Двери со скрипом отворились. Я вошла в сумрачный зал. Внутри пахло болотом, грибами, душицей и прелой листвой. Луч тусклого света падал на огромный дуб, который рос прямо из пола. Черной кроной он подпирал потолок. Могучие ветви словно пытались раздвинуть стены. Среди густой и темной зелени что-то поблескивало. Я подошла ближе и увидела цепи, толстыми золотыми змеями обвивавшие ветки и темный ствол. Там, где листва была особенно густой, царил жутковатый и интригующий до мурашек мрак.
— Ой! — прошептала я, видя, как на ветке что-то шевельнулось.
Из мрака вывалился огромный пушистый кошачий хвост. Он свисал вместе с задними лапами. Котики — это моя слабость. Поэтому знакомые прятали от меня своих нервных котишек. Так что не удивительно, что в таком странном сне нашлось место для пушистого котика.
— Ути бозецьки ты мой, — выдохнула я, удивляясь, как можно не любить сладких мурлык. — Кис-кис-кис… А можно я поглажу котика?
Я спросила негромко. Исключительно ради приличия. А сама тем временем подкралась к пушистой кошачьей попке. Ого, да он больше мейкуна!
— Тык-тык-тык, — почесала я пальчиком хвостик и окрестности. — Ты у нас мальчик или девочка?
Я осторожно задрала хвост, пытаясь рассмотреть, кто же это…
— Я — господин ректор! — внезапно послышался голос. Хвост черной пушистой змеей скользнул у меня сквозь пальцы, скрываясь в темноте.
Подскочив на месте от неожиданности, я почувствовала, как волосы на голове шевелятся.
— Итак, кто это у нас обнаглел до такой степени, что ректору под хвост заглядывает? — послышался убаюкивающий и мягкий гортанный голос.
Он говорил так, словно пел колыбельную. В темноте вспыхнули зловещие глаза.
Я шарахнулась, обещая больше никогда не трогать чужих котов. Даже во сне!
— Ну-ну, — послышался сладкий голос, от которого на меня навалилась усталость. Словно к моей усталости прибавилась усталость целого офиса, отрабатывающего сверхурочные.
На мягких лапах ко мне стала побираться дремота. Я даже украдкой зевнула. От звука кошачьего голоса хотелось превратиться в ежика и впасть в спячку. Есть любители поспать. Но я — профессионал.
К своему ужасу я увидела, как из мрака листвы высунулась огромная лапа. Из нее выползли стальные когти, оставив на стволе внушительные борозды. С дуба посыпались листья и желуди. А с меня седые волосы и планы на будущее.
— Я так понимаю, новенькая? — снова послышался кошачий гортанный голос. Я снова невольно зевнула и опустила глаза.
Только сейчас я увидела, что под дубом были разбросаны белые кости. На меня пустыми глазницами смотрел чей-то черепок. Увидев, что я замешкалась, не веря своим глазам, голос из темноты продолжил.
— Они тоже очень любили котиков.
Сколько же здесь костей! И все человечьи!
— Котик отвечал им взаимностью! — послышался голос, предположительно принадлежащий коту. По моему лицу скользнул пушистый черный хвост. Эта опасная тварь явно заигрывала со мной.
Мне стало так жутко, что мысленно я уже добежала до двери. Но продолжала стоять, как истукан, не в силах пошевелиться.
— Кискас со вкусом человечины, — промелькнуло в моей голове и холодком побежало по спине, когда я почти уснула.
Цепь на дубе прозвенела. Мне послышалось, словно по коре кто-то карабкается. Я дернулась, открывая глаза. Жуткие кошачьи глаза вспыхнули в темноте ветвей на уровне моих глаз. Я сделала еще шаг назад, хрустнув чьим-то черепом.
Глава первая. Русалка на ветвях висит
— Извините, — прошептала я, брезгливо убирая ногу с черепушки.
— Ты Сашеньку не знаешь? — подозрительно спросил кот. Его хвост мелькнул среди ветвей. Он как огромный черный пушистый язык роскошным взмахом облизал воздух.
— Сашеньку какого? Или какую? Эм… Кажется, знаю, Сашу … Блин, фамилию забыла… — напрягла я память. — Саша-Саша-Саша… На дэ как-то…
— Пушкина, — послышался голос из темноты.
«Он сейчас бросится на тебя!», — тряслись поджилки. «Кискас со вкусом потной Марьяны! Мы взяли нежное филе Марьяны, смешали его со злаками и витаминами! Чтобы ваша киска была довольна, здорова и счастлива!», — стучали зубы.
— Пушкина? Пушкина я знаю! В школе учила… — ответила я, глядя на то, как шевелится золотая цепь, словно за нее тянут.
— Он там гимн Академии Нави обещал… Пару веков назад… — послышался мурлыкающий голос. — Он ничего не написал? Не знаешь? А то говорил, что известный поэт!
— А! Написал! И днем и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом. Идет направо — песнь заводит, налево — сказки говорит… Вы про это? — удивилась я, делая осторожный шаг назад.
— Что?!! — внезапно округлились горящие глаза. Два горящих блюдца уставились на меня, словно я тоже обещала написать гимн. Я почувствовала себя редкостным писателем в штаны и какафтором по совместительству!
— У лукоморья дуб зеленый… — лепетала я. — Златая цепь на дубе том… Как-то так… Хорошее стихотворение!
— Я сказки рассказываю? Песни завожу? — послышалось шипение. По стволу яростно ударили стальные когти. Кора осыпалась на пол.
Я сделала еще один шаг назад. Если это тот котик из стихотворения, то у меня тоже много вопросов к Александру Сергеевичу. И что-то мне подсказывает, что я их вот-вот задам при личной встрече!
— Ладно-ладно, котики злопамятные, — прошипел голос, ворча «песни заводит и сказки рассказывает». — Как встретишь, передай ему привет от кота ученого! И скажи, что гимн — редкостное гимнО! Это какая-то сказка для детей!
— Ему уже передали. На Черной Речке, — смутилась я, впервые так остро сожалея о смерти великого поэта. — Большой, горячий.
— Итак, чьих будешь? — спросил кот, снова проводя мягким хвостом по моей щеке.
— В смысле, чьих? — спросила я, не веря своим глазам. Судя по когтям, сейчас меня распишут под хохлому! Или гжель!
— Чьих? — со зловещей мягкостью спросил кот, так и не показываясь целиком. Может, даже и к лучшему! А то я девушка — впечатлительная!
— Вы спрашиваете про парня? — предположила я, решив, что мало пятилась. И нужно еще немного отойти. — Так я с ним сегодня рассталась… Так что ничьих… В смысле, что я — свободна… А с какой целью интересуетесь? Эм… Завестись хотите? Если вы про это, то я вас не потяну… У меня зарплата маленькая. И соседи бдительные… У них … ружье есть…
Я представила соседей, которые рады уже тому, что мой котик не летает и не плюется ядом. Пожалуй, это его единственное достоинство в моих глазах.
— Парень?
И тут я замешкалась. Я вспомнила, как стояла возле озера. Среди деревьев виднелся капот знакомой машины. Я ковыряла настройки фотоаппарата, выставляя свет. «Знаешь, наверное, нам нужно взять паузу в отношениях. Просто я пока не планирую… Ой! Видал, какой кадр получился? … И…».
— И? — спросил кот, снова шелестя листьями и звеня цепью.
А! Я потеряла фотоаппарат! Нужно срочно его найти!
— И! — пожала плечами я, пытаясь вспомнить, когда выронила камеру.
Но, увы, безуспешно.
— И все. А так я сама по себе девочка! — вздохнула я.
— И куда бы тебя засунуть? — прищурились страшные глаза.
— Спасибо, не надо меня никуда засовывать. Жизнь меня и так сует куда попало! Вроде бы только вылезла и отмылась, а она уже новое место нашла! — вежливо ответила я, чувствуя, как накатывает сон.
— Когда люди говорят, что ищут теплое местечко, — усмехнулся кот. — Они не подозревают, что в нем может быть немного грязно. Что просили, то и получили. Так, о чем это я?
Я твердо решила вернуться в лес за камерой.
— Всего хорошего. Было очень приятно поболтать. Мне нужно идти. Меня дома ждут! Очень ждут!
— Лесные, домовые, водяные, оборотни, кладбищенские? — спрашивал кот, пока я пыталась вежливо закончить разговор.
— О, нет! — возразила я, чувствуя, как меня рубит. — Не хотелось бы, чтобы они меня дома ждали.
— Ты плавать умеешь? — внезапно спросил кот, словно его осенила гениальная мысль.
— Нет, — отрицательно покачала головой я. — В основном как топор!
— Отлично! Значит, в утопленницы. В русалки. Решено! — мурлыкнул кот, оставаясь очень довольным собой.
Я посмотрела на вершину дерева, видя что-то похожее на сундук, перемотанный цепями. Он спрятался в листве. Интересно, это то, что я думаю? Вряд ли это — кошачьи пожитки.
Внезапно двери распахнулись. Со всех сторон в зал хлынула толпа.
— Ты с ума сошла стоять так близко?! — дернули меня за руку. Я обернулась и увидела молодого и бледного человека, накрытого газоном, словно плащом. Волосы у него были зеленые, а глаза белые, без зрачков. Что-то в его газоне показалось мне знакомое. И в голосе тоже.
— Мамочки, — дернулась я, не зная, кого бояться больше.
— Сюда иди! — потянули меня за руку. Под ногами вспыхнула черта, через которую я переступила. И меня тут же отпустили.
— За эту черту не заходить! — послышался тихий голос. Я посмотрела на черепа и кости. Кто я такая, чтобы спорить?
— Мои сладенькие, свет очей моих, студенты и преподаватели, — нараспев протянул кот, пока я смешалась с толпой, стараясь держаться подальше.
— Ыыыы! — зевнул кто-то рядом со мной. Я посмотрела на высокого парня, который клевал носом. Но мужественно боролся со сном.