевская стража преклонила перед нею колена, но Корделия понимала, что этого не может быть. Тем не менее так было. Каким-то образом Корделия оказалась королевой.

Она продолжала двигаться вперед, как будто что-то подталкивало ее помимо ее воли. Корделия подошла к трону, как будто была у себя дома, села и осмотрела зал. По-видимому, в нем собрались гости. Но это, конечно, были не обычные гости.

Перед троном Корделии, помимо людей, стояли самые странные создания, вряд ли когда-либо собиравшиеся во дворце, будь он вымышленный или реальный. Тут был Кром из первого приключения детей-Уолкеров, сейчас он возглавлял отряд Диких Воителей, которые выполняли самые жестокие приказы королевы Дафны. Рядом с Кромом стоял один из знакомых немецких генералов, как две капли воды похожий на единственного другого немецкого генерала, с которым встречалась Корделия, — нацистского киборга Генриха Фольнхейма, генерал-лейтенанта танковой гренадерской дивизии из книги Кристоффа «Вторжение нацистских киборгов». Но это не мог быть Фольнхейм — Корделия сама видела, как его разорвало в клочья танковым снарядом на снежном горном склоне. Все генералы-киборги должны были выглядеть совершенно одинаково.

Рядом с нацистским киборгом стоял типичный вампир с прилизанными черными волосами, мысок которых был хорошо заметен над серединой лба, бледной кожей, в черной пелерине с высоким воротником и выступающими окровавленными клыками. Были тут также Ангил, раб-гладиатор из римского Колизея императора Оципуса; немецкие летчики, скорее всего, из приключенческого романа «Отважный летчик», действие которого происходит в годы Первой мировой войны; банда гангстеров времен «сухого закона» в США, офицеры — участники всех крупных войн, несколько отвратительных пурпурных инопланетян со щупальцами и множество других существ и персонажей, которых Корделия не узнала.

Они, как будто чего-то ожидая, смотрели на нее. Поэтому Корделия заговорила и сама удивилась уверенности своей речи.

— Добро пожаловать, — сказала она. — Спасибо, что собрались в этом зале. Как вы знаете, я нахожусь здесь в ловушке уже несколько месяцев. Но срок подходит. Миры готовы сойтись. Пока мы с вами говорим, наши друзья ищут способы прорваться, проскользнуть через барьеры, отделяющие нас от внешнего мира, от места, которое воистину наше. И когда мы наконец прорвемся, ничто не сможет нас остановить.

Присутствовавшие разразились приветственными криками. Изо рта Корделии вылилось, почти по своей воле, еще несколько слов. Она понимала, что говорит, хотя каждое из произнесенных слов ужасало ее. Как будто она говорила с кем-то по телефону и слышала эхо своего голоса.

— Единственный, кто мог нас остановить, теперь мертв! — объявила Корделия собравшимся. Она подозревала, что под ее обликом скрывается кто-то другой, и вдруг с ужасом осознала, что прекрасно понимает, что происходит. — Волшебные чары старика разрушены, они разлагаются, как его труп в холодной земле. Пришло время действовать. В соответствии с этим мы должны строить свои планы и готовиться к тому моменту, когда…

Вдруг Корделию жестоко вырвали из сна. Ее трясли, грубые голоса шептали ей в ухо.

— Корделия, проснись, — шептал голос. — Они прошли! Они убьют нас всех!

5

Услышав голос Брендана, Корделия Уолкер рывком села и ударилась головой о металлическую раму двухъярусной кровати. Она вскрикнула от боли и едва не выругалась вслух.

— Ух! Да что с тобой такое, Брен? — сказала Корделия и потерла ушибленный лоб.

— Извини, — сказал Брендан. — Я, может быть, слишком разволновался, но, клянусь, дело чрезвычайно важное. Вы обе захотите это увидеть прямо сейчас.

Корделия привыкла жить в отдельной комнате и спать на двуспальной кровати. Теперь квартира Уолкеров у Рыбачьего причала состояла только из двух небольших спален и гостиной. Поэтому Элеонора и Корделия спали в общей комнате. В тот вечер их старые кровати доставили сюда, на новую квартиру, из хранилища.

— Как ты, Дел? — прошептала Элеонора.

— Нормально, крови нет, — сказала Корделия. Она по-прежнему держалась за ушибленный лоб и старалась не сорвать зло на сестре. Корделия знала: Элеонора не виновата, что им приходится спать на старых двухъярусных кроватях.

Элеонора спустилась по лесенке с верхней кровати, Корделия в это время, охая, поднялась с нижней.

— Надеюсь, на этот раз ты покажешь не коллекцию состриженных ногтей, Брен, — сказала Корделия. — Это было не смешно даже и в первый раз.

— Нет, на этот раз не пожалеете, — сказал Брендан. — И, кстати… тогда было весело.

Несколько лет назад Брендан сказал Корделии, что хочет срочно показать ей нечто потрясающее. Ему удалось так заинтересовать сестру, что она заплатила доллар за право войти к нему в комнату. Тогда Брендан гордо показал ей коллекцию состриженных ногтей, которыми на письменном столе выложил слова «Корделия = Зануда».

— Потребовалось два года, чтобы собрать такую коллекцию, — сказал Брендан, ухмыляясь при воспоминании об этом случае.

— Фу, Брен! Давай лучше посмотрим, что ты хочешь показать, — сказала Корделия, состроив гримасу.

Вслед за Бренданом сестры вышли в темный коридор квартиры. Дверь в комнату родителей была закрыта, и света там не было. Тишина нарушалась только поскрипыванием пола под ногами детей, шедших к комнате Брендана, которая находилась в передней части квартиры и была вовсе не спальней, а гостиной, которую превратили для него в спальню.

Корделия, затаив дыхание, толкнула дверь. Скрипнули петли, и дверь открылась. В комнате было темно, и только поперек кровати, как это бывает в фильмах ужасов, лежала бледно-голубая полоска света.

Через несколько секунд глаза Корделии привыкли к полумраку, и она ахнула от ужаса. Она, молча, смотрела на экран телевизора. Рот у нее открылся, она почти забыла только что снившийся сон. Брендан протиснулся мимо нее и сел на край кровати.

— С ума сойти, верно? — сказал он.

Элеонора обошла Корделию, чтобы лучше видеть экран телевизора. Опять ей, младшей и самой маленькой ростом, все загораживают и не дают посмотреть!

Она вышла на середину комнаты и наконец смогла увидеть экран. Элеонора ахнула, так же, как незадолго до этого Корделия.

Как такое могло быть?

Элеонора стояла, качая головой, как будто от этого то, что она видела, могло исчезнуть. Выходило, что не только Жирный Джаггер смог перейти в реальный мир из мира книг Денвера Кристоффа.

Внизу телевизионного экрана бегущей строкой выводился заголовок Си-Эн-Эн: «Настоящий снежный человек убит в Санта-Роза, штат Калифорния».

Элеонора быстро поняла, что убитое животное, показанное по телевизору, — не просто снежный человек. Это было одно из тех беспощадных ледяных чудовищ, с которыми она и гладиатор Феликс сражались в мире книг Кристоффа плечом к плечу с Вангчуком и его монашеским орденом. Одно из уцелевших чудовищ не только сумело попасть в реальный мир. Оно добралось до Калифорнии!