Глава 4

В теле расслаблена каждая клеточка, мне лень даже думать о том, что предстоит завтра. А это, между прочем, важное совещание с перспективным партнером. Да, вот только, сейчас его важность ощущается не такой значительной. Как и важность всего остального в жизни. Хочется просто плыть по течению, и не грузить голову. Блаженное состояние, оно наступает только после сеанса сексотерапии от моей прекрасной майора Кругловой. Никакой психолог, даже самый высокооплачиваемый, не дал мне такого релакса.

Расслабленно веду авто под звуки любимого ретро. Из динамиков, надрываясь, ABBA поет о том, что победитель загребает себе все. Одна из моих любимых песен, правда жизни в одной фразе. Напеваю себе под нос, когда на мобильном высвечивается номер жены.

Устало выдыхаю, смахивая иконку.

— Да, дорогая? — спрашиваю.

— Где ты, Герман? — суетится Галина.

Она вечно надумывает себе всякую фигню. В прошлый раз услышала по радио про автомобильную аварию в центре города, и тут же решила, что это мог быть я. Устроила мне слезливую истерику, и хорошо, что все это было лишь по телефону.

— Домой еду, милая, — отвечаю ей. Голос максимально расслаблен.

Майор Круглова умеет выветрить из головы все напряжение. Тихо ухмыляюсь, снова вспомнив ее округлые бедра и высокую грудь.

— Что-то случилось? — спрашиваю, ожидая услышать очередную дурость из ее страшных фантазий.

— Просто очень соскучилась, — говорит Галина, вздыхая.

Значит, сеанса истерии сегодня не будет? Отлично, пронесло!

— Приятно слышать, — отвечаю ей довольным тоном. — Я скоро, потерпи.

— Сколько?

— Если верить навигатору, пять минут, — говорю, бросив короткий взгляд на приборную панель, где встроен экран с картой.

— Хорошо, — соглашается счастливо улыбаясь.

Ну вот и отлично. Люблю, когда женщина довольна. Это значит, что вечер будет приятным и принесет отдых, вместо напряга.

Ох, если бы бабы только знали, сколько проблем у нас из-за их вечного нытья! Но этому не суждено случиться. Потому, что, как принято считать, мы из разных планет.

Включаю поворотник, поворачиваю направо. Впереди виднеется высокий забор, ограждающий от посторонних территорию поселка. Тут нет чужих людей, каждый сосед знаком мне в лицо. И это создает свою неповторимую атмосферу уюта. Проезжаю шлагбаум, который открылся, едва моя машина подъехала к входу. Здесь каждая собака меня знает. Что уж говорить об охранниках?

Еду вперед, мимо высоких особняков, за стенами которых все знакомые лица. Банкиры, владельцы фабрик, яхт, заводов, даже генерал затесался в нашей прекрасной компании. И меня вполне устраивает такое соседство.

Ворота во двор открываю с пульта, который всегда с собой, в машине. Свой автомобиль оставляю возле машины жены. Той самой, что подарил ей на рождество. Помню, визгу тогда было. Она даже пыталась сделать мне минет. Но, как обычно, ничего путного из этого не вышло. Гоняла мой прибор во рту, смешно закатывая глаза. Как вспомню, так вздрогну. То ли дело минет от майора Кругловой?! Стоит вспомнить, и член радостно приподнимается.

Выхожу из авто, иду к дому. Этот особняк я построил два года назад. Именно тогда стало понятно, что мне хочется отдыхать от городской суеты в каком-то тихом месте, а не в квартире. Хоть и в элитном квартале, квартира не дает того ощущения свободы, что витает здесь. Кроме того, соседство с влиятельными людьми, которыми кишит наш закрытый поселок, всегда полезно.

— Ты уже дома? — встречает меня Галина, едва я переступаю порог.

Наверняка, сидела и ждала моего возвращения. Так всегда. И это по-своему мило.

— Привет, — улыбаюсь жене.

Она подбегает ко мне, обнимает за шею, поднявшись на носочки, и чмокает в губы.

— Ай, задушишь, — смеюсь ей в губы.

Выглядит маленькой, но хватка крепкая. Меня всегда удивляло, что вот эта женщина все детство болела и была самой слабой в классе. Об этом любит рассказывать ее мать, каждый раз, как приезжает к нам в гости. Кажется, и сегодня была. Я ощущаю шлейф запаха ее цитрусовых духов.

— Мама приезжала, — говорит Галя, давая мне свободу.

Ну, вот! Что я говорил?!

— М? — отзываюсь. — Что хотела?

Галина обычно смотрит на меня, как на второе пришествие Христа. Когда я спрашивал ее, что не так, говорит, что слишком сильно любит. Она каждый вечер так меня рассматривает. И это немного раздражает. Но приходится терпеть ее особенности, супруга все-таки.

— Привезла свой пирог, — говорит жена.

О, Боги! Лучше небесная кара, чем это! Ее мамаша совершенно не умеет готовить. Так бывает. Есть люди, которым это просто не дано. Но она не оставляет попыток, каждый раз удивляя тем, что ей снова удалось испортить, казалось бы, простое блюдо. А пирог — это верх ее кулинарного провала, который всем приходится пробовать с риском для жизни.

Закатываю глаза, даже не пытаясь скрыть своих мыслей.

— Знаю, знаю, — говорит Галя примирительно. — Но она так старалась. Жалко же выбрасывать.

— А мужа не жалко? — спрашиваю, направляясь мимо супруги к лестнице, ведущей на второй этаж. — Мне еще дорога моя печень, как и желудок.

Галина закатывает глаза, и мы вместе смеемся, глядя друг на друга.

— Ладно, скажу ей, что нам понравилось, — говорит супруга.

Фух! Выдыхаю.

— Ты голоден? — спрашивает Галя, выкрикивая мне свой вопрос. Я уже успел добраться до последней ступеньки.

— Как волк, милая, — кричу в ответ и открываю двери в спальню.

Майор Круглова, бесспорно, лучшая, если надо снять напряжение в яйцах. Но после нее мне всегда дико хочется жрать. А эта похотливая самка ни разу не притащила на встречу что-нибудь съедобное. Оно и понятно, мы встречаемся не для этого. Но вот, пицца сегодня бы точно не была лишней.

Тут же улыбаюсь сам себе.

Интересно, а как бы это могло выглядеть? Она бы вытащила пиццу вслед за наручниками? И что дальше? Пристегнула бы меня к кровати и стала есть? Да уж, фантазию эта цыпа включить умеет. Не только сама зажигает, но и я потом еще несколько дней, как чумной хожу.

Раздеваюсь и быстро принимаю душ. Натянув махровый халат, спускаюсь к ужину. В отличии от ее мамаши, Галя знает толк в кулинарном искусстве. На столе аппетитно пахнет курица, запеченная с яблоками.

— Твоя любимая, — озвучивает жена мои мысли.

Ага, обожаю. У меня слюни потекли еще с порога, когда я унюхал аппетитный запах.

— Спасибо, милая, — говорю супруге, усаживаясь за стол и двигая к себе тарелку.

Да, она просто супер. Пробую кусочек, прикрыв глаза.

— Очень вкусно, — говорю, довольно улыбаясь.

Быстро расправляюсь с ужином, запивая все бокалом белого сухого. Галя не ест, только смотрит на меня. Внимательно разглядывает, как обычно. Я привык к ее вечным диетам, поэтому даже не спрашиваю.

— Спасибо, — говорю, покончив с едой и вставая из-за стола.

Галя, каким-то непостижимым образом, оказывается рядом. Ее ладошки скользят по моим плечам.

— Я скучала, — говорит она.

Намек прозрачен и понятен любому, даже идиоту. Но жена не в курсе, а я не скажу ей о том, что меня всего час назад оттрахали так, что звоном в яйцах можно мелодию наигрывать. И после майора Кругловой трахать жену, у которой ни ума, ни фантазии, все равно, что закусывать элитное вино селедкой.

— Прости, милая, не сегодня, — убираю с плеч ее ладошки. — Устал так, что с ног валюсь. А завтра еще эта встреча. Давай, в другой раз?

Галина отступает, опуская глаза и разочарованно выдыхая.

— Работаешь на износ, — бурчит она, как говорила уже не раз, — а на меня и сил нет.

Не люблю я этих ее разговоров. Да и дом за городом, как и все остальное хотел не я один. Это она у нас избалованная принцесса, мне пришлось всего добиваться самому.

— От того мы так хорошо и живем, — скалюсь. — Давай, не будем, Галь? Я спать хочу. Завтра поговорим, хорошо?

Она кивает. Но по ее виду, и идиоту, ясно, что все происходящее ей не нравится.

Мне тоже многое не нравится. Но ничего не поделаешь, такова жизнь. Приходится мириться с обстоятельствами и идти дальше. Иначе, тебя растопчут те, кто не тратит время на самобичевание. Вот поэтому выбираю в этот раз просто уйти от разговора и отправиться спать.

К несчастью для супруги, совесть перестает терзать меня ровно в тот момент, когда голова касается подушки. Может, я и говнюк. Но, уж каков есть, иным не стану. В жизни нужно уметь расставлять приоритеты. И я их для себя определил давным-давно.