— Ой, я забыла! Тетечка же померла… Остальные тоже померли, я так понимаю? Нет, ну разве так можно? Померли, а нам не сказали! Я всем написала, когда бабушка померла! Она нарочно неделю не умирала, чтобы все успели приехать и попрощаться! Хотела половину на тот свет утянуть! — заметила я, втаскивая чемодан.
Света не было. В роскошном коридоре было темно и пыльно.
— А что? Магический свет отключили за неуплату? — удивилась я, глядя на подсвечники, поросшие паутиной. — Или экономите? Ну правильно! Вы тут цены видели? У нас из Гнильтауна самоубийцы частенько к вам приезжают в Тварьбург. Заходят в магазин, на цены смотрят. И все!
Я осматривалась по сторонам, отмечая, что места тут на всех хватит! И стеснять я никого не буду! Это хорошо.
— Ой, — всплеснула я руками. — Что ж я стою! У меня тут гостинцы! Или вы думали, что я с пустыми руками приехала к дорогим родственникам? Билеты до Тварьбурга вон сколько стоят! Поэтому вы и дорогие!
Мужик явно мучился. Видимо с похмелья! Но был очень рад меня видеть! В темноте было видно, как у него глаза загорелись! От радости!
— Ну, — уперла я руку в бок. — Вспомнили? Эх, а еще говорят, что память девичья!
Я наклонилась к корзине и скинула с нее платок. Сверточки, обтянутые веревкой были аккуратно сложены друг на друга.
— У вас вообще что дома есть? — спросила я, шурша свертками. — Ой, а что мы все здесь! Где у вас тут кухня?
Родственничек уже пришел в себя. Ну еще бы! Радость-то какая! Столько лет не виделись!
— Пройдем, — послышался его мягкий, обволакивающий голос. Он звучал в темноте как-то по-особенному. Словно завораживал.
— Ну хоть бы помогли, а? — произнесла я с укором. — А то тоже мне, джентльмен!
Родственник взял чемодан. И корзину. На шее у него появился хомут одеяла.
Огромная каменная лестница, стыдливо прикрытая пыльным ковром, насчитывала сорок ступеней.
— Ну и лестница! Смотри, яйца не побей! — заметила я, тревожно глядя на корзину.
— Спасибо за заботу, — послышался странный голос.
— А то потом растекутся по всей лестнице! Орать будешь, — вздохнула я, глядя на широкие плечи и черный халат.
— А, налево! Ну ладненько! — кивнула я, идя мимо старинных портретов родни. Родня делилась на два вида. Унылые и злобные. И висели по очереди. Унылый — злобный, унылый-злобный.
Ну еще бы! В столице жить — удовольствие недешевое! Бабушка говорила, что в городе и подышать бесплатно нельзя! Она сама когда-то в Тварьбурге жила. И все про него знает!
Я остановилась возле портрета какого-то мрачного деда. В костяных руках у него была бумажка.
— О, сразу видно, что счета получил! — вздохнула я. И прочитала: «Последний портрет лорда Рунвэна». — И помер, как очки нашел! И пригляделся!
Мы шли по коридору. Черная дверь открылась и впустила нас в старинную столовую. Посредине стоял огромный стол. За ним бы поместилась половина Гнильтауна! Роскошные стулья стояли в идеальный ряд. Справа и слева от стола.
Огонь в камине не горел. Оттого и выглядело все неуютно.
— Сразу видно, что яиц у тебя… ну то есть, вас, нет! — заметила я, осматривая смежную комнату, которая звалась кухней.
— А с чего это ты моими яйцами интересуешься? — спросил родственничек странным голосом. Он присел в кресло возле камина. Огонь вспыхнул моментально. Но он был каким-то странным. Впервые я вижу зеленый огонь!
Ну, может, в столице это модно? Я ж пока не в курсе всех мод.
— Потому что свои привезла! У меня яйца — загляденье! Одно к одному! — доставала я свертки и раскрывала их. — Вот, яйца грифонов. Грифоны в этом году знаете, как неслись!
— Прелестно, — задумчиво заметил родственник, глядя на меня со странной улыбкой.
— А вот бедрышки грифоньи! Сама забивала! Вот приготовлю — пальчики оближете! — шелестела я сверками. — А вот варенье. Из имбиря! Только много его нельзя! Так, на хлебушек и хватит! От него у троих уже слиплось. Потом не разлепили! Так что с ним поосторожней! А вот соленья! Сама делала! Урожай нынче так себе! Видали, какая нынче мандрагора мелкая пошла! Я весь огород перекопала! На восемь банок хватило!
Я доставала из корзины продукты, переживая, что что-то забыла.
— Яблоки молодильные! Как съешь сразу на пять килограмм помолодеешь! — выкладывала я на стол наливные яблочки. — Так, вяленый единорог. Суховат, правда, но тоже ничего так! Он у меня три года валялся. Дай, думаю, заберу!
Корзина пустела на глазах. На стол перекочевывали приправы и даже грибной чай.
— Знаю я, что как только за порог, соседи все разграбят! Бессовестные. Ничего оставить нельзя! — вздохнула я. — Нет, я всю скотину уже давно забила…
Меня слушали очень внимательно. С явным интересном.
— Так что криминала в Гнильтауне стало меньше! — вздохнула я. — Но дом все равно сожгла! Точнее, я жгла сарай, а на дом само перекинулось. И правильно сделала! Знаю их! Нечего чужое добро присваивать. А то чужое зло прилетит! Как говорил мой покойный дедушка, добиваться всего и добивать жертву нужно самостоятельно.
Я снова подняла глаза на родственника. Он сидел так вальяжно, так напыщенно. Сразу видно, столичный!
— Короче, потом комнатку мне выделите? — попросила я. — А вон какой домина огромный! Можно на чердаке. Я привычная!
— Зачем же тебе комната на чердаке? — спросил родственник, не сводя с меня глаз.
— Как зачем? А вдруг вы насильник какой? — с подозрением посмотрела я.
— Разве что правилами этикета, — послышался ответ. Но все равно глаза его горели в полутьме от радости.
— О, нет! Мне эта… как его… дефекация… или как-там правильно, когда ну… девушку невинности лишают! Запамятовала! — нахмурилась я.
— Правилами этикета в грубой извращенной форме, — предложили мне.
— Эх! Течет ручей, бежит ручей! А в нем мужик плывет ничей! — усмехнулась я, глядя на свои запасы. — Нет, спасибо! Мне сейчас не до романтики! Мне бы в Академию поступить! Ой! А сколько времени натикало? Мне не пора?
— Думаю, что ты никуда не пойдешь, — заметил родственник.
— Ну да! Думаете, устала с дороги? — спросила я, присаживаясь на стул. — Да, есть маленько! Академия вообще до скольких принимает? Не знаете?
Глава третья. Мужчина с маленьким хозяйством
Родственничек молчал. Он смотрел на меня очень внимательно. И мне это показалось подозрительным.
Сейчас как начнет отговаривать! Ой, чую, что начнет!
— То есть, ты хочешь стать магом? — послышался тихий вкрадчивый голос. — Как интересно…
— А что? — тут же с вызовом ответила я. И уперла руку в бок. — Я уверена, меня возьмут с руками и ногами!
— Прекрасный настрой. Значит, поступаешь в Академию Магии, — с улыбкой повторил родственник, откинувшись на спинку кресла. Он о чем-то задумался. Его тонкие пальцы соприкоснулись подушечкам.
Вот не могу привыкнуть. Седой, как старик. Но при этом лицо молодое, красивущее! Я бы его сзади за тетечку приняла. Если бы не рост и плечи. А так мужик красивущий. Хоть ставь и любуйся!
— А жена ваша где? — спросила я, на всякий случай осматриваясь.
— Я не женат, — ответили мне загадочным голосом. Все еще что-то обдумывая.
— Понятно, — начала я, оглядывая замок и халат. — Потому что хозяйство у вас маленькое!
Родственник расширил глаза от ужаса и чуть не подавился.
— Мужик с маленьким хозяйством — это горе для бабы! — ответила я, тяжко вздохнув. — Вот у нас у одного хозяйство маленькое было! Так ни одна девушка за него не пошла! Хотя всем предлагал! Женщине от мужчины что нужно? Чтобы хозяйство большое было! Что ж она в руках держать будет? А то смотришь на большое хозяйство — душа радуется! Прямо сердце поет! Есть к чему руку приложить!
— А с чего ты решила, что у меня хозяйство маленькое? — прошипел родственник. И сощурился.
— Вы на руки свои посмотрите, — вздохнула я. — Это ж по рукам видно! Вон какие руки у вас тонкие, изящные. А было бы большое хозяйство, то вот такие мозоли бы были! Чем больше хозяйство, тем больше мозоли!
Я с укором посмотрела на него. Тоже мне, родственничек! Позор!
— Утречком встал и сразу за хозяйство хвать! То яйца проверить! Мало ли, что за ночь изменилось? То хрен потеребить! Мало ли, что на нем выскочило? — рассказывала я, вспоминая, как иду мимо грядок и проверяю листики. — У нас вообще горе! В этом году многие без хрена остались! Пожрала их какая-то болячка! Красные такие, огромные штуки выскочили! За ночь, причем… Пришлось срезать всем под корешок!
Я чуть не заплакала, вспоминая, как своими руками хрен срезала.
— Плакали, но срезали! Бабы рыдают. Как же им теперь без хрена? Мужики рыдают! Им без хрена вообще никак! — выдохнула я, опустив голову и вспоминая вкусные закрутки из хрена. Ммм! Пальчики оближешь!
Родственник сидел в гробовой тишине. Видимо, сочувствует. Сердечный он, как погляжу. Сразу видно, что душевный человечище! Хоть и с хозяйством маленьким!
— У меня столько их было! — я чуть не разрыдалась, вспоминая грядки. — И большие! Толстые прямо! Загляденье одно! И маленькие! И средненькие! В рот берешь, так сразу такое блаженство! Все срезать пришлось. А что вы хотели? А вдруг гадостью какой заразят? Ой!
