Кристина Додд

Роковой бал

ПОСВЯЩЕНИЕ

Чету Гилмору, моему отцу и другу.

А также Лилиан Гилмор.

Весь мир, посовещавшись, единогласно

признал вас самой лучшей, самой

доброй леди, которую мы когда-либо

имели счастье знать.

Я люблю вас обоих.

Глава 1

— Будем надеяться, что никто уже не помнит об этом скандале. — Розовые ноздри Элизера Моранта гневно трепетали, когда он пристально посмотрел на свояченицу. — Я не допущу, чтобы доброе имя моей дочери было запятнано воспоминаниями о вашем позоре.

Мисс Джейн Хиггенботем, уже одетая в свой старомодный дорожный костюм коричневого цвета, ровно сидела на жестком стуле. Она знала, что в данный момент являет собой образец благородства и спокойствия. Она приложила много усилий, чтобы научиться казаться такой в подобных ситуациях. Наверняка Элизер вызвал ее в эту полутемную гостиную не для того, чтобы опять распекать за тот давний скандал. Что же ему нужно?

Хорошо контролируя голос, мисс Джейн ответила:

— Не думаю, что свет интересуется столь давними событиями. Скорее всего, все заняты какой-нибудь новой пикантной историей.

— Не считая того, что скандал коснулся лорда Блэкберна. Джейн принялась разглядывать свои перчатки. Ее ждал экипаж, ждала Адорна, Лондон.

А Элизер монотонно продолжал:

— Лорд Блэкберн один из самых богатых людей Англии. Он законодатель хорошего тона. Ему все подражают. — Морант взялся за высокую спинку старинного стула, и пальцы его побелели. — И все же есть люди, для которых он просто Фигги.

Джейн вздрогнула.

— Мое поведение было безупречным с момента возвращения из Лондона, — убежденно сказала она.

— Но вы продолжаете рисовать, — Элизер сказал это таким тоном, словно обвинял ее в непристойном поведении.

— Все дамы рисуют.

— Ваш талант сыграл с вами плохую шутку.

— Что ж, я буду меньше стараться.

— Не дерзите, мисс. Вы прекрасно знаете, что ваши портреты отличаются особой язвительностью.

Работы Джейн были всего лишь легкими набросками собранных ею впечатлений. Однажды Элизер случайно нашел среди них свой портрет и узнал жадный блеск в глазах. Этого он не мог забыть — и простить.

Резко открыв толстую счетоводную книгу, Морант потряс ею перед Джейн.

— Мне трудно поверить, что я финансировал сезон, которым вы так бездарно распорядились. Я не обязан был содержать вас, но делал это по просьбе моей любимой Мелбы. Как я ей и сказал тогда, ничего путного из этого не вышло. — Его ногти со скрипом проехались по кожаному переплету. — Я был прав, как всегда.

Она слышала эти слова много раз. Одиннадцать лет назад он оплатил ее наряды и снял дом в самом престижном районе Лондона. И чем она отплатила ему? Тем, что навлекла на его семью позор. Но все это Элизер делал для Мелбы, а не для нее. Для Мелбы, сестры Джейн и своей жены, которую он любил со всей страстью, на которую было способно его черствое сердце.

Джейн пошла на это тоже ради Мелбы. Ради своей прекрасной старшей сестры. Уже в восемнадцать лет Джейн понимала, что не создана для жизни в свете, но Мелба тогда развеяла ее сомнения: «Дорогая, ты должна выйти замуж. Что еще делать юной леди?»

Сейчас Джейн казалось, что ее сестра знала, что скоро умрет, и делала все возможное, чтобы Джейн создала собственный очаг. Теперь, глядя на мужа покойной сестры, Джейн понимала, насколько Мелба была права. Лучше выйти замуж за первого встречного, чем хоть в чем-то зависеть от Элизера.

— Я занималась вашим домом. Я вырастила вашу дочь. — Она перевела дыхание. — Теперь я могу сопровождать ее.

Морант повернулся к окну и принялся внимательно рассматривать улицу, затем наклонился вперед, словно там происходило что-то интересное.

— Для этого я мог бы нанять кого-нибудь подешевле.

С улицы донесся крик. Девушка поднялась и посмотрела в окно. Какая-то оборванная женщина украла яблоко и теперь уворачивалась от ударов уличного торговца. Джейн вздрогнула от этого зрелища. Только «щедрость» Элизера могла сравниться с подобной сценой.

— Мне никогда не предлагали делать инвестиции в предприятия Блэкберна. — Он бросил на нее злобный взгляд. — Потому что вы принесли ему неприятности.

Она принесла ему неприятности? Джейн прикусила язык. Несомненно, это была правда. Но иногда она задавалась вопросом, почему никого не заботит, что лорд Блэкберн погубил ее? Почему репутация женщины ценится так низко?

Впрочем, теперь все это не имело значения. Одиннадцать лет прошло с тех пор, как она потеряла свое положение в обществе из-за одной ужасной истории.

— Я сомневаюсь, что его репутация сильно пострадала из-за тех событий.

— Репутация лорда Блэкберна лишь возросла. — Элизер вытянул шею вперед, чтобы видеть, как полицейский за окном грубо тащит женщину. — Когда он снарядил полк и повел его на Полуостров [Пиренейский полуостров.], дюжина других молодых лордов сделали то же самое. Когда он, раненый, вернулся с повязкой на глазу, каждый щеголь счел своим долгом надеть такую же.

Джейн откинулась на спинку стула.

— Он был ранен?

Элизер отвернулся от окна.

— Я же сказал, не так ли?

Она не хотела выказывать интереса, ко не могла удержаться:

— И он... лишился глаза?

— Откуда мне знать? Я же говорил вам, что мы никогда не были особо близки.

Она сильно, до боли в мышцах, сжала свои руки в перчатках. Здоровье лорда Блэкберна ее не касалось. Она мысленно повторяла это снова и снова.

Как Джейн ни старалась быть сдержанной, при мысли, что она может увидеть его в Лондоне, хотя бы издалека, ее словно ударило током.

Поэтому, когда раздался негромкий стук в дверь, Джейн вздрогнула. В комнату заглянул долговязый и плохо одетый человек. Это был мсье Шассер, француз, домашний учитель Адорны. Наконец-то он пришел. Джейн поднялась, радуясь тому, что внезапно разговор резко оборвался.

Увидев, что Джейн находится здесь, Шассер зашел в комнату, сутулясь и сжимая в руке лист кремовой изрядно помятой бумаги.

— Мадемуазель, я пришел, чтобы сообщить...

— Что? — прорычал Элизер.

Всем напуганный сын иммигранта, который все потерял во время Французской революции, мсье Шассер воочию видел кровавый террор. Теперь он побледнел при виде разгневанного работодателя.

— Je regrette, mademoiselle, je ne realise... Сожалею, мадемуазель, я не знал...

— Да говори же по-английски, ты, глупая лягушка! — Морант свирепо уставился на молодого человека, пока тот не покраснел, затем повернулся к Джейн. — На выход в свет я уже потратил триста фунтов, и часть из них — на этого трусливого учителя!

— Элизер, мы уже обсуждали это много раз. Адорна должна уметь танцевать, для этого мы наняли учителя танцев. Ей нужно играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, поэтому мы подыскали специалиста по фортепиано. — Джейн улыбнулась мсье Шассеру. — В конце концов, она должна говорить по-французски, все образованные люди владеют этим языком.

— Oui, бесспорно. — Молодой француз положил руку на сердце, расправил плечи и гордо выпрямился. — Франция и образованность едины.

Элизер презрительно фыркнул:

— Французы питаются грибами, которые находят свиньи.

В этот момент Джейн подумала, что станет свидетельницей извержения галльской ярости, ибо, несмотря на свою бедность, мсье Шассер гордился своими предками. И если бы он непочтительно обратился к Элизеру, она бы лишилась единственного найденного ею учителя. Единственного, который занимался бы с Адорной за столь ничтожное жалованье — предмет особого внимания Элизера — и который согласился сопровождать их в Лондон, а также дать Адорне хоть какое-то представление о французском языке.

Несправедливо обиженный учитель сжал кулаки. Бумага захрустела в его руках. Придя в себя от этого звука, он посмотрел вниз. Гнев сошел с его лица, он побледнел, плечи его поникли. Шассер приблизился к Джейн и, поглядывая на Элизера, тихо сказал:

— Мадемуазель, я должен принести свои извинения, поскольку не могу поехать с вами в Лондон, как обещал.

— Что? — Элизер приставил ладонь к уху. — Это еще что такое? Джейн испуганно посмотрела на мсье Шассера.

— Но вы же сами хотели вернуться в Лондон. Вы сказали, что нашли там на сезон много учеников.

Шассер еще ниже опустил голову и помахал листом бумаги.

— Я получил это письмо. Мадемуазель Каннингем, одна из моих юных учениц... она мертва.

Услышав это, Элизер прорычал:

— Но какое отношение имеет эта мертвая девушка к Адорне?

— Ведется следствие. Меня вызывают. Дело в том, что... девушка была убита, — признался учитель.

— Убита? — Джейн не была знакома с Каннингемами, но представила, что на месте убитой могла быть Адорна. — Какой ужас. Но как это произошло?

Француз бессмысленно смотрел на нее, как будто не слышал ее слов. Затем он пришел в себя и сказал:

— Мадемуазель, я всего лишь домашний учитель.

— Если это так, что же им от тебя нужно? — резко спросил Элизер. — Тебя подозревают, не так ли?

Джейн была потрясена.

— О Элизер! Разве вы не понимаете?.. — ей было невыносимо больно смотреть на этого безобидного обедневшего человека, без всякой надежды боровшегося с жизнью за те жалкие гроши, которые ему здесь платили.

— Нет, мадемуазель, он прав. — Казалось, что учитель сжался еще больше. — Однако я ничего не знаю. Вчера утром у меня был урок в их красивом доме. Светило солнце, когда я в последний раз видел это прекрасное лицо, но когда я выехал оттуда, густой туман поднялся над морем. У меня было очень плохое предчувствие. Никогда бы не подумал, что не увижу ее, — он засопел, вытащил платок и вытер нос. — А теперь это письмо из полицейского участка...

Джейн заметила, что у Шассера красные глаза. Он страдал, как страдал бы всякий на его месте, зная, что жизнь молодой девушки прервалась. К тому же учитель переживал, что находится под подозрением, так как в момент убийства был неподалеку.

— Я вам искренне сочувствую.

— Спасибо, мадемуазель, — он снова засопел.

— Ну вот, все и прояснилось, — Элизер удовлетворенно потирал руки. — Мы не можем допустить, чтобы с Адорной занимался убийца. Можно сказать, теперь мы спасены.

«Это еще неизвестно», — подумала Джейн. В отличие от Элизера, она была убеждена, что мсье Шассера признают виновным. Она провела его до двери и тихо сказала:

— Если вы все-таки вернетесь в Лондон, дайте о себе знать. Мы остановимся у леди Тарлин на площади Кавендиш. И сможем договориться насчет уроков.

Мсье Шассер кивнул.

— Храни вас Господь. Я бы так хотел снова учить мадемуазель Морант.

— Я это знаю. — Адорна как-то довела мсье Шассера до слез своей неспособностью проспрягать простой глагол. Однако, несмотря на это, он приходил снова и снова. Как и все мужчины, Шассер был влюблен в Адорну и теперь очень не хотел с ней расставаться.

— Убийство, кто бы мог подумать? Я всегда считал его не более чем наглой лягушкой. — Элизер ухмыльнулся, потом нахмурился. — Но за что я ему платил? Адорна с таким же успехом может изучать китайский. Она и впрямь не особо блещет знаниями.

Джейн не могла не согласиться с тем, что умственные способности племянницы довольно посредственны.

— Адорна унаследовала привлекательную внешность от матери и, получив необходимое образование, сможет сделать блестящую партию. Это ведь то, чего вы хотите, не так ли?

— Разумеется, — раздраженно ответил Морант, — уж я сумею извлечь из ее брака выгоду.

Если бы Элизер хоть иногда проявлял любовь к своему единственному ребенку, Джейн простила бы ему эти слова. Но с момента рождения Адорны отец занес ее в графу «дебет». Теперь он надеялся перенести ее в «кредит». Его скаредность сделала голос Джейн жестким:

— В таком случае смотрите на расходуемые вами деньги как на инвестицию. Через Адорну вы сможете приобрести необходимые вам связи. Она сделает для вас то, чего не сумела я.

— Да, вы ужасно меня подвели. Я положил на счет в банк Англии десять тысяч фунтов и рассчитываю на возвращение каждого цента.

— Вы получите их. Адорна затмит всех юных леди, которые впервые выезжают в свет.

— Поговорим о другом. — Элизер посмотрел на нее. — Не рассчитывайте на то, что я оплачу вам еще один гардероб.

— Все, что мне требовалось в прошлом сезоне в Лондоне, я покупала сама, — с гордостью сказала Джейн, — и в дальнейшем намерена поступать так же.

Это напоминание вновь разозлило Элизера. Он не знал, где Джейн брала деньги. Он предпочел бы, чтобы девушка выпрашивала у него каждый грош. Любая возможность применить власть приносила ему несказанное удовольствие, и Джейн не упускала случая сбить с него спесь.

Неважно, что ее сбережения почти иссякли.

—Я все же думаю, что вам лучше остаться в Ситтингбоурне.

Ему было совсем необязательно это говорить. Джейн и так знала, что он хочет держать ее в этом высоком мрачном полупустом доме до тех пор, пока все, что было светлого и радостного, в ней не угаснет.

Как это ни грустно, она тоже хотела остаться. Ехать в Лондон, вновь появиться в свете после того, что она совершила... Джейн приложила руку к груди, ее сердце билось от страха.

Ей было двадцать восемь лет, возраст уже безнадежный, и, вспоминая тот разрушительный сезон в Лондоне, она была готова скорее попрошайничать на улицах, чем вновь испытать столь ужасное унижение.

Тем не менее она возвращается.

За годы своего тяжелого рабства Джейн многому научилась, например, этому спокойствию, которое дорого далось ей. Итак, она поедет в Лондон. Она вновь встретит аристократов, являющихся ей в ночных кошмарах. Возможно, они даже не узнают ее, но она должна быть там, чтобы видеть триумф Адорны.

— Мы сообщили леди Тарлин, что приедем сегодня после полудня, — сказала Джейн. — Думаю, нам нужно ехать.

Элизер облокотился на спинку стула и скрестил руки на груди.

— Непременно. Боже упаси заставлять ждать вашу дорогую леди Тарлин.

— Мы должны быть признательны ей, — напомнила Джейн. — Она поможет Адорне приобрести необходимые связи.

— Да, она ваша подруга. Ваша подруга из высшего общества, — раздраженно сказал Морант. — Вы делаете вид, будто уважаете меня, но на самом деле всегда заставляете помнить, что вы — леди из благородной семьи, а я жалкий торговец.

— Это не так, — сказала Джейн сдавленным голосом. Она не всегда презирала Элизера, он сам заслужил такое отношение.

— Как бы там ни было, это теперь не имеет значения. — Он ухмыльнулся, будто знал что-то такое, что было ей неизвестно. — Можете идти. Чего вы ждете?

Пораженная столь внезапным окончанием разговора, Джейн пошла к выходу. Элизер уже не грозился не пускать ее в Лондон, но она все еще не понимала причины.

— Вы свободны, — произнес он почти ласково. Узнает ли она в конце концов цель этого разговора? Когда Джейн открывала дверь, Элизер спросил:

— Вам знакома Дэйм Олтен?

Джейн помедлила, ее пальцы теребили отделку платья.

— Вдова владельца мясной лавки? Конечно, знакома. — Это была жадная женщина с плотно сжатыми губами, которой нравилось портить настроение покупателям.

— Мы с ней договорились обвенчаться в следующем месяце. — Его голос звучал радостно, когда он произносил ужасные слова, услышать которые Джейн боялась все десять лет после смерти сестры. — Вам придется подыскать себе другое жилье.

Глава 2

— Лондон такой большой. — С тех пор как экипаж въехал в город, миловидная Адорна, не отрываясь, смотрела в окно. Затем она отвернулась и прикрыла нос перчаткой. — Но здесь так воняет!

— Да, Темза сегодня пахнет специфически. — Джейн, улыбаясь, поднесла к носу надушенный платок. Ни один ее эскиз не мог передать всю прелесть Адорны. Девушка была прекрасна и почти ослепительна. Ее белокурые волосы отливали золотом. Нежный овал лица притягивал взоры. Синие, несказанной красоты миндалевидные глаза, таинственно блестящие из-под полуопущенных век, приводили всех мужчин — от юношей до стариков — в восторг.

Когда Джейн посмотрела на Адорну, она увидела в ней Мелбу, свою любимую сестричку. Джейн не понимала, как Элизер не замечает, что Адорна — живое воплощение его жены. И как он может жениться на Дэйм Олтен!

— Что-то не так, тетя Джейн? — наклонив голову, Адорна посмотрела на Джейн. — Вы выглядите так, будто страдаете несварением желудка.

— После обеда в той гостинице это было бы неудивительно, — гримасничая, ответила Джейн. — Вероятно, колбаса мяукала, когда мы нарезали ее.

— Какой кошмар, тетя Джейн! Пожалуйста, не говорите так.

Казалось, что Адорну слегка мутит, и Джейн понимала, насколько неуместно будет, если здесь, в экипаже, ее стошнит. По крайней мере, нежелательно, чтобы это случилось сейчас, когда они уже так близки к цели.

— Я пошутила, милая. Уверена, что на самом деле колбаса была бычья.

Адорна в ужасе упала на спинку сиденья, широко раскрыв рот.

— Только не бычья!

— Это значит: говяжья, из коровы, моя дорогая, — поспешно сказала Джейн.

— А, корова. Почему вы сразу не сказали? — Адорна вновь выпрямилась и поправила оборку на чепце. — Но все же вы выглядите странно. Дело в моем отце, не так ли? Это он вас расстроил?

Джейн пристально смотрела на Адорну. Она не переставала удивляться. Как может девушка, казавшаяся такой простой, быть в то же время настолько проницательной?

«У меня больше нет дома». Горькие слова были готовы сорваться с ее губ.

Однако она всегда защищала Адорну от нападок Элизера, и сейчас не будет перекладывать на ни в чем не повинную девочку ответственность за поступки ее отца. Не будет она также просить о помощи в дальнейшем. Ее выжили из дома, но из ума-то она еще не выжила, все как-нибудь устроится.

— Твой отец обеспокоен предстоящими расходами.

— Как всегда! Но раньше это не волновало вас, — Адорна взяла Джейн за руку. — Прошу вас, тетя Джейн, скажите. Это из-за него или, может, из-за меня?

— Из-за тебя? — Экипаж подбросило на вымощенной булыжником дороге, но Джейн едва заметила это. — Каким образом ты могла меня расстроить?

Адорна опустила голову.

— Вы не хотели ехать, но я не могла провести сезон без моей любимой тети. Без вас мне было бы страшно.

Взгляд девушки из-под длинных темных ресниц скользнул по лицу Джейн, но та лишь недоверчиво покачала головой.

— Дорогая, я никогда не покину тебя. И вряд ли что-либо способно тебя напугать.

Глядя в упор на тетушку, Адорна сказала:

—В таком случае, тетя Джейн, считайте, что я излишне эмоциональна. Я слишком люблю вас, чтобы уехать одной.

Теперь Джейн действительно верила ей. Обнимая это любящее создание, она произнесла:

—Я и сама не смогла бы там остаться. Я бы беспокоилась о тебе.

Адорна опустила голову на плечо Джейн и крепко обняла ее.

— О чем? Это мой первый выход в высший свет!

В юности Лондон тоже казался Джейн первой ступенькой в покорении мира. Потом она мечтала увидеть Рим, Париж и Новый Свет. Ее образ жизни никогда не соответствовал общепринятым нормам: ценность женщины определялась в нем не столько красотой и очарованием, сколько талантом и увлеченностью своей работой.

Все получилось не так, как она себе представляла, и теперь по иронии судьбы именно Джейн предстояло, как это принято в обществе, ввести Адорну в свет.

— Ты разве забыла молодого Ливермиера и то, как он схватил тебя, когда ты отвергла его предложение?

— Ах, это, — Адорна выпрямилась и снова выглянула в окно. — Он обезумел от любви.

— В мире полно таких сумасшедших. — Джейн вспомнились часы отчаяния, когда она думала, что ее племянницу похитили. — Рядом с тобой мужчины теряют рассудок.

— Я умею с ними обращаться. Я умею обращаться с чем угодно, и я позабочусь о вас. Она велела мне это сделать.