В повисшую внезапно тишину тут же ворвались, спотыкаясь друг о друга, Шон и собака.

— А Кейти на скунса похожа! — заявил Шон. — Фу-у!

— Скоро ужин, иди мой руки, — резко сказала мама и добавила, когда он не двинулся с места: — Сейчас же.

Шон, ворча, поплелся наверх.

— Марджи, ты ей разрешала сотворить с волосами такое непотребство? — спросил папа.

— Я разберусь, Бад. — Мама, нахмурившись, подошла к дочери: — Это девочка из дома напротив сделала?

Кейт кивнула, отчаянно стараясь не забыть, какой красавицей себя чувствовала еще секунду назад.

— Тебе нравится?

— Да.

— Ну тогда и мне нравится. Помню, тетя Джорджия меня как-то покрасила в рыжий. Бабушка от ярости аж побагровела. — Она улыбнулась. — Но надо было спросить, Кейтлин. Ты же у меня ребенок еще, хоть вы, девочки, и думаете, что взрослые. Так, а с бровями что?

— Талли их побрила. Это чтобы форму придать.

Мама попыталась сдержать улыбку.

— Понятно. Вообще-то их обычно выщипывают. Надо было тебе показать, но я все думала, что рано. — Она оглянулась в поисках сигарет. Нашла пачку на столике, достала одну и закурила. — После ужина научу. Думаю, не выйдет беды, если ты будешь в школу красить ресницы, и блеск для губ тоже можно. Я покажу, как краситься, чтобы выглядело естественно.

Кейт крепко ее обняла:

— Люблю тебя.

— А я тебя. А теперь займись тестом для кекса. И, Кейти, я рада, что вы подружились, но смотри у меня, больше правила не нарушать, ладно? Так и в неприятности влипнуть недолго.

Кейт тут же вспомнила о Талли и той вечеринке.

— Хорошо, мам.


Всего за неделю Кейт вдруг сделалась популярной. Одноклассники восхищались ее новой прической, больше не отворачивались от нее в коридорах. Она дружила с Талли Харт, а значит, считалась крутой по умолчанию.

Даже родители заметили разницу. За ужином Кейт вела себя совсем иначе, болтала без умолку. Истории сыпались из нее одна за другой. Кто с кем встречается, кто кого обыграл в тетербол [Тетербол — игра с мячом для двух игроков. Мяч прикреплен веревкой к верхнему концу металлического столба. Задача игроков — ударить по мячу так, чтобы веревка целиком намоталась на столб.], кого оставили после уроков за футболку «Занимайтесь любовью, а не войной», где стрижется Талли (в Сиэтле, у какого-то чувака по имени Джин Уорез [«Джин Уорез» (Gene Juarez) — сеть салонов красоты в Сиэтле, названная по имени своего основателя. Первый салон открылся в 1971 году.], круто, да?) и что за фильм будут показывать в автокинотеатре в выходные. Даже после ужина, когда они с мамой мыли посуду, Кейт продолжала рассказывать про Талли.

— Я так хочу, чтобы вы познакомились. Она офигенно крутая. Ее все обожают, даже торчки.

— Торчки?

— Ну, обдолбыши? Укурки?

— А. — Мама взяла у нее стеклянную форму для запекания и принялась тереть ее полотенцем. — Я… поспрашивала насчет этой девочки, Кейти. Она несколько раз пыталась купить сигареты у Альмы в аптеке.

— Ну так это для ее мамы, наверное.

Мама поставила сухую форму на бежевую крапчатую столешницу.

— Просто сделай мне одолжение, Кейти. Хоть вы с Талли и дружите, не забывай, что у тебя своя голова на плечах. Не хочу, чтобы она тебя втянула в неприятности.

Кейт швырнула самодельную, связанную крючком посудную тряпку в мыльную воду.

— Я с тебя просто офигеваю. А кто мне морали читал, мол, «иногда приходится рискнуть»? Сначала годами нудишь, что надо заводить друзей, а стоит мне с кем-то подружиться, в шлюхи ее записываешь?

— Я вроде бы никого не записывала в…

Кейт бросилась прочь из кухни. Топая по лестнице, она ждала, что мама окликнет ее, потребует вернуться, скажет, что она наказана — никаких больше гулянок, но за ее эффектным выходом со сцены последовала лишь тишина.

Она закрылась в своей комнате, для пущего драматизма хлопнув дверью. Села на кровать и стала ждать. В этот раз она в кои-то веки проявит твердость, пусть мама первая идет извиняться.

Но мама все не приходила, и часам к десяти Кейт начала чувствовать себя довольно гадко. А вдруг мама обиделась? Она вскочила, принялась мерить комнатку шагами.

Тут в дверь постучали.

Кейт бросилась обратно к кровати и постаралась состроить скучающую мину.

— Да?

Дверь медленно открылась. Показалась мама, одетая в длинный, до пола, красный велюровый халат, который в прошлом году получила на Рождество.

— Не против, если я зайду?

— Как будто я могу тебе запретить.

— Можешь, — тихо отозвалась мама. — Так ты не против?

Кейт пожала плечами, но подвинулась на кровати, освобождая для нее место.

— Ты знаешь, Кейти, иногда в жизни…

Кейт не смогла сдержать стона. Серьезно? Очередная нотация про тяготы жизни?

К ее удивлению, мама вдруг рассмеялась.

— Ладно, ладно, обойдемся без речей. Наверное, ты для этого уже слишком большая. — Она подошла к алтарю на комоде. — В последний раз я у тебя такой видела, когда тете Джорджии делали химиотерапию. А сейчас за кого нужно молиться?

— У мамы Талли рак, а еще ее изн… — Она прикусила язык, в ужасе от того, что чуть не выболтала чужую тайну. Она привыкла рассказывать маме все на свете, но теперь у нее есть лучшая подруга, так что придется быть поосторожнее.

Мама села рядом с ней на кровать, как делала после каждой ссоры.

— Рак? Тяжелое испытание для девочки твоего возраста.

— Ее вроде не напрягает.

— Правда?

— Да ее вообще ничего не напрягает. — В голосе Кейт послышалась гордость.

— В каком смысле?

— Ты не поймешь.

— Что, старая слишком?

— Я этого не говорила.

Мама легонько коснулась ее лба, убирая волосы, — такое знакомое прикосновение, естественное, как дыхание. Кейт от этого каждый раз будто возвращалась в детство.

— Прости, если тебе показалось, что я осуждаю твою подругу.

— Да уж, есть за что просить прощения.

— «А ты, мама, прости, что нагрубила», угу?

Кейт не смогла сдержать улыбки.

— Угу.

— Вот что, давай-ка пригласишь Талли к нам на ужин в пятницу?

— Она тебе понравится, точно говорю.

— Не сомневаюсь, что понравится. — Мама поцеловала ее в лоб. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, мам.

Еще долго после того, как мама ушла и в доме все стихло, Кейт ворочалась с боку на бок, слишком взбудораженная, чтобы заснуть. Ей не терпелось пригласить Талли. А после ужина можно будет посмотреть «Я мечтаю о Джинни» [«Я мечтаю о Джинни» (1965—1970) — американский комедийный сериал об астронавте, который находит на пляже бутылку с девушкой-джинном (Джинни).], или поиграть в «Операцию», или потренироваться наносить макияж. Может, Талли даже захочет переночевать? Они бы…

Тюк.

…всю ночь проболтали о мальчиках, о поцелуях, о…

Тюк.

Кейт села на кровати. Это не птица ходит по крыше и не мышка шуршит в стене.

Тюк.

Это мелкий камушек бьется в стекло!

Скинув одеяло, Кейт бросилась к окну и распахнула его.

Талли стояла на заднем дворе их дома, придерживая рукой велосипед.

— Спускайся, — сказала она слишком громко и помахала в воздухе рукой — мол, поторапливайся.

— В смысле, тайком сбежать, что ли?

— Ну, э-э, да.

Кейт в жизни ничего такого не делала, но теперь уже поздно было включать задрота. Крутые ребята нарушают правила и по ночам тайком сбегают из дома. Это любой дурак знает. А еще любой дурак знает, что именно так влипают в неприятности. Вот об этом-то ее мама и предупреждала.

Не забывай, что у тебя своя голова на плечах.

Кейт было плевать. Важнее всего Талли.

— Иду.

Она закрыла окно, огляделась в поисках одежды. К счастью, комбинезон нашелся тут же в углу, аккуратно сложенный, накрытый сверху черной толстовкой. Стянув с себя пижаму со Скуби-Ду, она быстро оделась, затем на цыпочках вышла в коридор. Когда Кейт крадучись пробиралась мимо двери в спальню родителей, сердце так бешено стучало, что даже закружилась голова. Лестница на каждый ее шаг отвечала угрожающим скрипом, но все же ей удалось спуститься незамеченной.

Возле задней двери она ненадолго замерла, успела подумать: «Мне за это влетит» — и тут же повернула ручку.

Снаружи ждала Талли. А рядом с ней — самый клевый велик, какой Кейт когда-либо видела. Седло у него было крохотное и узкое, от руля, изгибавшегося вниз, тянулась куча каких-то кабелей и тросов.

— Ого, — выдохнула Кейт. Ей на такой велик не накопить — хоть все лето ягоды собирай.

— У него десять скоростей, — сообщила Талли. — Бабушка подарила в том году на Рождество. Хочешь прокатиться?

— Нетушки.

Кейт тихонько закрыла за собой дверь. Затем выкатила из-под навеса свой старый розовый велосипед с самым обычным рулем, огромным седлом в цветочек и белой корзиной спереди. В нем не было ни капли крутости, на таких великах маленькие девочки катаются.

Но Талли будто и не заметила. Они вскочили на велосипеды и покатили прочь от дома по мокрой, кочковатой подъездной дорожке. Выехав на улицу, повернули налево. У Саммер-Хилла Талли сказала:

— Смотри. Повторяй за мной.

На бешеной скорости они рванули вниз по склону холма. Волосы Кейт развевались за спиной, глаза слезились. По обе стороны от них темные кроны деревьев перешептывались на ветру. В бархатно-черном небе мерцали звезды.

Талли отклонилась назад и раскинула руки в стороны. Смеясь, взглянула на Кейт:

— Попробуй.

— Не могу. Слишком быстро.

— В этом вся суть.

— Опасно же.

— Да ладно тебе, Кейти. Отпусти руль. Бог трусливых не любит, — сказала Талли и затем тихонько добавила: — Доверься мне.