— Классно! — сказала Фиасоль, взяла повязку и надела на себя.

Бабушка и Фиасоль поблагодарили доктора и попрощались. Обрадованная Фиасоль прыгнула в автомобиль с повязкой на глазу, размахивая кулачком, будто она держала в нём саблю.

— Пиппа и Ингольвюр Гойкюр позавидуют мне, когда увидят повязку, — сказала очень довольная Фиасоль, когда они с бабушкой сели в автомобиль.

— Ты их пока не увидишь, подруга, — сказала бабушка. — Я отведу тебя к дедушке в кофейню, и пока ты там сидишь, пойду в бассейн погреться в ванночке с горячей водой.

Дедушка позавидовал Фиасоль и сказал, что получить повязку после несчастного случая гораздо лучше, чем зашивать раны и потом ходить перебинтованным. Они заказали мороженое, а бабушка предприняла третью попытку попасть в ванночку с горячей водой в бассейне Клехтанеса.

Однако этот день не был счастливым для бабушки, дедушки и Фиасоль, не был он счастливым и для Пиппы, которая сидела, положив ногу на скамейку в вестибюле, когда бабушка вошла в бассейн. Служащая и дежурный в вестибюле хлопотали вокруг неё, рассматривая с жалостью ногу.

Полностью одетый Ингольвюр Гойкюр встретил бабушку Гоугоу, возмущённо качая головой.

— Мы уже собрались выходить из бассейна. Нам надоело болтаться в воде, как две сухие изюминки, Пиппа побежала к раздевалке и споткнулась о ступеньку рядом с дверью. Служащая помогла ей одеться, но на ногу она ступить не может.

Пиппа привстала и грустно посмотрела на бабушку. Она была одетой, и только одна нога оставалась босой.

— Очень больно лодыжку, бабушка, — жалобно сказала она.

Бабушка потеряла дар речи. Она то открывала, то закрывала рот, как рыба, глядя на Пиппу, сидевшую на скамейке.

— Едем в поликлинику, — сказала она почти сердито. — Пошли, девочка. Опирайся на меня.

— Сегодня явно не ваш день, — очень тихо сказала служащая, но бабушка сделала вид, что не слышит её.

Бабушка помогла Пиппе сесть в автомобиль, Ингольвюр Гойкюр держал купальные принадлежности. Дежурная в поликлинике не просто встала, она даже вышла из-за стойки, когда вошли бабушка и Пиппа.

— У меня нет слов. И что, это тоже произошло в плавательном бассейне? — спросила она и помогла бабушке усадить Пиппу.

— Да, — с досадой сказала бабушка. — Эта компания собиралась всего-навсего купаться, но вместо этого стала коллекционировать несчастные случаи.

Дежурная набрала по телефону номер, через какое-то время пришёл врач.

Он испытующе посмотрел на бабушку.

— Что тут, собственно, происходит? — удивлённо спросил он и сел напротив бабушки, Пиппы и Ингольвюра Гойкюра. — Вы проводите чемпионат по боям без правил или всего лишь купаетесь в бассейне?

Бабушка слабо улыбнулась.

— Эта девочка повредила ногу, когда уже собралась уходить.

Врач помолчал немного, испытующе глядя на бабушку, потом заговорил.

— В бассейне остались другие члены вашего семейства? — с насмешкой спросил он у бабушки.

Бабушка широко раскрыла глаза.

— Нет, нет, больше нет. Все ушли, — извиняющимся тоном ответила она.

— Это хорошо, — сказал врач и повернулся к Пиппе.

Он внимательно осмотрел ступню, потрогал её, повертел и попросил девочку встать. Пиппа встала, врач подтолкнул её, чтобы она пошла, и Пиппа, хромая, прошлась немного по комнате и повернулась.

— У девочки нет перелома, — сказал довольный врач. — У неё растяжение, лучше использовать повязку-носок, — сказал он и назвал секретарше размер. Она нашла нужный носок, и Пиппа надела его.

— Так гораздо лучше, — радостно сказала она и встала.

Пиппа, прихрамывая, вышла из больницы, за ней бабушка и Ингольвюр Гойкюр, а врач стоял в дверях и махал им, пока они садились во внедорожник.

— Сегодня больше к нам не приходите, Гоугоу Гардарсдоухтир, — крикнул врач и засмеялся. — Мы не желаем вас принимать!

Сидя в кофейне, дедушка выпил восемь чашек кофе, съел четыре сдобные булочки и несколько шоколадок, а Фиасоль выбросила обёртки, чтобы бабушка не узнала, сколько штук он съел. Фиасоль съела зелёное мороженое, потом жёлтое, потом шарики в вазочке, потом сосиски и ещё выпила голубой газировки. Затем она улеглась животом кверху на трёх составленных вместе стульях. Дедушка читал газету и, когда вошла бабушка, вскочил.

— Долгонько же ты, — сказал он сердито. — Я уже подумал, что ты решила отделаться от нас.

Фиасоль лениво приподнялась, опираясь на локоть.

— Нам нечего было делать, кроме как есть сладости, а дедушка выпил ужасно много кофе. Поэтому у него стресс.

Бабушка сделала глубокий вдох.

— Я скажу тебе, Донни, неуклюжий мой, что мне неинтересно слушать твои жалобы. У Пиппы растяжение, она споткнулась. В поликлинике ей дали повязку-носок. Поэтому меня не было так долго. Я собиралась в Клехтанес, чтобы посидеть в ванночке с горячей водой. Но я так и не побывала в этой проклятой ванночке, зато много раз была в поликлинике. А ну-ка выходите и садитесь в автомобиль, чтобы мы уехали отсюда и прекратили всё это безумие.

Дедушка задумчиво посмотрел на бабушку, но решил не противоречить ей, потому что увидел, что она очень раздражена.

Фиасоль сползла со стульев и побрела за бабушкой, которая подвела всю компанию к автомобилю.

— И всё-таки лучше иметь повязку на глазу, чем повязку-носок на ноге, правда, бабушка?

Бабушка не ответила, но помогла Фиасоль забраться в автомобиль.

Пиппа и Ингольвюр Гойкюр сидели на задних сиденьях.

— Что это у тебя на глазу? — удивлённо спросила Пиппа.

— Это повязка пирата, которая нужна, чтобы мой глаз отдохнул, — сказала Фиасоль. — А тебе дали повязку-носок? Тебе очень больно?

Пиппа кивнула.

Ингольвюр Гойкюр с восторгом смотрел на повязку.

— Чёрт возьми, как круто!

— Знаю, — сказала Фиасоль и засмеялась. — Я должна носить её сегодня и завтра, но думаю, что поношу её с недельку. А может быть, закрою и второй глаз, чтобы он тоже отдыхал. Глаза должны иногда отдыхать.

Дедушка сел на переднее сиденье, держа руку на перевязи.

— Водителем будешь ты, — сказал дедушка бабушке, которая села за руль. — У меня забинтована рука, кроме этого, я выпил слишком много кофе.

Бабушка, взглянув на него, засмеялась, и они поехали.

Бабушкин телефон зазвонил, когда они уже почти приехали в Поки.

Фиасоль сидела рядом с вещами, поэтому ответила она.

— Алло, это я, мама.

— Привет, дорогая, где вы?

— Мы были в Клехтанесе, а сейчас едем в Поки.

— Были в плавательном бассейне?

— Да, все, кроме дедушки и бабушки.

— А почему они не были в бассейне?

— Бабушке пришлось зашивать дедушку.

— Что?!

— Ну да, у него закружилась голова в душе, и он повредил руку.

— Что ты говоришь? С ним всё в порядке?

— Ну да, его зашивали, а ещё он выпил слишком много кофе.

— У меня нет слов! И сделали много швов?

— Восемь, но потом бабушка пошла в бассейн и нашла меня. Я неудачно съехала с горки, стукнулась о бортик, и врач велел мне носить повязку, как у пирата. Я теперь должна отдыхать.

Тут Пиппа толкнула Фиасоль.

— Отдыхать надо твоему глазу, глупышка.

— Отдыхать надо моему глазу, да-да.

— Да что ты, девочка моя?

— Но с глазом всё в порядке, мы с дедушкой просто сидели в кофейне и ели сладости.

— Да что ты, правда?

— Ну да, а потом бабушка пошла в бассейн, потому что ей уж очень хотелось посидеть в ванне с горячей водой, как раз тут Пиппа поскользнулась, и бабушка поехала с ней в поликлинику. Но у неё нет перелома, только притяжение. Это не опасно.

— Это называется «растяжение», дурочка моя, а не «притяжение».

— Да-да, растяжение, но ей могли поставить гипс, вот было бы круто.

— Поверить не могу, — волнуясь, сказала мама. — Можно поговорить с бабушкой?

— Бабушка ведёт машину, поговори лучше с дедушкой. Но будь осторожна, не волнуй его, потому что он выпил ужасно много кофе.

Фиасоль протянула телефон дедушке.

Ингольвюр Гойкюр подтолкнул Фиасоль и показал ей маленькую ранку на ладони.

— Я думаю, что заработал это в бассейне, — с таинственным видом сказал он.

Она изучила ранку и кивнула.

— Да, настоящая рана от катания с горки, — решительно сказала она. — Когда вернёмся в Поки, я перевяжу тебе руку.

2. Фиасоль и пиратские кошмары

На улице Грайналюнд дивный ясный день. Фиасоль и Пиппа выбежали на улицу и стали играть в игру «полицейские и разбойники» вместе с Ингольвюром Гойкюром, Бабушкиной Хебой, Хёскюльдюром, Хатльбьёрном и Хебой из дома напротив.

Мама и папа Фиасоль уехали за границу, и бабушка переехала в дом на улице Грайналюнд на несколько дней, чтобы заботиться о внучках и ленивых болонках.

Бабушка вышла на улицу в золотых домашних туфлях, держа в руке дымящийся пирог с ревенем, который она только что испекла.

— Полицейские и разбойники будут есть пирог с ревенем? — крикнула она, и тут же все полицейские и все разбойники выбежали из своих укрытий. Играющие молниеносно проглотили весь пирог, и бабушка гордо заулыбалась.

— Сами видите, мой пирог с ревенем самый лучший в мире.

Вдали на небе появилась чёрная туча, которая стала приближаться с ужасающей быстротой.

— Неужели будет дождь? — пробормотала бабушка, доедая кусок пирога.

И как только она проглотила самый последний кусочек, она увидела, как из-за куста во дворе Клары, живущей напротив, появилась какая-то тень. Дети тоже заметили нечто, возникшее за автомобилем, стоящим перед домом Фиасоль. Услышали свист в воздухе и жуткий смех, отозвавшийся эхом между домами.

Конец ознакомительного фрагмента