Трагедия в том, что время теперь как будто разрезано острой бритвой, которая отделила прошлое от настоящего, то, что могло бы быть, от реальности. И рана эта болезненна, словно сделана хирургическим скальпелем. Даже если Микаэла поправится, их совместная жизнь уже не будет такой, как прежде. Лайем боялся, что ложь Микаэлы навсегда останется в его мире, в нем самом, как злокачественная опухоль, расположенная так близко от сердца, что от нее нарушается сердечный ритм. И даже если удалить ее, шрамы залечить не удастся. Скорее всего мельчайшие частицы опухоли проникнут в кровь и растворятся в ней, отчего кровь почернеет. И тогда при случайном порезе она хлынет из раны и выльется вся до последней капли за мгновение, достаточное лишь для одного сокращения сердечной мышцы.

Глядя в глубокие карие глаза Джейси, Лайем понимал, что у него не хватит духу сказать ей правду о Джулиане. Скорее он всю свою жизнь принесет в жертву, чем причинит дочери такую боль.

– Ты в порядке, папа?

– В абсолютном. – Он улыбнулся и обнял дочь. Она прижалась к нему, и на какой-то миг все было забыто, кроме того, что они любят друг друга. А когда Лайем отстранил Джейси от себя, страх и боль в ее глазах вернули обоих к реальности.

– Папа?..

Лайем вдруг почувствовал себя слабым и каким-то хрупким, способным рассыпаться на мелкие кусочки от малейшего прикосновения.

– Я люблю тебя, Джейси. Я зашел, только чтобы сказать тебе это.

– Я тоже тебя люблю. – Она с облегчением улыбнулась. – Помнишь, когда мы увиделись впервые?

– Конечно. – Он ласково погладил ее по голове. – У тебя был аппендицит.

– Ты дал мне леденец на палочке и сказал, что заберешь мою боль… И действительно забрал.

– Хотелось бы мне, чтобы и теперь это было возможно.

– А мне хотелось бы снова стать маленькой, – посерьезнев, сказала она.

Лайем снова обнял ее и привлек к себе. Если бы она могла догадаться, почему он так сильно сжимает ее в объятиях!

Глава 14

Город был похож на красивую декорацию к фильму. Эдакая ночная романтическая картинка.

Джулиан всматривался в ночь через задымленное оконное стекло лимузина. Прежде ему не доводилось видеть такую умиротворенную картину. Казалось, вот-вот откуда-то вынырнут диснеевские персонажи.

Он опустил стекло между салоном и кабиной и обратился к водителю:

– Мы ищем городскую гостиницу. Скорее всего она сразу же за мотелем.

– Я помню адрес, сэр.

– Слава Богу! В таком маленьком городе и не заметишь, как проскочишь один-два квартала.

Шофер свернул с Главной улицы. Посреди дороги они наткнулись на баррикаду: несколько машин встали поперек. Шофер затормозил и попытался развернуться.

– Подождите. – Джулиан опустил стекло и высунулся, чтобы выяснить, что происходит. От мороза у него тут же заслезились глаза и защипало в носу.

Справа виднелось заснеженное поле, посреди которого располагался замерзший пруд. Вокруг него стояли машины, освещая фарами каток. Взрослые и дети радовались наступлению зимы и выделывали под звуки музыки затейливые пируэты.

Джулиан заметил небольшой павильон, раскинувшийся в нескольких футах от машин. Женщина готовила горячий шоколад на походной печке. Несколько мужчин разогревали хот-доги на открытом огне.

– Господи! Ну прямо прошлый век! – воскликнул Джулиан. – Поехали, отвезите меня в отель.

– Похоже, вы никогда не видели городков, подобных этому, – заметил водитель, глядя в зеркало заднего вида.

Они миновали огромный дом викторианской эпохи, на крыше которого искрились хлопья только что выпавшего снега. Заснеженный забор был похож на острые зубы неведомого чудовища. На деревянной табличке у въезда было выгравировано: «Добро пожаловать!»

Джулиан вышел из машины. Изо рта у него валил пар. Господи, как холодно! Он надеялся, что Тереза не забыла упаковать теплое пальто.

– Внесите чемоданы, – попросил он, осторожно ступая в теннисных туфлях по снегу.

Дверь открылась, прежде чем он успел позвонить. Седая женщина в цветастом платье и застиранном фартуке стояла на пороге.

– Это вы! Мы с девочками не надеялись вас увидеть! В нашем городке такого еще не бывало. – Она захихикала, прикрываясь рукавом.

При упоминании о «девочках» Джулиану представилась когорта проституток, одетых так же крикливо. Он устал от дороги, но все же выдавил из себя жалкую улыбку. На почитательниц его творчества это всегда действовало безотказно.

– О Господи! – всплеснула руками хозяйка. – Подождите, пока я скажу Гертруде. Я знаю, что вы любите песочное печенье. Я прочитала об этом в «Инкуайере».

– Вы – ангел, спустившийся с небес, – ответил он с улыбкой. – Но знаете, я проделал долгий путь и хотел бы отдохнуть. Буду очень признателен, если вы покажете мне мою комнату.

– Конечно.

Она суетилась вокруг него, как надоедливая муха, преграждая путь наверх, тем более что лестница была слишком узкой. Джулиан поднимался и слышал за собой тяжелое дыхание шофера, который тащил чемоданы.

На втором этаже хозяйка подошла к двери, за которой оказалась огромная комната с коллекцией огнестрельного оружия на стене.

– Это номер для новобрачных, – подмигнула она и протянула гостю свою пухлую ручку. – Меня зовут Элизабет. Но вы можете называть меня Лиззи.

– Лиз… Какое прекрасное имя! – Джулиан заглянул в комнату и нахмурился. – Простите, а где ванная?

– Внизу в холле. Третья дверь налево.

– Вы хотите сказать, что у меня не будет отдельной ванной? – Он не смог сдержать изумления.

– Лыжный сезон еще не начался, поэтому вы будете мыться один. Так что можете считать свою ванную комнату отдельной.

– Но чтобы до нее добраться, понадобится полдня.

– Ну, знаете… – Хозяйка помрачнела.

– Простите, я пошутил. – Джулиан улыбнулся. – Комната отличная. У вас найдется место и для моего шофера, не так ли? Лучше на другом этаже. Тогда я готов снять все остальное помещение. Мне приятно жить одному.

– Конечно. – Хозяйка покраснела от смущения и стала пятиться. Она не осмелилась повернуться к нему спиной до тех пор, пока не скрылась за дверью.

Джулиан присел на край кровати. Пружины взвизгнули под тяжестью его тела.

– Распакуете мои чемоданы? – попросил он шофера, блаженно вытягиваясь на постели.

Неотложные дела задержали Лайема почти до пяти вечера. К тому времени, когда он закрыл кабинет и отправился в больницу, уже совсем стемнело. В ночной тишине далеко разносился детский смех – сегодня снова устроили катание на пруду.

Лайем сел в машину и поехал по пустынным улицам города. Оказавшись на месте, он первым делом заглянул в маленький угловой кабинет, который занимал вместе с Томом Гранато, главным практикующим врачом.

Он безошибочно угадал, в какой момент Джулиан Троу переступил порог больницы. От самого входа и вверх по лестнице его сопровождал гул восхищенных голосов, которые Лайем слышал через неплотно закрытую дверь. Каждую секунду мог раздаться гудок селектора с сообщением о прибытии высокого гостя.

Но Сара просто распахнула дверь, даже не постучавшись, что было на нее совсем не похоже. Ее глаза радостно сияли, а щеки залил пунцовый румянец.

– Доктор Кэмпбелл, к вам пришел человек…

– Джулиан Троу.

– Откуда вы знаете? – изумилась она.

– Я – волшебник.

– Он говорит, что пришел повидать Микаэлу.

– Пригласите его ко мне.

Сара поспешно кивнула и исчезла за дверью.

Началось… Лайем сделал глубокий вдох, чтобы успокоить нервы. С самого утра он готовился к этой встрече, даже надел лучшие брюки и голубую рубашку, которую Микаэла подарила ему на прошлое Рождество. Но теперь стало ясно, насколько бессмысленны все его старания. Да и белый халат врача не мог придать ему уверенности в такой серьезной ситуации.

Лайем обернулся на скрип открываемой двери. Входя, мужчина улыбнулся – просто улыбнулся, – и Лайему стало дурно. В жизни Джулиан оказался гораздо более приятным человеком, чем на фотографиях; объектив не мог передать силу магнетического притяжения, которым он обладал.

– Меня зовут Джулиан Троу, – непринужденно представился он. Но Лайем усмотрел в этом какую-то нарочитость, вызванную уверенностью в том, что во всем мире не найдется человека, который не узнал бы его.

Лайем медленно поднялся и, сняв очки, спрятал их в нагрудный карман халата. Как будто это могло помочь!

– Здравствуйте, Джулиан. Рад, что вы приехали. Я – Лайем Кэмпбелл. Мне бы хотелось…

– Я могу увидеться с ней сейчас?

Лайем вздохнул. По какой-то неведомой причине он хотел отложить свидание, хотя, судя по всему, Джулиан приехал надолго. И все же Лайему было трудно представить себе, как они вдвоем войдут в палату Микаэлы.

– Пойдемте.

Он провел Джулиана через холл и подвел к двери палаты. Актер первым прошел внутрь и сразу устремился к кровати. Застыв возле нее, он долго не мог оторвать взгляда от лица Микаэлы.

– Что с ней случилось? – спросил он наконец.

– Она упала с лошади и ударилась головой о столб ограждения.

– И давно она в таком состоянии?

– Около четырех недель.

Джулиан склонился и коснулся ее щеки.

– Привет, Кайла. Это я, Джул. – Он растерянно оглянулся на Лайема. – Она меня слышит?

– Именно для этого я вас и пригласил.

– Что я должен делать?

Лайем подумал, что похож сейчас на начинающего режиссера, советующего Роберту Редфорду, как сыграть любовную сцену.

– Просто поговорите с ней, – прошептал он. – Она иногда реагирует на воспоминания, рассказы о ее прошлом.

– И на мое имя. Она ведь отвечает на мое имя?

– Да, – с усилием вымолвил Лайем. Джулиан придвинул стул к кровати.

– Оставьте нас одних, док, хорошо? Привет, Кайла. Это я, Джул.

Никакого ответа.

Лайем затаил дыхание. В глубине души он боялся, что Микаэла вдруг проснется от одного лишь звука его голоса. Но этого не произошло.

– Кайла, милая… – Джулиан взял ее за руку.

Лайем не мог видеть, как он прикасается к Микаэле, поэтому отвернулся и поспешил выйти. В холле он устало прислонился к стене и почувствовал, что силы оставили его.

Только спустя несколько минут он осознал, что сделал… вернее, чего не сделал.

Он забыл сказать Джулиану, что Микаэла его жена.

Джулиан никогда сам не писал тексты своих ролей.

В какой-то момент ему хотелось вызвать сестру и попросить принести что-нибудь поудобнее стула, но он тут же отогнал эту мысль. Джулиан не был идиотом и отлично понимал, что просто ищет предлог заняться чем-нибудь, что отвлечет его от размышлений о женщине, лежащей перед ним.

Она была прекрасна, как спящая принцесса. Казалось, она в любой момент может проснуться, сесть на кровати и сказать: «Привет, Джул, где ты пропадал все это время?»

Он лишь представил звук ее голоса и вновь ощутил себя молодым, сбросив тяжесть прошедших лет. Джулиан давно не думал о своей бывшей жене, но теперь, глядя на нее, вспомнил забытое ощущение – каково любить ее и быть ею любимым. Она была единственной женщиной, которая могла дать ему покой, безопасную гавань, где он чувствовал себя дома.

Джулиан закрыл глаза и отдался во власть воспоминаний.

– Помнишь, как все начиналось, Кай? Когда я впервые поцеловал тебя, мне казалось, что я умираю. И не в том смысле, который вкладывают в эти слова влюбленные подростки, а в самом настоящем, прямом смысле. Я очень испугался, что умру, когда сердце у меня забилось так быстро, что я не мог дышать. Знаешь, твои губы по вкусу напоминали капли дождя. Я так сильно влюбился в тебя, что казалось, тону. А помнишь, как мы в первый раз занимались любовью? Это было в каком-то саду на шерстяном одеяле. Я тогда отправил своего ассистента за бутылкой шампанского. Мне хотелось быть первым, кто покажет тебе, как приятно купаться в лучах славы и богатства. Я не предполагал тогда, что окажусь твоим первым любовником.

Ты попробовала шампанское и рассмеялась. А потом легла на спину, подложила руки под голову и, глядя в звездное небо, попросила меня рассказать о себе. Я собрался поведать тебе легенду, которую придумал про меня Вэл, но ты сказала: «Жизнь коротка, и время бесценно. Я не хочу умереть, зная о тебе лишь то, что пишут в „Инкуайере“. Мне важно знать, что я прикасалась к тебе настоящему».

Джулиан до сих пор помнил, какое впечатление произвели на него тогда ее слова. Он вдруг почувствовал, что дорог другому человеку и любим им.

Он попытался вспомнить, как они перестали любить друг друга. Омут их чувства был глубок и бездонен, так как же им удалось выплыть на поверхность? Впрочем, ответ на этот вопрос ему был известен.

Она хотела, чтобы он повзрослел. Это звучит абсурдно, но если говорить честно, причина их разрыва крылась именно в этом. Она хотела заставить его принести себя в жертву семье. А ему тогда было двадцать три; он только еще учился быть мужем и уж совсем не был готов стать отцом. Кончилось все тем, что он ступил на путь беззаботных развлечений, отмеченный лицами женщин, имен которых он не помнил, и бесконечными пирушками, которые раздражали скукой и однообразием и отнимали физические силы.

И вот теперь перед ним как будто приоткрылась таинственная дверь, вдалеке за которой он увидел самого себя. За образом плейбоя и кинозвезды он разглядел маленького одинокого мальчика, которым был когда-то. За все эти годы, что отделяли его нынешнего от него прежнего, он не любил никого, кроме Кайлы. У него не было женщины ближе, чем она. Любовь к ней – лучшее, что было в его жизни, и он сам отказался от этой любви.

Он смотрел ей в лицо, любуясь темными полумесяцами красиво загнутых ресниц, нежной припухлостью бледных губ. Что он мог сказать этой женщине, которую знал всю жизнь и не знал совершенно, сердце которой когда-то разбил с бездумной легкостью, с какой ребенок ломает надоевшую игрушку?

Слезы навернулись на глаза Джулиану, и в первый момент он не поверил в то, что плачет. Такого с ним не происходило уже много лет. Разумеется, если не считать тех случаев, когда ему платили за слезы.

– Тебе бы это понравилось, Кай. Я – и вдруг плачу. – Он придвинулся к краю стула и, обхватив ладонями металлический поручень кровати, уткнулся в него подбородком. – Помнишь, как мы с тобой подрались в первый раз? Это случилось на вечеринке у Вэла, как раз после очередных съемок. Он сказал, что раздобыл для меня роль в малозначительном фильме «Взвод». Я возмутился: «Кого, черт возьми, интересует война?», и тогда ты ударила меня у всех на виду. А потом сказала, чтобы я не слишком заносился, а если считаю себя таким великолепным актером, то должен сыграть эту роль.

С этого и начался их разрыв. Они оба чувствовали приближение конца. Но Джулиан был слишком эгоистичен, чтобы признаться себе в этом.

– Ты всегда требовала от меня слишком многого, Кайла, – тихо вымолвил он, качая головой. – А у меня никогда не было такого таланта. Почему ты не поняла этого раньше? Ты… пугала меня.

Только теперь он заметил обручальное кольцо на левой руке Микаэлы.

– Господи, – прошептал он. – Ты замужем?

Глава 15

Лайем ехал на машине через по-зимнему притихший город, похожий на усыпанную бриллиантами тиару, брошенную на белое бархатное покрывало. Вдали острые голубые пики гор устремлялись в высокое небо.

Он затормозил у городского отеля и с минуту просидел неподвижно, стараясь собраться с мыслями под монотонное урчание двигателя.

Меньше всего ему хотелось сейчас говорить с Джулианом Троу, но выбора не было. Лайем поднял голову и увидел у машины Джулиана. Этот идиот вырядился в черную майку и голубые джинсы. Так он непременно замерзнет.

Лайем перегнулся через сиденье и открыл дверцу.

– Боже, ну и холод! – зябко поежился Джулиан, откидываясь на спинку. – Я рад, что вы позвонили. Перспектива провести вечер в убогом номере этой гостиницы, в котором даже нет ванной, и пялиться в телевизор, где показывают только три канала, меня не прельщала. А не пойти ли нам куда-нибудь выпить?

– Конечно, – кивнул Лайем, который предпочел бы любое другое дело развлечению в такой компании. Они долго ехали по городу в полном молчании, пока не остановились у кафе Лу. – Пойдемте, – пригласил Лайем, вылезая из машины.

Здесь было тихо и пусто, как всегда перед обедом. Ни одна из четырех дорожек для боулинга не была занята. В насквозь прокуренном помещении пахло подгоревшим жиром. Хозяин кафе, Лу Падински, сосредоточенно протирал стойку серой тряпкой. Заметив Лайема, он улыбнулся, отчего сигарета в углу его рта дрогнула и на стойку упал столбик сизого пепла, который тут же был сметен на пол.

– Здорово, док.

– Дай-ка нам пару пива, Лу, – попросил Лайем.

– Нет проблем, док.

Лу перекинул тряпку через плечо и пошел за пивом.

Лайем провел Джулиана к угловому столику. Усевшись напротив, он подумал: пожалуй, неплохо, что они оказались здесь. Во-первых, здесь было темно, а ему не хотелось отчетливо видеть перед собой лицо первого мужа Микаэлы, более преуспевающего и молодого, чем он сам. Во-вторых, при полном отсутствии посетителей некому было слоняться вокруг с непринужденным видом и подслушивать, о чем он говорит с живой легендой Голливуда. К тому же если Джулиан будет чувствовать себя в этой забегаловке не в своей тарелке, это тоже ему на руку.

Лайем понимал, что ведет себя по-детски, ища поддержки даже в таком ничтожном преимуществе, как слабое освещение. Глядя на Джулиана, он старался припомнить все, что ему было известно об этом человеке. В Интернете информации о таких личностях хоть отбавляй. Там он узнал, в частности, о «внезапном исчезновении» Кайлы Троу, а также о том, что их брак с самого начала признавали одним из самых блистательных «звездных» союзов, но вскоре – по разным версиям, из-за наркотиков, любовниц Джулиана или чьих-то завистливых козней – звездный блеск потускнел. Сейчас Джулиан, четырежды состоявший в браке, считался одним из самых высокооплачиваемых актеров в мире.

Лу поставил на столик два бокала, подложив под них бумажные салфетки.

– Спасибо, – улыбнулся Джулиан.

– Слушай, а ты похож на того парня… – приглядевшись к Джулиану, изрек хозяин кафе.

– Угу. – Улыбка Джулиана засияла так ослепительно, что Лайем пожалел, что у него нет под рукой солнцезащитных очков.

– Джулиан Троу. Ты ведь слышал это имя?

– Еще бы! Ну как, помочь с цыплятками? – Лу по-свойски ткнул актера в бок локтем, после чего повернулся к Лайему: – А как поживает твоя красавица женушка?

– Спасибо, Лу. Она в порядке.

Лу кивнул и отошел прочь, мурлыча себе под нос модную песенку.

Лайем хлебнул пива. Джулиан развалился на стуле, как лев под жарким солнцем, по-царски оглядывая свои владения.