Я на секунду прикрыла глаза.

«Что я вообще здесь делаю?»

— Прошу прощения, милые барышни, но меня ожидает моя спутница, — наконец произнёс ректор. — Могли бы вы поторопиться и принести заказанные мной с утра две коробки пирожных?

— Ах, милорд, вы так жестоки, — пожурила одна из девиц.

Хорошо, что я отвернулась и не видела их заискивающих довольных лиц. Совершенно возмутительное поведение. Как можно вести себя столь беспечно в обществе мужчины? Тем более аристократа. Драконорожденного.

— Я часто здесь бываю, — раздался рядом голос ректора, заставив меня едва заметно дёрнуться от неожиданности. — У нас с коллегами давно сложилась традиция: отмечать завершение вступительных испытаний чаем с пирожными именно из этой кофейни, несмотря на то, что в столице достаточно кондитерских.

Я понимающе улыбнулась.

— Не могу не согласиться, десерты здесь восхитительны. Сколько себя помню, покупала здесь вессалискую феерию и сливочную слойку.

В этот момент из-за прилавка вышла улыбчивая подавальщица.

— Две коробки вессалиской феерии для молодого господина.

— Благодарю, — усмехнулся мужчина, забирая свой заказ.

Я изумлённо приподняла бровь.

— Серьёзно? Вы тоже любите эти пирожные?

— Простое совпадение, — улыбнулся он, поворачиваясь ко мне. — Идёмте?

— Да… — спохватилась я и направилась к выходу, на самом деле чувствуя себя несколько растерянной.

Мужчины, как правило, не являлись поклонниками чересчур нежных десертов, считая их исключительно «женскими», а тут… ректор академии Драгхар и вессалиская феерия? Мне это снится?

Лакей распахнул для меня дверцу кареты и подал руку. Благодарно кивнула и устроилась на обитом бело-золотым бархатом мягком сиденье.

Ректор сел напротив, рядом положил коробки с пирожными. Карета плавно тронулась с места…

Обычно я не испытывала смущения в обществе мужчин, хоть и предпочитала пропускать различные светские мероприятия и посещала только те, от которых невозможно было отказаться, вроде ежегодного императорского бала. Но сейчас… находясь в одной карете с Виктором Гардом, я в полной мере осознала, что такое настоящее смущение.

У меня покраснели уши. И это от одного направленного на меня немигающего взгляда глубоких синих глаз.

«Лучше бы с Брианой поехала, честное слово…» — подумала обречённо и, закусив губу, отвернулась к окошку.

Глава третья

Тонкая нить воспоминаний, которая не должна оборваться

Виктор Гард

Видеть смущение строптивой девчонки было забавно. Как и забавно наблюдать за ней уже повзрослевшей. Узнавать с новой, незнакомой Виктору стороны. И пусть она забыла его, забыла обо всех своих детских и нелепых обещаниях… в этом нет её вины, для Виктора они всё так же оставались важны.

Едва удержался, чтобы не податься вперёд и не тронуть пальцем закушенную губу девчонки. Так и подмывало сказать, что не следует этого делать: такие прекрасные губы не должны быть искусаны, только если в порыве страсти. Они созданы для поцелуев, нежных и робких, мягких и капельку жадных, но, конечно, он этого не скажет. Не сейчас…

Виктор повернулся в другую сторону, давая возможность забывчивой невесте выдохнуть. А то у неё такое страдальческое лицо… наверное, сидит и посыпает голову пеплом, проклиная себя за то, что села с ректором в одну карету.

«А раньше сама приходила,» — про себя усмехнулся Виктор и, опустив ладонь поверх коробок с десертами, позволил воспоминаниям утянуть себя в прошлое. На одиннадцать лет назад…

Ему исполнилось двадцать. Только закончил военную академию и должен был поступить на службу в Императорскую гвардию, как внезапно пробудилась сила драконорожденного. Откуда она вообще взялась?

Виктор не знал родителей, рос в сиротском доме, никаких признаков драконорожденного в нём не проявлялось. Обычный мальчишка. Ну, ладно, не совсем обычный.

Виктор всегда был целеустремлённым и волевым, благодаря чему и поступил в военную академию. Он так усердно тренировался и учился, что безусловно заслужил звание лучшего выпускника. Он должен был командовать особым подразделением, но всё изменилось в один миг…

Позднее становление. Жар. Невыносимая боль. Агония. Пробудившаяся сила словно пыталась убить своего обладателя. И убила бы, вероятно, не появись благородный герцог Ральф Асвид, который примчался из столицы, чтобы лично забрать несчастного гвардейца и помочь ему в период становления, которое обычно случалось у мальчиков в возрасте восьми-десяти лет и проходило быстрее и легче.

Позже герцог говорил, что стал наставником по приказу императора, но Виктор знал, что это не так. Никакого приказа не было. Всем было плевать на него и его «проснувшуюся кровь дракона».

Виктора поселили в гостевом домике на территории имения Асвидов, но он каким-то непостижимым образом оказался в учебной башне. Скорее всего сам дополз туда в беспамятстве, потому что в башне было прохладно и тихо. Тихо до определённого времени.

В один из моментов «пробуждения», когда лихорадка ослабила хватку под действием экспериментальной сыворотки леди Асвид, Виктор увидел её.

Смешливую девчонку с двумя светлыми косичками и по-детски округлым лицом. Она склонилась над ним и внимательно смотрела своими фиалковыми глазами, слишком яркими даже для дочери драконорожденного.

— Ты кто?

— А ты?.. — прохрипел Виктор.

— А я дочь герцога, — вздёрнув нос, ответила девчушка. На вид ей было лет десять, но позже Виктор узнал, что едва исполнилось восемь. Малышка просто выглядела старше, да и вела себя вполне разумно и осознанно. — Почему ты лежишь на полу?

— Здесь прохладно… — слабо вымолвил Виктор и заозирался, взглядом ища графин с водой. Где-то он должен стоять.

Супруга герцога появлялась бесшумно, но всегда оставляла всё самое необходимое. Лекарства, способные притупить боль, отвары, чтобы избежать обезвоживания и лично вводила Виктору сыворотку, которая, по её словам, должна помочь организму справиться с перегрузками, вызванными пробуждением силы.

На какое-то мгновение дочь герцога исчезла из поля зрения и появилась вновь со стаканом в руке.

— Пей, — велела непреклонно и сама начала заливать воду в приоткрытый рот Виктора, едва не утопив его…

… кашлял долго.

А юная нахалка сделала вид, что ничего не случилось, поставила стакан там докуда Виктор точно не дотянется, и припала к распахнутому окну, достав из кармана короткого летнего платья рогатку.

— Что ты делаешь? — спросил он сипло, вытирая подбородок и шею рукавом льняной рубахи.

— Стреляю по соседским мальчишкам, — гордо ответила девчонка. Забралась на старый деревянный ящик, достала из другого кармана какие-то ягоды и прицелилась. — Братья Стронг слишком зазнавшиеся, одного со мной возраста, но ведут себя так высокомерно, нужно их проучить.

Виктор улыбнулся. Впервые за долгое время. Раньше не было особых причин и поводов для радости. В сиротском доме он ни с кем не ладил, в академии был поглощён учёбой и всё время соперничал с другими адептами. А тут…

— Мэй Асвид! — раздался от двери громогласный голос герцога. — Почему ты снова сбежала от гувернантки?! Тебе нужно учиться, а ты… о-о, Вик? — спросил ошеломлённо, наконец, заметив своего нерадивого ученика. — Люсильда сказала, что ты перебрался в башню, но я не думал, что ты… вот так валяешься на полу. Может, помочь тебе вернуться в дом? Здесь нет места для кровати…

— Там душно… — едва слышно прошелестел Виктор, ощущая, как лихорадка вновь затаскивает его в беспамятство, полное мучительной боли и агонии.

Герцог присел рядом на корточки и опустил на лоб свою шершавую огромную ладонь.

— Потерпи немного. Скоро я приду и «успокою» твою силу, сможешь поспать нормально.

Виктор благодарно кивнул и закрыл глаза. Больше ему ничего и не нужно было, только спокойно провести ночь и дожить до утра…

До утра он как ни странно дожил, принял лекарства, а вот от еды воротило. Завтрак так и остался стоять нетронутым на столе.

Ближе к полудню явился белокурый бесёнок. На этот раз с упрёками.

— Ты что, помереть собрался? — бесцеремонно поинтересовалась негодница, вновь нависнув над Виктором.

Забавно, но в фиалковых глазах не было жалости. Ничего из того, что так задевало гордость юнца-беспризорника, мечтавшего стать кем-то. Кем-то большим, чем он есть на самом деле.

— С чего ты это взяла? — хрипло поинтересовался Виктор.

— Так папа сказал, — беззаботно ответила девчонка. Запрыгнула на стол и, болтая ногой, взяла с подноса стручок отварной фасоли. — Утром мама пожаловалась, что ты ничего не ешь, а папа рассердился: «Этот упрямый мальчишка помереть собрался?!» — подражая голосу герцога, воскликнула она.

Виктор снова улыбнулся.

— Я не могу есть. Меня тошнит.

— И это вся причина? — разочарованно протянула девчонка. — Лежи здесь, никуда не уходи, — строго велела она и, спрыгнув со стола, куда-то умчалась.

«Можно подумать, я смогу…» — мелькнула отстранённая мысль, и Виктор закрыл глаза.

Он потерял счёт времени, но когда вновь распахнул веки, то уже по обыкновению увидел над собой кукольное непосредственное лицо девчонки и пронзительные фиалковые глаза.