Кристин Лестер

Превращение в бабочку

1

Сначала она увидела туфли. Точнее ярко-бирюзовые босоножки, украшенные экзотическими цветами. Каблуки у них были высокими, очень высокими, каких Джейн никогда не носила. И поначалу ей даже стало страшно: а вдруг она упадет? Но шаг за шагом ноги все тверже ступали по сверкающему полу вперед, к сцене. При этом вокруг стояла абсолютная тишина.

Остановившись возле зеркального фрагмента стены, Джейн еще раз осмотрела себя: ну просто красавица! Ноги стройные и загорелые, о каких можно только мечтать, бедра тоже хороши. Дальше… Дальше — тонкая талия, а за ней — грудь. О, эти два прелестных полушария, выглядывающие из глубокого выреза! Джейн давно смирилась с тем, что у нее с ее телосложением подростка таких не будет никогда. А теперь — они откуда-то появились. Кроме того, в этом волшебном зеркале у нее неизвестно откуда взялись красивые плечи, стройная шея, высокая прическа с забранными вверх непокорными кудряшками — в общем, все то, чего у Джейн просто не могло быть.

Она знала, что это — она. Но на всякий случай оглянулась: может, эта ослепительная блондинка стоит за ее спиной? А Джейн — вечная серая мышь с тоненькими короткими ножками и плоской фигурой — просто растворяется, сливается со стеной? Нет, за ее спиной никто не стоял. И вообще в этой стороне зала больше никого не было, только она.

В этот миг, разрезая гулкую тишину, из динамиков прозвучало ее имя, и Джейн, испуганно вздрогнув, медленно стала подниматься на сцену, туда, в самый центр переливающегося всеми цветами круга… Сейчас она отчетливо видела себя со стороны: вот она медленной, сексуальной походкой выходит на середину… вот берет микрофон… и низким голосом говорит…

Кажется, кто-то стучит в дверь? Нет, показалось… Сексуальной походкой она идет на середину…

Стук повторился. Джейн открыла один глаз и тут же закрыла: ее нет дома!.. На чем она остановилась? Ах да, низким голосом говорит… Низким…

Стук повторился и усилился, а через секунду из-за двери раздался голос подруги:

— Джейн! Я знаю, что ты дома, открывай, а то я позову консьержку!

— Да что же это такое?! — Джейн вскочила с дивана и, громко и раздраженно топая пятками, пошла открывать. Грезы ее снова были разрушены самым жестоким и бесцеремонным образом.

На пороге стояла Алиса и широко улыбалась. На ней был короткий топ, слегка прикрывавший богатство бюста, и шорты, не прикрывавшие ровным счетом ничего. Как, впрочем, всегда. Над головой ее висел маленький ярко-розовый пакет, перевязанный ленточкой.

— Приве-е-ет! — протянула она, покачивая пакетом, и вошла в комнату, бесцеремонно отодвигая Джейн плечом. Алиса всегда приносила с собой запах солнца и ощущение неколебимого оптимизма. — Ты одна? Впрочем, глупый вопрос. Ты всегда одна! И, наверное, даже на твоих похоронах я буду единственной приглашенной. Если, конечно, доживу до ста лет.

— Почему это до ста? — насупленно спросила Джейн, закрывая за ней дверь. Она слегка злилась на подругу за прерванный на самом интересном месте сон.

— Потому что, во-первых, ты на три года меня старше. Тебя еще надо пережить! А во-вторых, — Алиса отломила большой кусок от шоколадки, которой Джейн час назад собиралась насладиться за чаем, — а во-вторых… А о чем я говорила?

— Не важно.

— А! Да. Просто старые девы очень долго живут, поэтому до ста. Кстати, можно шоколадочку? — спросила она, проглатывая последний ломтик.

— Конечно, угощайся, — снисходительно бросила Джейн.

— Спасибо! Я уже. Можно посмотреть?

— Можно. Тем более — ты «уже».

Алиса склонилась над рабочим столом Джейн, на котором была разложена распечатанная первая глава ее научного труда по метеорологии калифорнийского побережья.

— Все пишешь?

— Пишу. Скоро сдавать, а я еще…

— Все чахнешь.

— Чахну, хотя…

— Хотя должна сидеть сейчас со мной на пляже под нашим любимым зонтиком… Слушай, а у тебя кофе есть?

— Нет.

Алиса заглянула в бокал с холодным чаем, приготовленный Джейн, и, выпив его до последней капли, ублаготворенно выдохнула:

— Уф-ф-ф! Ну вот, теперь можно и поговорить! Так на чем мы остановились?

— На том, что я чахну. — Джейн машинально отняла у подруги листы с текстом своей книжки и положила их в ящик стола. От греха подальше.

— Да! — Алиса повернулась спиной к креслу и запрыгнула туда отработанным движением, сразу закидывая ноги на подлокотник. — Я внимательно слушаю, что на этот раз нам мешает пойти загорать. Ты, конечно, уже придумала какую-нибудь убедительную причину, кроме своей дурацкой книжки?

— Почему дурацкой? Почему конечно?

— Потому что ты всегда приводишь только очередную недописанную главу своей кандидатской работы, которая на кафедре никому, кроме тебя, не нужна… Кстати, ты помнишь, что скоро у нас юбилей? Говорят, затевается что-то грандиозное. Ой! Я уже заранее волнуюсь.

— Слышала, — со вздохом ответила Джейн.

— А что, ты не рада? Надо готовиться, придумывать платье, искать ухажеров… А! Что с тобой говорить! Ты самая безнадежная старая дева и синий чулок! И только одна я знаю, что раньше ты не хуже…

— Слушай, хватит тараторить. И давай оставим в покое мое темное прошлое. Что ты хотела сегодня?

— Я хотела, чтобы мы пошли под наш любимый зонтик. Чтобы Риккардо нам приносил сок, переставлял шезлонги…

— Тот самый Риккардо?

— Ага, тот самый! — Подруга весело стрельнула глазами и тут же покраснела. — Мы с ним… Мы с ним вчера… Ну в общем он теперь стопроцентно наш любимый Риккардо. И больше ничей.

Джейн удивленно качнула головой:

— Быстро ты его.

— Быстро?! — возмущенно переспросила Алиса. — Да я медленно! Это он все торопился. Только познакомились, можно сказать, и тут же… вот. Ну ты понимаешь. А у меня как раз купальник новый был, так вот он его даже порвал, когда… Ну ты понимаешь.

— Понимаю.

— О! О! — заорала Алиса, подбрасывая в руках пакет с бантиком. — Я и забыла! Я же тебе купальник притащила! Новый! А ну марш мерить!

— Зачем мне купальник? Тем более новый? Ты же знаешь, что я…

— Дала обет безбрачия. Знаю. Но ты не давала обета не выходить никогда на пляж и… В общем, марш мерить, а не то я обижусь навсегда!

Джейн тяжело вздохнула, взяла пакет и нехотя пошла в ванную.

— Навсегда! Как бы не так, тебя ничем не проймешь, — бормотала она себе под нос.

В пакете лежало нечто напоминающее саму Алису, то, что скорее подошло бы именно ей: розовое, все в оборочках (даже на трусиках в несколько рядов были расшитые бисером рюши). Джейн надела все это и вышла в комнату, сурово глядя на подругу.

— Что это такое?

— О! О! Тебе безумно идет!

— Я похожа на наседку в курятнике.

— Нет! Тебе идет!

Джейн переступила с ноги на ногу.

— Зачем ты притащила мне это безобразие?

— Я специально!

— Вот именно. Тебе самой не подошло, а в магазине белье не принимают обратно, и ты решила подарить это мне.

— Нет, клянусь тебе! Очень! Очень хорошо!

Джейн наклонилась к ней и, понизив голос, спросила:

— Это купальник или наряд для стриптиза?

— О? — Алиса задумалась.

— Ну?

— Э-э-э.

— Понятно. Наряд для стриптиза.

— Нет!.. Слушай, я не подумала. Я еще стояла и размышляла: брать? не брать? И зачем только, думаю, делают такие купальники? Как в них загорать?

— А в них не надо загорать.

— Ну я просто хотела сделать тебе подарок! — Алиса обиженно надула губы. — Я же старалась. Ты вечно как серая мышь. У тебя даже купальник серый.

— Серебристый. — Джейн стягивала лифчик, повернувшись к подруге спиной. — Забери эту красоту и лучше отдай обратно в магазин. Я надену свой, и мы пойдем на пляж.

— Да, в магазин могут не взять. Там уже… Подожди, что ты сказала? Ты наденешь купальник и мы… мы идем на пляж? Сейчас?

— Да. А что такого?

— Да сегодня просто небо упадет на землю! Что с тобой?

— Устала.

— Ну наконец-то! А мы точно пойдем на пляж?

— Да, — раздалось из шкафа, куда Джейн нырнула в поисках одежды.

— А мы сразу пойдем на пляж? Не будем сначала заглядывать в библиотеку… на кафедру… Нет?

— Нет. Сразу.

Алиса хотя и обрадовалась, но все-таки озадачилась. Она была из тех девушек, которые сначала делают, а потом думают, хорошо ли у них получилось. А зачем это делать — не думают вовсе. Зато Алиса была красива (чертовски красива — по ее собственному утверждению) и пока очень молода. В отличие от своей лучшей подруги, успевшей окончить университет, Алиса в двадцать два года с трудом перешла на четвертый курс. Жгучая брюнетка с безупречной формой талии и бедер, с потрясающим бюстом четвертого размера, она была абсолютным профаном в вопросах погодного состояния штата, хотя предполагалось, что в ее будущем дипломе будет указана профессия «метеоролог». Зато Алиса знала всех богатых женихов побережья, правила проведения вечеринок на сто персон и даже несколько шаблонов светских тем, на которые полагалось говорить в высшем обществе, куда она мечтала обязательно попасть…

Что ее держало возле Джейн, никогда никуда не выходившей дальше рабочего кабинета и получившей к тому же давно и окончательно клеймо «синий чулок», — никто не понимал. Каждый совместный вечер у них начинался с абсолютно одинаковых обличительных речей Алисы и требований выйти на прогулку, которые Джейн встречала вялыми попытками отбиться, а потом все равно соглашалась и шла. И так было всегда.

Но сегодня Джейн слишком быстро согласилась, и Алиса озадаченно закурила, ожидая подвоха в виде научного зала библиотеки или еще чего-нибудь.

— Не надо здесь курить, — раздался голос Джейн.

— Да ладно! Ты раньше смолила не хуже меня!

— Когда?

— Тогда! Думаешь, я ничего не помню?

Джейн вышла из шкафа, одетая в свой любимый бесформенный сарафан, и строго посмотрела на подругу.

— Я лично ничего не помню! И вообще, ничего не было!

— О боже! О боже! — Алиса перевернулась в кресле и закрыла лицо руками. — Я с этим никуда не пойду!.. Это что за пугало вышло ко мне?

Джейн недоуменно оглядела себя.

— А что? Я всегда так хожу.

Алиса посмотрела на нее и снова отвернулась, громко шлепнув по лбу рукой с ярко-розовым маникюром:

— Не могу смотреть, уберите от меня этот ужас! Что ты себя уродуешь?! Хочешь уйти в монахини? Уходи тогда по-настоящему: выбирай монастырь и иди.

— Знаешь, — задумчиво проговорила Джейн, — я буду носить то, что мне нравится, и заниматься тем, чем мне нравится. Так будет правильно. Идем?

— А ты всегда делаешь то, что правильно?

— Всегда.

— Вот в этом-то весь ужас! — Алиса встала и безуспешно попыталась опустить пониже то, что называла шортами. — Иногда я боюсь, что тебя не спасти.

— А ты не бойся. В определенном смысле меня уже не спасти.

Алиса еще раз критически оглядела подругу: белая майка с коротким рукавом, сверху — сарафан-балахон, полностью скрывающий все прелести фигуры, да и фигуру вообще, какие-то нелепые красные сандалии на ногах. Может, мягкие и удобные, но совершенно не соответствующие ее собственным представлениям о женской красоте и сексуальности.

Джейн собрала непослушные кудри в пучок на затылке и поправила очки.

— Я готова.

— О-о-о!.. — простонала Алиса и, шагнув к подруге, смело сняла заколку с волос. — Хотя бы это оставь как есть. Не позорь меня!

— Мне жарко.

— Сделай хвост.

— Мне не идет хвост. У меня вообще волосы жуткие, они…

— Классные!

— Не знаю, что с ними делать. Эти ужасные кудри!

Алиса подняла указательный палец вверх, видимо, для убедительности.

— Радоваться надо! Многие об этом мечтают!

— Или покрасить? Мне не нравится эта белобрысость, и вообще я…

— Глупая! Сними ужасный пучок, тебе говорят, и пойдем!

— Нет.

— А еще лучше смени сарафан на шорты.

— Ты что?! В шортах? На пляж?

— И правда! Какой ужас: разве можно на пляж ходить в шортах?! Джейн, одумайся!

— Я сказала нет.

Над Калифорнией давно парило лето. Хотя еще стоял май, днем воздух прогревался очень сильно, и в городе было нестерпимо жарко. Вся жизнь уже не первую неделю сосредотачивалась на пляжах, у воды.

Алиса и Джейн в купальниках сидели за своим любимым столиком под зонтом в прибрежном кафе, где очаровательный и неотразимый Риккардо разносил напитки. Риккардо был креол, обожал женщин, и ему было все равно, в каком виде доставлять им удовольствие — обслуживая за столиком или в постели.

Все-таки перед выходом Алисе удалось уговорить подругу одеться по-пляжному и снять ужасный сарафан. Правда, в понятиях Джейн «по-пляжному» означало надеть шорты довольно целомудренной длины, все те же красные сандалии и белую спортивную майку, закрывавшую все, что на пляже люди обычно стараются открыть. Но самое интересное, что даже в этом далеко не претенциозном одеянии она выглядела довольно мило.

По дороге, к вящей ее радости, на нее никто не показывал пальцем и даже не оглядывался: то ли Джейн попросту не узнавали, то ли и правда все это было ей гораздо больше к лицу, чем привычные длинные юбки. Но все равно она хотела как можно быстрее и как можно незаметнее добраться до любого укрытия. И, когда дорога была позади, с облегчением спряталась под любимый зонтик, юркнув в шезлонг.

Некоторое время спустя подруги переоделись, Риккардо принес им свежевыжатый сок из смеси фруктов и, тихо поворковав о чем-то с Алисой, ушел к себе в кафе. А подруги остались любоваться, как океан перелистывает одну волну за другой. Это был своеобразный ритуал и причуда Джейн — сначала посидеть, понаблюдать происходящее вокруг, а уже потом выходить и ложиться под солнце. Раньше она любила серфинг и скорость, а теперь часами сидела в тихих безлюдных уголках…

Алиса же, напротив, тянула ее туда, где кипела жизнь, и в результате подруги всякий раз выбирали компромисс: не в самой активной части пляжа, но все-таки возле кафе.

Наступал вечер, все окрашивалось в мягкие, приглушенные краски, даже голоса купающихся казались тише.

— Ну и что ты собираешься делать? — пожевывая соломинку от коктейля, спросила Алиса.

— Ты о чем?

— Я о ком. О Кристиане. Долго ты будешь мариновать себя? А заодно и Пола?

— А с чего ты взяла, что я мариную себя? И при чем здесь Пол?

— Пол, бедняга, тут и правда ни при чем. А вот Кристиан — совсем другое дело. Ты вздыхаешь ему вслед, боготворишь его, готова сделать для него все, что он скажет, потому что…

— Он — мой шеф. И это моя обязанность — делать все, что он скажет. И вовсе я не вздыхаю… — Джейн вздохнула. — Зря ты заставила меня надеть шорты, я всю дорогу чувствовала себя неуютно.

— Почему?

— У меня некрасивые бедра и…

— Ты просто боишься, что тебя кто-нибудь увидит в неподобающем для тебя амплуа. Без пучка, без сарафана до пят, без книжек… — Алиса развернулась к подруге, улыбаясь озорной улыбкой — как всегда, когда придумывала какую-нибудь каверзу. — Слушай! А почему ты сюда их не взяла? Ты же вечно ходишь с ними в обнимку. И еще вот — смотришь себе под ноги. Я все время забываю спросить: зачем ты смотришь под ноги? Чтобы книжки не уронить?

— Да, чтобы не уронить… Правда надо было брать с собой: не все же время слушать твои глупости!

— Вот! А еще надо было взять парочку тетрадей, учебников, чтобы перед пляжем пойти в библиотеку. Или после.

— Или вместо! — Джейн начала злиться.

Вечно Алиса лезет не в свое дело! Она, конечно, считает себя всезнающей и мудрой, но от ее советов и «обличительных» речей на тему смены образа жизни и внешности Джейн уже тошнило.

— Ну ладно, что насчет Пола? — вдруг резко сменила тему Алиса.

— А что насчет Пола?

— Ты правда на него не претендуешь?

— А зачем?

— И правда, зачем тебе на него претендовать? Он и так весь твой.

— Перестань! Он мне как брат. Мы знакомы с детства.

— Только смотрит он на тебя совсем не по-братски.

— Это тебе только кажется.

— Ты слепая, Джейн! — Алиса вскочила и нервно прошлась туда-сюда по песку. — Ты просто не хочешь видеть очевидное! Как, впрочем, и с Кристианом.

— Я все прекрасно вижу. Но не придаю этому такого значения, как ты. Алиса, мы ходили на один горшок, гуляли в одном дворе, и в детстве я донашивала за ним одежду. Как он после этого может ко мне относиться?

Алиса махнула рукой и плюхнулась на свое место.

— Ты пропащая, Джейн! Вот если бы у меня был такой Пол! Ну хотя бы на денечек… О-о-о!

— Успокойся. Забирай его себе, в чем проблема?

— Проблема в тебе… А впрочем, вы пара.

— То есть?

— Ты такая же, как он. Он любит тебя, ты — Кристиана, а Кристиан любит все женское народонаселение нашего университета. И на вашей кафедре, кстати, кроме тебя, уже не осталось никого из молодых девчонок, кто еще не успел побывать у него дома.

— Я знаю. Но для меня не имеет значения то, что он делает с ними дома.

Алиса внимательно посмотрела на нее.

— Да? Тогда почему ты грезишь о нем?

Джейн пожала плечами:

— Мне нужно просто… Каждому человеку надо о чем-то мечтать. Я могу мечтать о ком-нибудь другом, могу мечтать о Николасе Кейдже. В принципе это ничем не отличается.

Джейн огляделась вокруг: двое мужчин, стоящие чуть поодаль, не сводили с них глаз. Риккардо с очередной многозначительной улыбкой принес и поставил очередной сок.

— Отличается! — не согласилась Алиса. — Николас Кейдж не видит, какими глазами ты на него смотришь. Ты, кстати, на него даже и не смотришь. А вот на нашего Кристиана ты смотришь безумными глазами, так что даже пугаешь окружающих.

— Пугаю?

— Да! Всю кафедру. Все знают, что ты в него безнадежно влюблена и готова не только сварить кофе или написать трехмильный отчет, но и землю перевернуть, если любимый Кристиан попросит.

Джейн пожала плечами:

— Бред. Я просто делаю то, что мне нужно. И рядом с ним… А что ты, собственно, от меня хочешь? Чтобы я бросила мечты о Кристиане и занялась Полом?

— Я хочу, чтобы ты хоть как-то ожила, — сумрачно сказала Алиса.

— Для этого мне нужен кто-то еще. Другой. А впрочем, мне никто уже не нужен.

— Ага, — зло кивнула Алиса. — Вот именно. Никак не забудешь того негодяя, который испортил тебе жизнь?

Джейн замерла на несколько секунд, прикрыв глаза, как человек, услышавший что-то очень неприятное.

— Я запрещаю тебе говорить на эту тему, — строго сказала она, не поднимая век.

— Да? — Алиса снова вскочила и принялась расхаживать перед Джейн. — Ты ведь из-за него стала такая! Я же не слепая, все вижу! Почему ты мне не можешь рассказать? Почему, Джейн?!! Я тебе давно стала роднее мамы. А ты все держишь в себе, и как только мы затрагиваем эту тему…

— Мы сейчас поссоримся.

В голосе Джейн был настоящий лед, но на Алису уже ничего не действовало, она села на любимого конька.

— Зачем ты себя похоронила? Прошло уже почти пять лет, а ты все оплакиваешь то…

— Я сейчас уйду.

— Да уходи! Пожалуйста! Только кому от этого станет хуже? — Алиса произнесла это уже гораздо тише — она тоже заметила мужчин.

Под зонтиком на некоторое время воцарилась тишина.

— Между прочим, они сейчас подойдут, — негромко сказала Джейн, с радостью меняя тему разговора. — А мы собирались поговорить о Кристиане.

— Нет. Мы собирались поговорить о Поле. А это совсем другое дело!

Мужчины, о чем-то пошептавшись, наконец направились к ним с одинаковыми улыбками на лицах. Издалека они казались намного моложе, да и солнце светило ярко. Сейчас же, при ближайшем рассмотрении, стало понятно, что одному из них лет тридцать пять, а второму — не меньше сорока.