Она нетерпеливо фыркнула, когда в очередной раз пришлось притормозить. Старый «Ситроен» перед ней двигался со скоростью улитки. Пешком дошла бы быстрее, подумала Анжелика и уже стала раздражаться. Она отвыкла от этих ритмов, да и забыла, что там, в Аббадульке редко кто спешил.

Дыхание восстановилось и стало уже почти ровным, сердце билось спокойно и на своем месте, а не где-то в горле, как все утро. Впервые после отъезда из Рима жгучая горечь, которая сопровождала ее на всем пути, отступила. Домики по краям дороги появлялись все реже, а апельсиновые сады и оливковые рощицы за железными воротами и стенами становились все обширнее. Между одним домом и другим простирались открытые поля.

— Вот мы и приехали, — сказала она Лоренцо, притормаживая. Пепита, как всегда, спала, свернувшись клубочком в углу.

Справа от Анжелики высилась красная стена с колючим палисадником их чертополоха в человеческий рост. Из верхушек эти тонких колючих золоченых стеблей выглядывала лиловая кисточка, до того блестящая, что Анжелика на мгновение вынуждена была прикрыть глаза.

Обеими руками она схватилась за руль, нагнулась чуть вперед и устремила взгляд на высившиеся перед ней стены из камня и глины. Припарковавшись у ворот, она вышла из фургона.

«Ситроен», который тащился всю дорогу перед ней, был припаркован чуть дальше, у забора. Анжелика бросила на него рассеянный взгляд и сосредоточилась на связке ключей в руках — тех самых, что Мария вручила ей вместе с письмом от Маргариты.

«Аббадульке, 8 мая 2013 года.

Дорогая Анжелика, в сердце и в душе ты мне всегда была как дочь.

Все, что у меня есть, что я покупала и чем я владею, все без исключения теперь принадлежит тебе. Я оставляю это тебе, чтобы ты верно всем распорядилась.

Чтобы ты все это сберегла.

У тебя именно те глаза и та душа, что нужно.

Они помогут тебе найти то старое дерево, ведь ты его живой росток. И ты можешь услышать, как говорит родник, ведь знаешь его язык.

Найди и дерево, и родник, это будет вершиной твоего пути. Это твоя задача и конечная цель.

Запомни эти мои слова, потому что однажды, когда придет твой черед, ты должна будешь сделать то же самое.

Как поступила и моя мама Элодиа, передав все это мне.

Оберегай знание, приумножай его любым способом, а затем делись им.

Ответ в улье.

Ответ у тебя в душе.

Все, что тебе нужно было знать, я тебе сказала. Все остальное, что ты якобы не знаешь, я тебе показала. В доме ты найдешь все необходимое.

Позаботься о дереве. Знай, что оно будет тебя защищать. Испей из источника, от которого все мы, хранители, и произошли.

Получи мое наследство, Анжелика Сенес, и охраняй его заботливо, мудро и с любовью.

Шлю тебе мое благословение, доченька.

Маргарита Сенес»

В связке были ключи от дома, амбара и от всех построек тех огромных владений, где Анжелика жила в детстве.

Она несколько раз вдохнула, затем взяла связку и один за другим попыталась вставить ключи в замочную скважину. Когда один подошел, она вдруг судорожно рассмеялась тем нервным смехом, когда смеешься без причины, лишь бы не расплакаться. Она уткнулась лбом в ржавый металл и на миг прикрыла глаза.

— Я пришла, Яя, — тихо прошептала она, пытаясь остановить дрожь в пальцах.

— Кого вы здесь ищите?

Анжелика вздрогнула и обернулась. Перед ней стоял тот самый мужчина из «Ситроена». У него был грубый голос и рассерженное выражение лица. Кожа была так смугла, будто солнце его самый верный друг и соратник, а зеленые, сверкающие глаза еле-еле виднелись за прищуренными веками. Но что-то еще раздражало Анжелику в этом взгляде. Машинально она протерла ладони о джинсы.

— Я… на самом деле никого.

Он слегка наморщил лоб и нагло уставился на Анжелику. Затем снова прищурился.

— Кто вы такая?

Сначала Анжелика решила проигнорировать вопрос. Она обернулась. Никого не было видно, да и Лоренцо остался в фургоне. Анжелика услышала лай своего пса и яростно выпалила.

— Меня зовут Анжелика Сенес, а вас?

— Что вы здесь забыли?

Вообще-то это не его дело. Анжелика даже собралась так и сказать, но предпочла ответить помягче.

— Здесь жила моя тетя.

Мужчина вытаращил глаза, посмотрел на дом, опять на Анжелику.

— Маргарита? — произнес он еле слышно, словно ему было трудно выговорить это слово.

— Да, Маргарита Сенес, — ответила Анжелика.

Он покачал головой.

— Мы ее похоронили на прошлой неделе.

— Знаю.

И в этом согласии скрывалась такая невыносимая боль, что слова были не в состоянии ее выразить.

Мужчина вдруг отпрянул, будто только в тот момент осознал, что присутствие Анжелики было неслучайным.

— Как вы узнали? Имею в виду, о смерти Маргариты? — изумился он. — Вам что, кто-то звонил?

— Кто-то? В каком смысле?

Что за дурацкий вопрос, подумала Анжелика.

— Вы не здешняя.

Это было утверждение, а не вопрос.

— Как вы узнали, что Маргарита умерла?

— Здесь с Маргаритой была моя мать.

Мужчина еще внимательнее пригляделся к Анжелике.

— Ее имя?

Да что этому типу нужно? С какой стати он забрасывал ее всеми этими вопросами? Ну да, они были в Аббадульке, где понятие частной жизни имело совсем иные смыслы. Но даже по местным меркам любопытство незнакомца граничило с наглостью. Анжелика заметила, что мужчина ужасно взволнован.

— Мария Флоринас, — пробормотала она.

— Что?

Мужчина покачал головой, затем взглянул на дом. Он сжал пальцы в кулаки и сунул их в карман.

— Ну, тогда мы родственники, — пробурчал он, неожиданно расплывшись в улыбке.

Анжелика нахмурилась.

— Я не понимаю.

— Меня зовут Джузеппе Фену, я твой кузен.

Он не протянул ей руку, да и его взгляд вряд ли можно было назвать доброжелательным. Анжелика никогда не общалась с семьей отца, никто из его родни и слышать ничего не хотел ни о ее матери, ни о ней самой. За исключением Яи.

Видимо, он был сыном одной из родственниц отца. Она смутно припоминала лицо какой-то женщины.

— А, понятно.

— Эти ключи, — спросил он, указывая на связку в ее руках. — Кто тебе их дал?

Ей не нравилось, как этот кузен — или дядя, или племянник, кем бы он ни был, — смотрел на нее, и тон его тоже. Анжелика занервничала еще больше.

— Мне их дала Маргарита.

Джузеппе оторопел.

— Что за чушь ты несешь?

Ей потребовалось титаническое усилие, чтобы не отшатнуться при виде угрожающего взгляда этого мужчины. Она уже собиралась вытащить письмо Маргариты, но вдруг передумала.

— А в чем, собственно, дело? — спросила она. Анжелика не могла понять, что же такое происходит, но интуиция подсказывала не очень-то доверять ему. — Я чего-то не знаю?

Джузеппе не ответил, а вместо этого, бросив огненный взгляд, развернулся и ушел. Хлопнув дверцей, сел в машину и умчался, подняв клубы пыли.

— Расскажешь кому, не поверят, — пробормотала Анжелика. Она смотрела вслед «Ситроену», пока он не исчез из виду, и, нахмурившись, вернулась к воротам.

И все вмиг стало неважным.

Джузеппе Фену выветрился у нее из головы, как и все остальное.

Вот он, дом Яи, такой же красивый, каким она его помнила. Даже еще красивее. Она поймала себя на том, что улыбается, не в состоянии отвести взгляд.

Дом занимал всего один этаж, одна лишь башня возвышалась над зданием. Обожженные кирпичи, белая штукатурка блестела на полуденном солнце, а сквозь трещинки в стенах пробивался вьюнок. Затем одна за другой вереница огромных стеклянных дверей и облезлых ставней, некогда синих, сейчас сохранивших лишь намек на былой цвет. Этот бледно-голубой в сочетании с зеленью газона, краснотой маков и желтизной маргариток делал облик этого старого и тяжеловесного дома благороднее. А вот и она, старая глициния. Сколько раз Анжелика пряталась среди ее ветвей? Сколько бус сплела из ее цветущих кистей? Казалось, будто это дерево обнимает дом и защищает своими длинными сучковатыми черными ветвями. Неожиданно поднялся ветер и, принеся с собой насыщенный аромат, заколыхал это лиловое море. На мгновение Анжелика почувствовала, как лепестки нежно касаются кожи, и ей показалось, будто старая глициния заключает в объятия не только дом, но и ее саму.

Конец ознакомительного фрагмента