— Полегче, полегче! Мы можем врезаться вон в ту фуру. Ну а катаю я тебя по трем причинам. Потому, что поворот был неясно написан с самого начала. И сколько бы Мик ни вытирал руки об салфетку, мы все равно не узнаем, что за номер шоссе был там. Еще — потому что мне нужно знать, в каком состоянии дорога и много ли ждать посетителей. А третья и самая главная причина — потому что ты мне… потому что мне просто приятно прокатиться с красивой девушкой. Очень красивой. Я даже…
— Давай ограничимся первой причиной.
Марго вспомнила, что действительно в начале записи помада, наверное, сломалась, и первые цифры были несколько раз обведены, потом зачеркнуты, потом написаны снова, но так неразборчиво, что она приняла их просто за пятно… В любом случае теперь — поздно гадать.
— Ты представляешь, — примирительным голосом сказал Рич, стаскивая шапочку, — ты представляешь, сколько домов в округе с похожим адресом?
— Но ты же видел номер!
— Видел. Но я не ставил себе цели запомнить именно его. Мы говорили только о шоссе.
— О господи! — Марго резко откинулась назад. — Как мне надоели эти пьяные выходки!
Они начинали выезжать на главную дорогу, когда Рич внезапно остановил машину.
— Марго.
— Что случилось?!
— Да ты не бойся! Я — не маньяк.
— А чего нас бояться-то, — пробормотала она машинально. Таков был ее обычный ответ на стандартную мужскую шутку.
Рич стал нарочито серьезным и взял ее за руку.
— Марго, понимаешь… Я сам не знаю, чего сейчас хочу.
— Вообще — это бросается в глаза.
— Правда?
— Угу.
— Прежде чем мы вернемся в отель, скажи. Я… мы завтра поедем на следующее шоссе?
— Сколько их до Аляски-то? У нас, Ричард, еще уйма попыток!
— Я серьезно. Мне почему-то кажется, что нельзя просто так встретиться и разойтись.
— И мы будем до следующего Рождества кататься туда-сюда, чтобы не просто так встретиться и разойтись.
— Извини. Я сам не знаю, что болтаю. Но ты правда очень красивая. А я, как всякий эстет, испытываю слабость к гармоничным формам. Тебе никто не говорил, что ты похожа на одну актрису… Она мексиканка…
— Сальма Хайек. Мне с седьмого класса только об этом и твердят. И каждый мнит себя первооткрывателем сходства.
— Значит, я не первый заметил. А у тебя в роду что — тоже были мексиканцы?
Марго усмехнулась.
— Я родилась в Аризоне, там рядом Мексика. Наверное — были.
— А я на кого похож?
Марго еще раз хихикнула, потому что ответное сравнение уже несколько минут вертелось у нее в голове:
— На Бандераса! Хвостиком. И еще тем, что они с Сальмой вместе играли в фильме! — И она засмеялась, видя его смущение. — Неужели тебе никто об этом не говорил?
— Нет. Ты — первая.
— Ну и правильно. Потому что я пошутила. Но хвостики у вас действительно одинаковые.
Рич сжал ее руку. Пальцы были ледяные.
— Полегче, полегче! — повторила она его слова. — Я дорого заплатила за то, что Денни вчера просто подержал меня за руку.
— Но Мика же нет! И мы можем делать все, что захотим.
Брови у Марго саркастически поползли вверх. Она смотрела исподлобья и чуть улыбалась.
— У-у-ух! Ты меня восхищаешь, честное слово! Еще ни одна девушка не умела одним только взглядом удержать меня от поцелуя.
— А кого ты здесь собрался целовать? — Она оглянулась на заднее сиденье.
— Тебя, конечно.
— А! Вон оно что! Рич, мне кажется, рановато.
— Ну да. Отложим это на завтра. Поскольку оно все равно неизбежно…
— Завтра?
— Нет, поцелуй.
— Хм. Ну вчера на ночь — уже был.
— Тем более! Чего нам стесняться-то! — Рич поднял ее руку и неожиданно приложился губами к ладони.
Марго недолго терпела, потом с шумным выдохом отняла ладонь и резко бросила:
— Едем! И хватит… приставать ко мне!
— Но, по-моему, тебе очень понравилось.
— Еще бы! Не надо так на меня смотреть. Поехали!
Всю дорогу они молчали, в отель прибыли уже затемно, Сэм встречал их радостной улыбкой.
— Сейчас будем елку наряжать. Я попросил горничных, но они сделали из нее такой ужас, что пришлось все снять.
— А где они? — спросил озадаченно Рич.
— Марта как всегда на кухне, а эти две свистушки сказали, что у них завтра Рождество и сегодняшнюю ночь они будут дома.
— А уборку в номерах я буду делать?
— Черт! Завтра же Рождество! Черт! Куда же мне поехать! — Марго в сердцах не заметила, что повторяет манеру Мика чертыхаться через каждое слово.
— А зачем вам ехать? — просто спросил Сэм. — У нас тут будет весело. Рич, ты остаешься?
— Ты останешься, Марго?
— А я-то здесь при чем?
— Если ты останешься в отеле, то и я никуда не поеду. Ну, чтобы народу было побольше.
Она грустно переводила взгляд с одного на другого. Сэм и Рич стояли напротив нее с широкими улыбками на лице, немного театральными, как будто их вывели на сцену прочитать рождественский стишок.
— Ладно, уговорили. Все равно до мамы далеко, а больше Рождество мне негде встречать.
— А как же… Впрочем, это не мое дело. Что будем на ужин? — Рич с явным облегчением принялся скакать вдоль барной стойки. — Вино, коньяк, виски, скотч, текила, ром?
— Остановись, Рич. Мне — жареную форель с острым соусом, салат из мидий и зеленый чай.
— А потом?
— А потом — спать.
— Да-а, — Рич отступил два шага назад, измеряя ее шутливо-презрительным взглядом. — Теперь я понимаю, почему Мик так пьет.
— И почему же, доктор?
— От отчаяния. И чтобы уравновесить твой трезвый и разумный взгляд на жизнь.
— Знал бы ты, какой он у меня нетрезвый и неразумный.
— Надеюсь скоро узнать. Ведь завтрашний день мы проведем вместе?
— И ночь тоже! — вдруг вклинился Сэм. — То есть… я хотел сказать, что на завтрашний вечер передали опять штормовое предупреждение. Хорошо, что посетителей нет. Вы уже не в счет. Вы — уже наша… — Он улыбался бесхитростной негритянской улыбкой.
— А где же Сандра и Денни?
— Уехали, как только расчистили дорогу. Они сделали все, что нужно, зачем им оставаться?
— Это точно! — резко бросила Марго. — Свое дело в этой истории они сделали.
— Ну так мы будем елку наряжать или нет? — насупленно спросил Сэм.
Когда она управилась с гигантским куском форели, салатом и запила все это чаем, в организме наступила расслабляющая сытость, и в голову сами собой полезли воспоминания. Еловый запах, витавший в воздухе еще с тех пор, как она ступила через порог мотеля, навевал только одни ассоциации: с домом и детством. А игрушки были похожи на те, что они с мамой развешивали на своей елке… Когда-то Марго жила со своей веселой семьей и светлыми праздниками каждый Новый год. Они с папой, мамой и младшей сестрой часто выезжали за город отдыхать, летом ехали к двум бабушкам на юг Аризоны, а зиму проводили за уютными домашними вечерами, где все ценили и любили друг друга, и им никогда не было скучно вчетвером… Разлад, разрушивший их, казалось бы, незыблемый мир, произошел два года назад, как раз, когда…
— Марго! Эту шишку мы обычно крепим на самый верх!
— Что?
— Шишка, говорю, у тебя в руках слишком большая. Ее нужно лепить на макушку.
— А зачем? — Она растерянно приложила огромную позолоченную кедровую шишку к своей голове.
— Марго! Ну где ты витаешь! Мы чью макушку сейчас наряжаем?
— А! Я и подумала: зачем на моей макушке — шишечка?
— Ну вот, теперь у нашей елки более-менее респектабельный вид! — одобрительно оглядев новогоднее дерево, сказал Рич.
— Да, примерно то же самое я видел после двух горничных.
— Ладно, Сэм, не горюй. У тебя просто другие вкусы.
— Лучше пойду на кухню!
— У него хороший аппетит? — спросила Марго, округлив глаза, когда огромная спина Сэма исчезла в недрах служебного входа. — Ведь мы только что поужинали.
— У него роман с нашим шеф-поваром Мартой. Сэм — лучший бармен нашего округа, а Марта — лучший шеф-повар. Я им отвел отдельный флигилек, где они живут. Мы почти не выезжаем отсюда… У меня, конечно, есть свой… Ну… это не важно. Расскажи лучше о себе, Марго.
— А что тебя интересует?
— Все.
— Многовато получится.
— Ничего, я потерплю. — Рич придвинулся к ней на диване и снова взял ладонь в свои руки. — Расскажи о себе. Пожалуйста.
— Всю правду?
— Как на исповеди!
— Хм. Я родилась в тысяча девятьсот восемьдесят первом году, в столице Аризоны, в семье адвоката и врача. Когда я училась в первом классе, мы переехали в Северную Дакоту. Там я поступила в университет на отделение юриспруденции… Два года назад поселилась в Эдмонтоне, познакомилась с Миком, тогда же окончила университет. Теперь работаю в отцовской фирме, здесь же, в Канаде, но собираюсь открывать свою… Что еще? Рост — метр семьдесят. Вес — пятьдесят пять. 90-60-90 почти соответствуют норме.
— Это видно.
— Слава богу! А то я уже заволновалась.
— Не-е! Не волнуйся. Во! — Рич выставил большой палец руки, выражая полное одобрение ее фигуры.
— Что еще тебя волнует?
— Ты — юрист. А я боюсь юристов.
— Пока у меня нет оснований тебя кусать. Успокоила?
— И да, и нет. Смотря в какой обстановке ты стала бы меня кусать. Знаешь, некоторые женские укусы на мужском теле бывают просто необходимы для решения юридических вопро… — Договорить ему не удалось, потому что в руках у Марго оказался красный санта-клаусовский колпак, которым Ричард получил по шее, хотя и не больно.
— Теперь твоя очередь.
— Тогда давай колпак.
— Нет, твоя очередь рассказывать о себе.
— А-а! — разочарованно протянул Рич. Прямо-таки отвалился с середины дивана на спинку и махнул рукой. — Я-то думал, мы сейчас друг друга покусаем!
— Рич, я не понимаю, к чему тебе эти двусмысленности? Неужели ты думаешь…
— Ты не поверишь, но именно так я и думаю! И давай пока не будем трогать эту тему, а то спугнем.
— Господи, что мы спугнем?
— Рождественское счастье, конечно!
— Ладно, Рич, выкладывай свою анкету.
— Родился я здесь. Прямо вот тут, то есть в Канаде. Это ты у нас из Штатов. А я — из Эдмонтона. Мне тридцать два года. Наш университет я окончил очень давно, но никогда не работал по специальности. Что еще сказать? В прошлом апреле я чуть не женился. Но обошлось.
— Почему?
— Я так и знал, что остальное вопросов не вызовет! Ха-ха-ха!
— Все остальное — анкетные данные. А вот «чуть не женился» — это уже из области откровений. Поэтому и вызывает вопрос.
— Вот именно за это, — Рич выразительно поднял указательный палец над головой, — я и не люблю юристов!
— За что?
— За беспощадную логику.
— Это — мое личное качество, юристы здесь ни при чем.
В комнату вошел Сэм.
— Между прочим, штормовое предупреждение переносится на завтрашнее утро. А мы с Мартой уходим спать.
— На утро, говоришь? — Ричард размышлял. — Марго, а может, поедем отметить Рождество к моим друзьям? Они тут живут неподалеку, примерно где мы ездили сегодня. — Он зачем-то подмигнул Сэму.
— Ну а как же мы доберемся до твоих друзей, если погода будет плохая? Нет, Ричард, мне совсем не нравится твоя затея! Давай останемся здесь.
— Отлично!
— Но только — до хорошей погоды. Когда перестанет сыпать снег — я уезжаю в Эдмонтон.
— К кому? Ты же говорила, что тебе ехать некуда, кроме как к маме. А она в Северной Дакоте.
— Это не важно.
— Это как раз важно. Потому что отвезти тебя туда ты попросишь именно меня.
— Да не нужно мне ничего! Я вызову такси…
— А они очень обрадуются ехать в нашу глухомань и в такую погоду. Да еще в праздник! Ха! У тебя никаких шансов!
— Значит, я пойду пешком!
— Вы с Миком очень похожи. Ты, может, прямо сейчас отправишься?
— Спасибо! Тогда мне для храбрости нужно выпить бутылочки три вина. Я очень люблю французские. У тебя есть?
— Ладно, не обижайся. Мне кажется, завтра мы обязательно найдем твоего Джонни с его домиком, — сказал задумчиво Рич, прикидывая что-то в уме. — Да. Да, найдем. Я знаю, что делать.
— Что-то мне все это не нравится… — Она посмотрела на Сэма, ища поддержки, но тот пожал плечами.
Рич никого не слушал.
— Ты готова? — неожиданно спросил он.
— К чему?
— Тогда — иди спать. Спокойной ночи. Целоваться сегодня не будем!
3
Утром снег едва только присыпал расчищенную дорогу. Штормовое предупреждение пока оставалось только предупреждением, и Рождество пришло в этот лес мягкой уютной погодой.
Марго с удовольствием принимала душ: после вчерашнего посещения магазина она уже не страдала от отсутствия косметики и раздражающей неухоженности своего тела. Сегодня праздник. Еще два дня назад она собиралась отметить его с Миком. Может быть, в последний раз, но все-таки с Миком. Еще два дня назад была совсем другая жизнь и другие приоритеты. Теперь все сузилось до двух задач: разыскать Мика и не потеряться самой среди чужих людей. Может быть, и правда, еще раз попытаться найти этого Джонни? По крайней мере, он точно ждет и даже спрашивал по телефону, где отводить для них комнату: в мансарде или на втором этаже. Ее саму Джонни не видел никогда в жизни, а Мика — уже двенадцать лет, после того как они вместе окончили школу. Но объясниться-то она сможет. Не станет же он ее выгонять. К тому же Джонни имеет гораздо больше оснований для того, чтобы посвятить выходные поискам Мика, ведь он его друг. А Рич как будто нарочно не пускает ее к Джонни. И что самое страшное — Рич начинает ей нравиться…
Марго немного подкрасилась, с сожалением подумала, что принарядиться, увы, не получится, и с этой мыслью стала спускаться вниз.
Когда она в мягких гостиничных тапочках бесшумно дошла до середины лестницы, странный голос Ричарда заставил ее остановиться и прислушаться.
— А я тебе говорю — получится! Ты же знаешь меня — я старый фокусник! — говорил Рич в телефонную трубку сдавленным голосом. — Нет, пока я изо всех сил скрываю свои таланты, кошу под простачка, но… Слушай! Не валяй дурака, у меня такой шанс, может, раз в жизни выпал! У нас ведь тоже есть Джонни.
— Доброе утро, — начала было Марго, но тут же сдвинула брови: какой еще Джонни?
Рич повернулся на ее голос, вздрогнул, чуть не уронил аппарат и торопливо сказал в трубку:
— Я с мобильного перезвоню.
Потом заулыбался, раскинул руки и пошел к ней с умиленным выражением лица, с каким любимые племянники встречают своих престарелых тетушек.
— Марго-о! Вот это да! Какой сюрприз!
— А ты что, ожидал вместо меня увидеть тень отца Гамлета?
— Ну почему же!
— Тогда не заговаривай мне зубы. Скажи, о каком Джонни и с кем ты сейчас говорил?
— А? — Рич удивленно оглянулся назад.
— Да!
— С Рождеством тебя, малышка!
— Это — не твое. Это Мик, и такие, как он. Не надо косить под боксеров, у тебя на лице написано, что ты никогда не называл своих девушек малышками.
— Да что ты!
— Кто такой Джонни? Отвечай.
— Это совпадение. Джонни — очень распространенное имя в Канаде. Тебе не приходило в голову, что среди моих друзей тоже может быть парочка-троечка Джонни?
— Нет, не приходила. Рич!
— Да не надо злиться, малы… Марго!
— Отвези меня к нашему Джонни, и дело с концом.
— Ты так сильно привязана к бедняге Мику? Марго, но ведь сегодня праздник. Нельзя совсем это оставлять без внимания, давай хоть с утра его немного отметим.
— Ну хорошо, давай, — смягчилась она.
— А то неизвестно, — раздавался радостный голос Рича из недр барной стойки, — неизвестно, где мы все можем оказаться вечером и в каких компаниях. Верно?
— Верно. Рич, что с тобой? Не надо таких странных пророчеств.
— Это не пророчества, а предположения. Мы все слепо идем по белому свету сквозь время и не ведаем, куда наступит в следующий миг наша нога.
— Вот как?
— Это я сам придумал. Только что. У меня такое бывает. — Рич улыбнулся и, как бы спохватившись, добавил: — Но это не заразно.
— Хорошо. А то некоторые вещи распространяются воздушно-капельным путем.
— Или через поцелуи.
— Это нам не грозит.
— Я протестую, ваша честь! Мы вчера договорились, что сегодня поцелуемся. Ха! А мы и так поцелуемся, ведь после первого тоста полагается поцелуй.
— Скромный, католический.
— Ну хорошо, я согласен. — Лицо его стало коварно-невинным.
Наконец он нашел французское вино и с видом заправского бармена повертел в пальцах два фужера, тот час же разбив один из них об пол.
— К счастью! К счастью! Красное полусладкое пойдет?
— Ты угадал. Это то, что я люблю.
Рич разлил вино по бокалам, наполнив их ровно на треть, и подошел к Марго.
— Как там у вас в Штатах говорят? Счастливого Рождества!
— Счастливого Рождества! Ммм! Вкусное!
— Я своим плохого не предлагаю. Ну а теперь нам полагается…
Марго выставила вперед руку:
— Это когда уже мы опустошим наши бокалы!
— Ничего подобного! — Рич отвел ее руку в сторону и смело обнял за талию.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Это никак нельзя было назвать страстью. Скорее — любопытством… Марго поняла: еще миг, и она просто рассмеется ему в лицо, и что-то тонкое и красивое, как китайское кружево, никогда уже не появится между ними, не свяжет их своим затейливым узором. Ей стало немного грустно, потому что… Губы Рича обрушились на нее так внезапно и так прочно отсекли от реальности, что следующее мгновение она не сумела до конца прожить: она забыла, где находится, как сюда попала, что было минуту назад… Ричард был нежен, предельно нежен, но в этой нежности таилось столько страсти, что Марго почувствовала себя, словно человек, опоенный дурманящим зельем. Мик так целоваться не умел! Мик…
Марго чуть отстранилась, шумно переводя дыхание.
— Ну вот, теперь мы вправду познакомились. — Он еще раз легонько коснулся губами ее губ. Это уже как бы напоследок.
Она молча смотрела на него.
— А почему ты ничего мне не скажешь?
— Например?
— Ну сейчас ты должна была отвернуться, пряча счастливое лицо, и сказать что-то вроде «нам не стоило этого делать».
— Но мы оба так не считаем. Зачем же говорить неправду?
Он очень серьезно посмотрел ей в глаза и качнул головой:
— Опасно будет влюбиться в такую, как ты.
— Да. Посмотри, что стало с Миком.
— Меня постигнет другая участь.
— Надеюсь, что не из-за меня.
— А я уже ни на что не надеюсь! — сказал он вдруг и вышел из холла.
Марго, хоть все ее тело и била приятная дрожь, стараясь сохранять спокойное выражение лица, присела на свой любимый угловой диван и стала смотреть в окно на дорогу.
В такой час никто не подъезжал к мотелю, да и вряд ли можно было ожидать сегодня посетителей, если только случайные люди, чтобы уберечься от непогоды, заедут к ним, или незаменимые водители снегоуборочных машин…
Сэм и Марта вышли в холл и уселись напротив нее. Они были удивительно похожи: оба толстенькие, с добрыми простоватыми взглядами. Примесь негритянской крови у Марты гораздо меньше бросалась в глаза: ее кожа была светлее и черты лица больше напоминали европейские. Но присутствие Сэма как будто усиливало и проявляло в ней это смешение кровей: рядом с ним она казалась светлокожей симпатичной негритяночкой с картинки, которую просто не успел еще раскрасить художник.
— С Рождеством!
— Да, вас тоже с праздником!
Ричард вернулся с еще одной такой же бутылкой вина. Марта сразу сделалась серьезной и начала докладывать:
— Я прибралась в коридорах, приготовила немного продуктов для салатов, если кто-то все-таки заедет. Для своих у меня есть индейка. Маленькая, но на четверых вполне хватит! — Она улыбнулась.
Марго и Рич избегали смотреть друг на друга.
— Да, — запинаясь заговорил Рич, словно это не он был хозяин заведения, а Марта, — может, накроете на стол? А то мы с Марго… Извините, что в такой спешке… Мы поедем, посмотрим немного еще эти домики…
— Да-да! — Марта встала с дивана и засеменила на кухню. — Сейчас я все принесу!
— Я с вами! — безапелляционно заявила Марго и решительно догнала Марту, оставив Сэма и Рича сидеть с открытыми ртами.