— Держи, — ткнула ведром Ягиня в мою соседку. — Три глотка!

— Ой! — послышался голосок. Ведро упало на траву, а на нас смотрела еще одна уродливая старуха. — А как обратно? Я же не всегда буду старухой? Точно?

— Молодильное яблочко куснешь и все! Я его в конце урока выдам! — проскрипела Баба Яга, поднимая ведро и снова бросая его в колодец. Старая веревка натужно тащила переливающееся через край ведро.

— Кто следующий? — ткнули в нас ведром. Оно почему-то попало мне в руки. Я посмотрела на студеную, не самую чистую воду, пахнущую затхлостью, и брезгливо выпила. — И так перед каждым моим уроком! Это понятно?!

— А можно я не буду, — закусила губу я, чувствую затхлый запах идущий от ледяной воды. Вода была действительно студеной, словно там внизу плавали айсберги и Ди Каприо.

— Пей, горе — луковое! — скрипнула мне на ухо Ягиня. — Тоже мне, как же ты работати будешь без униформы?

— Может, может, я радость — чесночная, — вздохнула я, делая неуверенный глоток. Вода трижды обожгла мое горло, свела зубы и заставила собой подавиться!

— Это средство предохранения! — проскрипела Ягиня. — Чтоб вам спокойней было! Чтобы удобней молодца тереть! Да ничего не мешало!

Я попросила зеркальце, видя огромную пушистую, как кот тети Жени, бородавку на горбатом носу. Один глаз у меня был распахнут, а второй подозрительно прищурен. На коже были рытвины морщин и немного плесени. Но больше всего меня пугала костяная нога. Я смотрела на нее с ужасом.

— Ну, все готовы? По избушкам! Учтите, спасать никого не буду! Молодцы — настоящие! В избушках все написано! Подсказки видите только вы! Там все просто! Избушки находятся друг от друга далеко, чтобы вместо урока друг к другу в гости не бегали! Как только урок окончится, вы окажетесь здесь! — скомандовала Ягиня. Я завертелась волчком, чтобы очнуться в точно такой же старой сырой избе. Везде были развешены инструкции.

Добравшись до лежанки, я легла на нее, читая бересту.

— Итак, притвориться спящей! — прочитала я. — Один глаз закрыть, а второй прищурить! Как только избушка начнет поворачиваться, и дверь откроется, произнести: «Чую…. духом пахнет!».

Я улеглась на лежанку, прищурила один глаз, а второй закрыла, как было сказано. Не знаю, сколько я так пролежала, вдыхая пряный запах трав и сырости, но мне показалось, что я уснула. Очнулась я внезапно, когда избушка закряхтела и стала вращаться.

Дверь открылась. Но я все еще лежала в позе покойника, сложив тощие руки на груди. Раз, два, три!

— Чую-чую, — произнесла я, не узнавая своего голоса. Мой глаз открылся.

Неприятностями пахнет…

— Самым красивым мужчиной на свете. Я знаю, — послышался знакомый и слегка недобрый голос.

Мне очень захотелось вывалить язык и прикинуться дохлой. Собственно, так я и сделала! А потом спохватилась. Вряд ли это его остановит!

— Чего пожаловал? — спросила я, вставая с лежанки. Костяная нога хрустнула в суставе.

— Хотел бы на одну девицу взглянуть, — заметил Змий, глядя на меня своими змеючьими глазами. — Да присмотреться повнимательней!

Он узнал меня? Или нет?

— Ну что ж, добрый молодец! — проскрипела я, читая украдкой подсказку. — Проходи, раз пришел!

В подсказке было два варианта. Я выбрала первый, поскольку в мою диету Змии не входят.

— И какой же я тебе добрый молодец? — красивая бровь Змия взметнулась наверх.

— Хорошо, будешь красной девицей! — ответила я, не читая подсказок. — Не хочешь быть молодцем, будешь девицей! И откуда к нам красна девица пожаловала? И зачем, изволь спросить?

— А где же «съем я тебя, добрый молодец? Косточки обглодаю да по поляне раскидаю!»? — спросил Змий, проходя по избе. — Что-то ты бледная, Яга…

— Переела я добрых молодцев, — ляпнула я, вспоминая, что там дальше делают. Перед глазами появилось слово «Банька». — У меня несварение! Последний черствым попался. Я его с … майонезом, а он обратно!

— Веник!!! — мелькнуло слово прямо перед моим носом.

Ой, а можно мы обойдемся пачкой влажных салфеток? Вот только не… Ой! Он что? Уже раздевается?

Я удивленно смотрела на красавца, лихо отбросившего кудри за спину. Его рука расстегнула золотую застежку, обнажив шею и грудь. Хитрый змеиный взгляд скользнул по мне, когда рука расстегнула второй замок застежки, обнажив красивый торс. По плечам и торсу вниз стекло алое одеяние. Оно осталось на полу кровавой лужей.

— ВЕНИК!!! — снова промелькнуло перед глазами. Как вовремя, потому что Змий снял штаны.

Если где-то в мире, в далеком-далеком племени и есть вождь по имени Большой Змей, то пусть бежит в ЗАГС и меняет имя на … ну, например, на … Средний Змей.

— Что ж ты смотришь так? — послышался голос, а в нем улыбка. Я отвела взгляд, делая вид, что ищу веник. — Ну как?

Видимо, он уже догадался, кто я. Так, погодите, либо у меня в глазах двоиться, либо… Ой!

— Ты, главное, не расстраивайся, — ответила я, делая вид, что вижу такое каждый день. Вдруг Змий еще не уверен и просто проверяет?

— И что дальше делать? — спросил Змий, пока я понимала, что находили в нем девушки. И почему они ни на жизнь, а на смерть в Змия влюблялись.

— Ну что с ним … ой… с ними делать? Донашивать! Что делать, — вздохнула я, скрипя половицами.

— Что значит донашивать? — глаза Змия округлились.

— Ну, до свадьбы третий отрастет! — заметила я, шурша какими-то сухими вениками трав.

Глава шестая. Прилип, как банный глист!

Я прислушалась в надежде, что услышу, как мужская самооценка с кряхтением заползает под плинтус. И, судя по размерам, не помещается.

— Может, присмотришься получше? А? — нагло заметил Змий. И глаза сощурил нехорошо.

Теперь я знаю, кто размещал объявление: «Продам совесть. Почти новая. Ни разу не пользовался!».

— Сейчас очки найду да присмотрюсь получше! — махнула я рукой и стала шуршать руками по столу в поиске очков несуществующих. — А то без очков не видно! Я ж мелкие буковки вообще без очков не вижу!

— Что-то ты не в духе сегодня, Ягиня…. — опасно заметил Змий, хищно расхаживая по избе. — Не уж-то опять добрый молодец невкусный попался?

Нет, блин, зубочистку к молодцу не положили! Нашел, что спросить! Ой, что-то я нервничаю.

— Вот ела я сегодня доброго молодца, а его самооценка у меня между зубов застряла, — цыкнула я зубом, нервно ежась.

Что же делать? Мне что? Его мыть придется? Везде?! «Уууууу!», — завыл внутри меня маленький оборотень по имени Отчаяние.

«БАНЯ!!!», — мельтешило перед глазами слово.

— Ах, коли бы мысли мои другой заняты ни были, быть может, прилетел бы к тебе разочек, — закусил красивую губу Змий. — Но ничего поделать не могу! Словно весь свет не мил. Запали мне ее очи в душу. Да вместе с душою только и вырвать! Целовать бы ее очи да в жаркие ночи! Все равно моей будет!

От его взгляда мне становилось душно. Змий словно наполнял всю комнату собой.

— Да с таким самомнением наперевес можно полчища врагов встречать. Иди ты в баню, красная девица! — нервно рявкнула я, показывая на открывшуюся дверь. — Да петушков полощи, а то пахнут, как кислые щи!

Ничего себе я дала! Надеюсь, я выживу!

— А она у тебя мужская или женская? Банька-то? — рассмеялся Змий, отбросив волосы назад. Он сделал вид, что пропустил мимо ушей. Но запомнил. — Просто в женскую не пускают! Все визжать начинают. А в мужской не интересно!

Он рассмеялся собственной шутке, не сводя с меня взгляда. Я озадаченно почесала пушистую бородавку.

— Ой, девица — красная! Забыла сказать тебе! В нашем публичном дурдоме сегодня самообслуживание! — брякнула я, глядя на роскошные плечи. — Так что самообслужись да спать ложись!

— И что? Даже девиц красных не будет? Не привык я без девиц красных париться! — усмехнулся Змий.

Он смотрел так пристально, что неприятности стали тесниться, чтобы уступить место следующим. Зрачки Змия превратились в волоски. Мутно-болотные глаза чуть сощурились в улыбке.

Он тряхнул кудрями, и направился в парилку.

Я категорически отказывалась заходить следом! Мне срочно нужна кнопочка «Стирка Змия в деликатном режиме. С отжимом». Чтобы достать его потом вяленького и замотанного. И повесить где-нибудь… На веревочке! В лучшем случае сушиться!

— Парь! Ищи веник! И парь! — появилась метровая надпись передо мной.

— Не-а! — замотала я седой головой. Я пробежала глазами избу, не видя веника. Как вдруг увидала! Обычный, с прутьями!

Невидимая сила заталкивала меня в парилку. Я вцепилась в стол из пенька и сопротивлялась изо всех сил. Стол оторвался, снося горшки и какую-то кадушку с лягушками. Меня раскорячило в проходе так, что я напоминала кошку, которую несут купаться!

Костяная нога держалась изо всех сил, а длинные когти на руках оставляли борозду.

— Заходи, уже, не бойся! У меня на тебя разве что волосы дыбом встают! А кроме них ничего! — послышался смеющийся голос Змия. — Так что обещаю, что даже приставать не буду! Ты лучше мне про девку ту расскажи!

— Ой, что ж ты прилип, как банный глист! — проворчала я, не зная, что делать. Что-то толкнуло меня с силой в парилку.

— ПАРЬ! — тонко, но большими буквами намекали мне на ритуал. В зубах у меня был обычный веник.