Крис Ридделл

Юная леди Гот и грозовые псы

Глава первая

Забравшись в одно из крылатых кресел библиотеки Грянул-Гром-Холла, Ада Гот читала новую книгу своего отца. Переворачивая страницы, она всякий раз улыбалась. Корешки фолиантов в кожаных переплетах теснились на уходящих под потолок резных полках стенных шкафов красного дерева, и у каждого шкафа стояла передвижная лестница на медных колесиках, позволяющая добраться до самого верха. Свысока на посетителей библиотеки взирали бюсты римских императоров с фантазийными стрижками; неверный отблеск свечей играл на их кудрях и локонах. Но Ада ничего не замечала. Она была поглощена чтением.

Ада была единственным ребенком лорда Гота, самого известного разъезжающего поэта Великобритании.

В настоящий момент он отсутствовал, поскольку отбыл в Лондон, чтобы переговорить с кем надо и привести в порядок шевелюру в литературно-парикмахерском салоне «Задор & Вихор», но намеревался прибыть к Рождеству.

Рождество в Грянул-Гром-Холле отмечалось без особого размаха. На звон местной церкви Св. Хильды сходились окрестные пастухи, чтобы совершить древний обряд накрывания елки (сопровождаемый старинной обрядовой песней «В лесу накрылась елочка», смысла которой уже никто не понимал), в то время как жители соседней деревушки Громнет обменивались традиционными чулками с запиханным внутрь апельсином и куском угля.

Ада хотела закончить книгу до приезда отца. Это был восхитительный роман в стихах, озаглавленный «Паломничество Чайльд-Козёльда». Речь в нем шла о странствиях юного парнокопытного. Ада как раз добралась до волнующего места, в котором описывалось, как Гарольд карабкается по альпийским скалам, чтобы отведать горного мха, и вдруг услышала скрип маленького медного колесика. Оторвавшись от страницы, она увидела, что лестница проезжает мимо Кудрявого Адриана в сторону Большеухого Августа.

Маленькая обезьянка в еще меньшей феске на голове пробиралась вдоль книжных полок, стоя на верхушке лестницы. При этом она держалась за лестницу одной рукой, подтягиваясь другой. На глазах у Ады обезьянка затормозила и осторожно вытащила книгу с самой верхней полки. Затем подкатила лестницу к торцу книжного шкафа, слезла по перекладинам и выскочила за дверь.

«Странно», — подумала Ада. Девочка совсем было собралась снова вернуться к «Чайльд-Козёльду», как вдруг заметила краешком глаза какое-то еще движение. Тогда она полностью повернулась и посмотрела за спинку своего крылатого кресла. Вторая обезьянка толкала еще одну лестницу вдоль книжного шкафа прямо перед ее носом. Под взглядом Ады она дотолкала лестницу до нужного места и осторожно, один за другим, поставила на полку три тяжеленных тома «Атласа Ирландии». Потом соскользнула вниз по лестнице и выскочила из библиотеки.

«Все страньше и страньше!» — подумала Ада и вернулась наконец к книге. На следующем развороте оказалась иллюстрация, изображающая, как Гарольд ведет учтивую беседу с горным бараном весьма свирепого вида, с круто завитыми рогами. Завидев картинку, Ада улыбнулась. «Это другое дело, — подумала она. — Какой толк в книгах без картинок и разговоров?». Эту мысль ей подала одна из ее гувернанток. Только Ада не могла вспомнить, какая [Джейн Клейр, третья Адина гувернантка. Это были слова Чарли Доджсона, одного из ее бывших воспитанников. Он сказал это, когда гувернантка увидела, что мальчик изрисовал комиксами поля учебника математики — и она с тех пор повторяла их как свои собственные.].

Адой занимались семь гувернанток…

Ада перевернула страницу и углубилась в чтение.

И в этот самый момент мимо Адиного кресла прошествовала третья обезьянка с книгой почти такого же размера, как и она сама. «Перечень нарушений общественного порядка», — гласила тисненная золотом надпись на корешке.

И ниже такими же буквами был указан автор: Чарльз Брюквидж. Поймав Адин взгляд, обезьянка остановилась и на секунду замешкалась. Затем запустила руку в жилетку, которая была на ней надета, извлекла из внутреннего кармана маленькую жестяную кружку и протянула ее в сторону Ады, слегка встряхнув.

— Мне очень жаль, — вежливо сказала Ада, — но мне нечего вам дать.

Обезьянка пожала плечами, спрятала кружку и пошла своим путем, поправив предварительно шапочку на макушке и с удивительной ловкостью удерживая книгу на голове. Добравшись до выхода из библиотеки, обезьянка проскользнула в дверь и была такова.

— …и страньше! — воскликнула Ада, захлопывая книгу и спрыгивая с кресла. Она тоже пересекла всю библиотеку и совсем уж собралась проследовать за обезьянкой наружу. Но посмотрела в высокое окно и обомлела.

Большие белые хлопья снега танцевали и кружились, четко выделяясь на фоне серого неба. Падая, они покрывали белым пушистым ковром сам Грянул-Гром-Холл и все окрестности. Видневшиеся вдалеке изящные античные очертания павильона «Печальные руины» казались смягчены и размазаны этой белой пеленой, а пруд позолоченных карпов, напротив, застыл неподвижно, скованный льдом. Олений парк был полностью засыпан, а венецианская терраса и переукрашенный фонтан словно бы исчезли. Ада прижалась носом к стеклу и зачарованно смотрела, как могущая зима ведет наступление на ее дом. Зрелище было просто волшебное, и Ада готова была любоваться им до ночи… если бы через несколько минут одна из обезьянок не возвратилась. Завидев Аду, она вежливо сдернула с головы свою турецкую шапочку-феску. Затем вскарабкалась по лестнице, выбрала книгу о шифровании и была такова. На сей раз Ада последовала за ней. Они миновали несколько гостиных…

Ада подобрала журнал, который обезьянка случайно смахнула с кофейного столика.

— Так вы уже видели объявление, барышня? — продребезжал голосок, сухой и пыльный, как мел в классной комнате. Ада повернулась и увидела Мальзельо, возвышавшегося в противоположном дверном проеме. Рядом с ним с поводков рвались два огромных белых пуделя — черный и белый.

— Ваш батюшка соблаговолил объявить о проведении литературно-собачьей выставки после того, как я рассказал ему, сколь далеко Бель и Себастиан продвинулись в своей натаске…

Комнатный егерь (он же — садовый дворецкий) улыбнулся, его длинное серое лицо рассыпалось тысячью морщинок, а губы раздвинулись, обнажая целую россыпь похожих на могильные плиты зубов чайного цвета. Он пригладил пышнейшие помпоны на голове каждого из пуделей. Ада сильно недолюбливала Мальзельо. Его привычка подкрадываться незаметно, подслушивать сквозь двери и подсматривать в замочные скважины заставляла ее содрогаться при каждой встрече. Но с тех пор как лорд Гот передал ему на попечение пуделей, Мальзельо полностью изменился. Он по-прежнему выглядел довольно странно, но теперь он часто улыбался и даже порой насвистывал какую-то простенькую мелодию, обходя дом с собачками.

Ада пробежала взглядом колонку объявлений на первой полосе.

— Литературно-собачья выставка?!

— Восхитительно, не правда ли?

Мальзельо даже взвизгнул от восторга. Потом дернул за поводки.

— Вперед, мои хорошие! Еще куча дел.

Комнатный егерь (он же — садовый дворецкий) проследовал в сторону входа в Безвинные погреба Грянул-Гром-Холла, где для пуделей поставили конурки.

Ада подбежала к той двери, через которую прошмыгнула обезьянка (это была дверь в китайскую гостиную), и постучалась в нее.

— Войдите, — раздался недовольный голос.