Глава вторая

— Это собрание, — произнесла Алекстраза Хранительница Жизни, Аспект красных драконов, — скорее всего окажется не из приятных.

Кориалстраз хмыкнул.

— Возлюбленная моя, да у тебя талант приуменьшать.

Оба красных дракона — великий Аспект и Кориалстраз, ее единственный оставшийся супруг, — предпочли своим драконьим формам эльфийские. Они беседовали, гуляя по Рубиновому святилищу. У каждого рода драконов было такое убежище, место вне времени и пространства, содержащее в самом себе волшебное измерение. Внешний вид каждого святилища отражал особенности рода. Рубиновое некогда очень походило на земли высших эльфов, какими они были до нашествия Плети: кроны деревьев переливались теплыми багровыми тонами, а покатые холмы покрывала мягкая трава. Попасть в это особенное место можно было только через портал, который теперь охранялся тщательнее, чем когда-либо, ведь недавно на святилище напали черные драконы вместе с врагом, назвавшимся членом рода сумеречных драконов. Святилище было сильно повреждено, но уже начало восстанавливаться.

Супруги пришли сюда одни, но они находились в окружении своих детей. Здесь были собраны сотни яиц: дети от плоти Алекстразы и плоти ее супруга, а также дети других драконов. Не все красные драконы выбирали Рубиновое святилище, чтобы отложить здесь яйца — весь мир был домом для них и для всех остальных драконьих родов. Но святилище было сердцем, убежищем, безопасным местом, которое принадлежало только им.

— Большинство синих драконов опечалены тем, что нам пришлось сразить Малигоса. И я не могу сказать, что виню их, даже учитывая сложившиеся обстоятельства, — продолжала Алекстраза.

Малигос, Хранитель Магии и патриарх рода синих драконов, прожил полную трагических событий жизнь. Несколько тысячелетий назад он потерял рассудок, сведенный с ума Смертокрылом. Совсем недавно Малигос, наконец, вышел из этого ужасного состояния, чем невероятно обрадовал не только свой собственный род, но и всех остальных драконов, за исключением преисполненных ненависти черных. Увы, облегчение и радость от его выздоровления длились совсем недолго: как только Малигос вернул себе разум, он пустил его в работу и начал анализировать роль магии в Азероте. Он пришел к ужасающему заключению, о котором вскоре узнали другие роды: Малигос решил, что использование магии в мире вышло из-под контроля, и возложил вину за злоупотребление ею на смертные расы.

После этого он развязал войну.

Малигос перенаправил магические силы, циркулировавшие в Азероте, к центру собственного могущества — Нексусу. Последствия этого деяния оказались губительными, опасными и разрушительными. Поверхность мира раскололась, и образовавшиеся неустойчивые трещины разорвали саму ткань магического измерения, известную как Круговерть Пустоты. Необоснованные попытки Малигоса «исправить» то, что он посчитал злоупотреблением магией, необходимо было остановить… любой ценой.

В горькой войне за Нексус драконы сражались против драконов. Именно Хранительница Жизни пришла к мучительному решению уничтожить Малигоса, не так давно оправившегося от тысячелетий безумия.

Алекстраза собрала свой род и объединилась с магами Кирин-Тора. Учитывая все, что было поставлено на карту, остальные роды согласились присоединиться к красным драконам и помочь им в этой горькой миссии. Альянс драконов стал известен как Драконий союз. Вместе они смогли победить и сразить Малигоса, и так война подошла к концу. Теперь синие драконы оплакивали своего патриарха. Они остались без лидера.

Члены Драконьего союза собирались встретиться в Храме Драконьего Покоя. Эта встреча, в которой готовилась принять участие Алекстраза, должна была стать первой с момента гибели Аспекта синих драконов. После завершения той войны Драконий союз стал для родов еще более ценным. Ценным, но очень непрочным.

— Честно говоря, я не верю, что их род готов к переговорам… Или что они хотя бы смогут говорить разумно, — вздохнул Кориалстраз.

Улыбнувшись и тепло взглянув на возлюбленного, Алекстраза погладила его по щеке.

— Именно из-за таких слов тебе так сильно радовались на последних собраниях, любовь моя.

Кориалстраз немного смущенно пожал плечами, ласково прижавшись щекой к ее руке.

— Не могу этого отрицать. У нашего народа я никогда не был самым популярным из твоих супругов. Теперь же, оставшись единственным, боюсь, я частенько глажу их против чешуи. Но я должен говорить обо всем прямо, как вижу. Таков мой долг, так я могу принести больше пользы.

— И это одна из причин, по которой я так сильно тебя люблю, — улыбнулась Алекстраза. — Но эти взгляды действительно не располагают к тебе другие роды. Ты очень недоверчив, когда дело касается синих драконов. Пойми, Малигос принял то решение в одиночку, не спросив свой род. Ты не можешь обвинять их всех в его проступках. Мне кажется, они и так уже достаточно настрадались. Еще не хватало, чтобы все остальные роды на каждом шагу подозревали их в предательстве только из-за цвета чешуи.

Кориалстраз заколебался.

— Я… Ты знаешь, что я хорошо отношусь к Калесгосу, — начал он. — И есть другие, кто, как мне кажется, может посмотреть на ситуацию с ясной головой. Но большинство из них не замечают ничего, кроме собственной утраты. Они хотят обвинить в этом хоть кого-нибудь, и они считают, что наш род причинил им больше всего вреда.

Совершенные черты лица Алекстразы на секунду исказила складка между бровей, а ее мелодичный голос зазвучал резче:

— Я ценю твою прямоту, и все же я очень рада, что весь наш род не думает так же, как мой супруг.

— У тебя добрейшее сердце во всем Азероте. Но иногда доброе сердце не дает увидеть…

— Ты считаешь, что я чего-то не вижу? Я? Я повела свой род против другого Аспекта, чтобы спасти существа, чьи жизни пролетают для нас в мгновение ока. Ты любишь крутиться рядом со смертными, Кориалстраз, но не думай, будто это значит, что ты единственный, кто все понимает.

Он открыл было рот, чтобы возразить, затем снова закрыл.

— Я говорю так только потому, что беспокоюсь о тебе.

Его возлюбленная сразу же смягчилась.

— Я понимаю, — проговорила она. — Но твое… беспокойство касательно синих драконов вряд ли хорошо примут на этом собрании.

— Как и всегда, — согласился Кориалстраз, слегка ухмыляясь. — Итак, мы вернулись к тому, с чего начали. — Он взял обе ее изящные руки в свои и поцеловал мягкие ладошки. — Иди на собрание без меня, мое сердце. Ты — наш Аспект. Они прислушаются только к твоему голосу. Я же буду всего лишь маленьким камешком, застрявшим между чешуек — пораздражаю их, да и только.

Алекстраза кивнула, тряхнув огненно-красными волосами.

— На этом первом собрании все будут сильно напряжены. Потом, когда мы начнем обсуждать будущее, они будут рады выслушать твои мысли. Сегодня же, я думаю, нас ждет только воссоединение и исцеление.

Алекстраза наклонилась вперед. Их губы встретились в мягком и нежном поцелуе. Оба дракона всегда с готовностью перевоплощались в эльфов. Больше всего им обоим в этом облике нравилось то, что их кожа была гораздо более чувствительной к ласковым прикосновениям, чем чешуя. Они отстранились друг от друга, улыбаясь и забыв о своей ссоре — если ее вообще можно было назвать таковой.

— Я скоро вернусь и, надеюсь, принесу хорошие вести, — Аспект сделала шаг назад. Ее улыбающееся лицо изменилось и вытянулось в гордую, блестящую, багровую морду, а ослепительные золотые глаза увеличились. Почти за секунду она перевоплотилась из молоденькой эльфийки в великолепного красного дракона со сверкающей чешуей.

Кориалстраз тоже переменился. Ему нравились оба его воплощения, но естественным было это — ящероподобное, громадное и могучее. Мгновение спустя в Рубиновом святилище стояли друг напротив друга два красных дракона, которых теперь можно было с легкостью узнать.

Алекстраза мотнула рогами и потерлась мордой о своего супруга с такой нежностью, которую другие расы вряд ли могли бы ожидать от столь огромных существ. Затем с удивительным для ее размеров изяществом она взмыла ввысь, несколько раз взмахнула могучими крыльями и исчезла.

Кориалстраз с любовью проводил ее взглядом, а затем повернулся к разложенным вокруг него яйцам. Глядя на своих невылупившихся детей, дракон позволил себе испытать прилив гордости и любви. Он вспомнил обычаи людей, которые ему так нравились, и в его глазах заплясали веселые искорки. Дракон произнес:

— Ну что, детишки, как насчет сказки на ночь, а?

Алекстраза пролетала через святилище. Она старалась сосредоточиться на том, чтобы отпустить свои мрачные предчувствия и позволить сердцу наполниться исцеляющей красотой этого места. Повсюду были разложены драконьи яйца. Они виднелись в дуплах, под красными деревьями, в специальных гнездах рядом с высокими валунами. По обе стороны от портала, охраняя вход в святилище, расположились стражи этого места — чрезвычайно могущественные дракониды, в чьи обязанности входила защита невинных детенышей, все еще дремлющих в своих скорлупках. Здесь находилось будущее, и его с любовью стерегли. Сердце Алекстразы переполняла радость. Это было будущее, которое они начинали строить с этого самого момента, с этой встречи четырех драконьих родов.