— Да, — вздохнула русоволосая девица с васильковыми глазами и россыпью веснушек. Мои руки вцепились в корягу. В душе я понимала, что отношусь к категории людей, которые не тонут. Но, видать, во мне было что-то хорошее, что ко дну тянуло!

— … я настаивал на том, чтобы наш факультет не трогали, — послышался голос русала. Венок все еще был прижат к его груди. — Я считаю, что у нас и так достаточно предметов. Соблазнение, уход за собой, хороводоведение, венкоплетение, психология мужичин и пение. Но ректор настоял, чтобы с этого учебного года вы посещали все предметы. Видимо, времена меняются. Люди забывают нас. Итак…

Я чуть не соскользнула со своей плавучей «парты», но вовремя вцепилась в нее мокрыми руками.

— Это кто вообще такой, стесняюсь спросить? — прошептала я, глядя на соседку. Она смотрела на нашего зеленого красавца безотрывно и томно.

— Это — водяной… Ах… — выдохнула она, растекаясь по нашей коряге. У нее было то самое блаженное выражение лица безответно влюбленной женщины.

— Но он же наполовину килька? — прошептала я, удивляясь.

— Ничего ты не понимаешь… — послышался томный вздох.

Ну да! Я никогда не умела выбирать рыбные консервы! Ой-е-ей! Я соскальзываю! Мне пришлось обнять «парту» двумя руками. Если это сон, то очень реалистичный!

— А что такое Навь? — шепотом спросила я, отчаянно работая ногами под водой.

— Есть три мира. Явь, Правь и Навь, — послышался тихий голос соседки. А она все поправляла и поправляла свои волосы, в надежде поймать чей-то взгляд.

— А Левь есть? — спросила я, не веря своим глазам.

— Явь — это мир людей. Правь — это мир светлых богов. Навь — это мир темных богов и нечисти… — ответила соседка, всем видом подчеркивая, что я мешаю ей любоваться и мечтать.

— Поэтому вам необходимо будет посещать оборотничество, гадания, домовую магию и еще целый список предметов, — мрачно произнес Водяной, снова показав свой хвост. — Приказ ректора не обсуждается. Про Змия вы слышали. Я очень надеюсь, что в этом году обойдется без … новых потерь.

— Змий… Хи-хи! — послышалось с ивы. Она зашуршала ветками. Вниз упал сухой сучок, оставив на воде круги.

— Душеньки — недодушеньки! Галерка, — поднял глаза водяной. — Вас это тоже касается! В первую очередь! Я вас давно знаю!

— Хи-хи! — послышался игривый и беззаботный ответ. «Ой, не толкайся!», — пискнул кто-то. «Я соскальзываю!», — ответил такой же звенящий голосок.

— А мы что? А мы ничего! — послышался еще один голос.

Опять этот Змий! Он что? Маньяк тут какой-то? Потрошитель кошельков? Кто это вообще такой? Тут одного кота вполне достаточно, чтобы у моего психолога появилась вилла и яхта!

Соседка снова вздохнула. Я посмотрела на нее и поняла, что все очень грустно.

— А теперь вы должны отправиться в лес и собрать цветы для венка, сплести его и сдать в конце урока, — послышался плеск огромного хвоста.

Все стали погружаться в воду. Сначала исчезла одна голова, потом вторая. С ивы бултыхнулось сразу три тела. А я осталась в пруду одна, вцепившись в корягу, не зная, что делать.

— Ныряй! — послышался голос под водой.

Меня потянули меня за ноги.

— Не-а! — подняла брови я, пытаясь грести к берегу вместе с «партой». В следующий раз пусть мне спасательный круг выдают! Я буду русалкой со спасательным кругом! Такие же тоже в природе должны встречаться, не так ли?

— А! — икнула я, когда меня дернули за ногу так резко, что я не успела набрать воздуха в грудь. Ой… Я что? Дышу под водой? Ничего себе!

— Брр! — вынырнула я, барахтаясь и осматривая красивый сумрачный лес. Мы вынырнули совсем в другом месте. Здесь был пологий берег, усыпанный цветочным ковром. Холодный туман цеплялся за корни вековых деревьев.

— А теперь красиво выходим на берег! — послышался голос водяного. — Первая пошла!

Красавица с мокрыми волосами, в рубахе, облепившей тело, изящно скользнула на траву ногой.

— Отлично, но над взглядом нужно поработать. Следующая!

Я пока что держалась за трухлявый пень, осторожно опуская голову в воду. Невероятно! Я дышу под водой! Вы можете себе это представить? Ух-ты! Рыбки! И, главное, все видно! Как интересно! Может, это действительно сон?

Ого! Какая большая рыба! Интересно, как она назы…

Ой!

Передо мной были зеленющие глаза. А то, что я приняла за рыбу…. Ну, короче, это продолжение мужика.

— Бррр! — вынырнула я, хватая рукой венок на голове.

— На берег, — холодно произнес водяной. Я стала грести, опираясь на пень, как на надувной матрас.

Итак, сейчас будет явление Афродиты из пены морской! Приготовьтесь! Расправив плечи, я ступила на мель. Где-то в глубине души я чувствовала, что шутить с водяным не стоит.

— Ай! — скривилась я, падая в воду. Надо же! Наступила на что-то острое!

Я плескалась, пытаясь схватиться за траву.

— Уф! — выползла я на четвереньках, роняя с головы венок. — Тьфу!

Покачиваясь, я встала и одернула рубаху, прилипшую к белью. Мне стало немного неловко. Вода стекала с меня ручьями. Она текла с волос, рубахи и из носа. Так, любители сопливых русалок! Налетай!

— Вы не переживайте. Если надо, я где-нибудь в кустах выползать буду… — утешила я водяного.

Он смотрел на меня пристальным взглядом.

— Или буду русалкой под пиво на любителя, — неловко пожала я плечами, отбрасывая мокрые волосы и роняя венок.

Венок я тут же подобрала, отряхивая его от воды, словно бубен.

— Далеко не уходить. Держаться вместе, — послышался голос в спину. — Если что — звать меня. Понятно? Венки сдать через три часа!

Я обернулась, видя, как водяной выпустил из рук окровавленный венок. С его волос текла вода на лицо. Дорожки воды на щеках были похожи на слезы. Венок поплыл в мутный омут и стал тонуть.

Я поджала губы, чувствуя, словно видела то, чего не должна была видеть. И кот вроде бы не очень виноват. Он себя цепью привязывает… Или виноват? Есть у меня предчувствие, что нервная система взяла ипотеку. И теперь отдает нервными клетками.

— Венок, венок, — ковыляла я, видя, как другие девушки обрывают цветы и что-то плетут. — Венок!

— Дай сюда! Я его первая нашла! — послышался писк. Две девицы с галерки стали толкаться возле красивого алого цветка. — Это — мой! Прочь, мокрица! Сама ты — мокрица!

— Венок! — икнула я, вытряхивая воду их уха.

Лес казался чарующим и немного страшным. Темная, густая зелень, почти не пропускала свет. И если смотреть за деревья, то казалось, что там темным-темно. Было в этом что-то древнее, пугающее и завораживающее.

— Зачем мы это делаем? — шепотом спросила я у своей влюбленной соседик, которая ловко сплела уже половину венка. Она примерила его на свою голову, сидя возле дерева.

— Чтобы заманивать людей в озера, — промурлыкала она, что-то отмеряя и ловко вплетая следующий цветок.

— А зачем? Это что за игра в Мойдодыра? — прошептала я, срывая парочку цветов. Я честно попыталась сплести их друг с другом.

— Нам нужны души, — прошептала влюбленная соседка, глядя на мои потуги с тяжким вздохом. — Неужели тебя никто никогда не обижал? И тебе не хотелось утащить его под воду и утопить?

Ее глаза сверкнули и обожгли меня зловещими огоньками обиды. Обиды на весь мир.

— Тот, кто меня обижал, купается на Карибах! — ответила я, присаживаясь рядом. — Или моется раз в две недели, когда носками можно дерево рубить.

Я поглядывала в сторону дремучего леса. «Может, дернем?», — предложила я себе, пока не решаясь на побег.

— Души делают нас сильнее. Мы питаемся ими, — продолжила соседка по парте. Я пыталась завязать узелок из стеблей. — В Нави все так делают! Ты теперь тоже — навка!

— Ясненько — понятненько, — пожала плечами я, снова поглядывая в лес. Сколько фотографа не корми, все равно в лес смотрит!

Мой взгляд скользнул по девушкам, которые усердно вплетали в венки травы и цветы. Кто-то из них тихо пел, кто-то хихикал. «Змий, ага, прилетит за тобой! Прилетит, ужаснется и обратно вернется!», — послышался тихий смешок.