Мама вешает рубашку обратно и спрашивает ее:

— Как твое расписание на этот семестр?

— Все здорово! — Осень протягивает маме голубую рубашку от RVCA [RVCA — калифорнийский бренд, специализирующийся на одежде для серфинга. Главная фишка бренда в том, что дизайн каждой вещи создается знаменитыми современными художниками.] с коротким рукавом. Тайком от мамы я показываю Осси большой палец. — Может, переведусь на классическую литру и шекспироведение, матан для меня вообще финиш, а так все здорово.

— Таннер с удовольствием поможет тебе с матанализом, — заверяет мама, и Осень тайком от нее закатывает глаза. — Милый, а у тебя что с расписанием?

Я прислоняюсь к стойке и скрещиваю руки вокруг серебристого кронштейна.

— Последним уроком я добавил себе биологию. Она после ланча, и я на ней засыпаю.

Гладкие белокурые волосы мама собрала в хвост, вместо делового костюма надела джинсы и свитер. Так она выглядит моложе и, не нарядись Хейли в стиле Уэнсдэй Аддамс, они казались бы сестрами.

Как по команде, откуда-то сзади подходит Хейли и всовывает маме целую стопку черного трикотажа.

— Брюки я себе не выбрала, а вот футболки эти классные, — заявляет сестренка. — Давайте перекусим! Я проголодалась.

Мама смотрит на черную стопку, которую вручила ей Хейли. Зуб даю, она беззвучно считает до десяти. Сколько себя помню, родители всегда поощряли в нас естественность. «Будьте самими собой», — говорили они. Когда я засомневался в своей сексуальной ориентации, родители сказали, что любят меня, куда бы я ни засовывал свой член.

Вообще-то выразились они немного иначе, но мне нравится такой вариант. В прошлом году, когда Хейли решила косить под живой труп, родители прикусили языки и благословили самовыражаться, как она того пожелает. Терпение у папы с мамой ангельское, но, чувствую, оно на пределе.

— Три футболки. — Мама возвращает стопку Хейли. — Мы говорили о трех футболках и двух парах брюк. Дюжина черных футболок у тебя уже есть. Еще одна не нужна. — Не давая Хейли возразить, мама поворачивается ко мне. — Так биология навевает на тебя сон. Что еще интересного в расписании?

— Осси нужно остаться на современной литре. Это же беспроблемное «отлично».

— А на Литературном Семинаре у нас суперклассный ассистент препода.

Родительский инстинкт заставляет маму глянуть на меня.

— Кто он? — спрашивает она, снова повернувшись к Осси.

— Себастьян Бразер. — Голос Осени звучит обескураживающе хрипло.

За спиной у меня шумно вздыхает Хейли, я оборачиваюсь, готовясь к неизбежному.

— Его младшая сестра Лиззи у нас в классе. Она вечно такая счастливая, просто сил нет!

— Отстой, да? — подначиваю я.

— Таннер! — вскидывается мама.

— Заткнись! — Хейли толкает меня в плечо.

— Хейли!

Осень разряжает обстановку — переводит разговор на смежную тему.

— Себастьян занимался на Литературном Семинаре в прошлом году. И вот, написал замечательную книгу.

Мама подсовывает мне футболку расцветки пейсли, такую ужасную, что я лишаюсь дара речи, и смотрит строго.

— Так он продал ее издательству? — спрашивает она у Осени.

Та кивает.

— Надеюсь, роман экранизируют, и Себ сыграет в том фильме. Волосы у него шелковистые, а голос… Боже!

— И румянец яркий, как у ребенка, — вставляю я, как следует не подумав.

Стоящая рядом мама настораживается. Осси ничего крамольного, похоже, не услышала.

— Точно-точно, — поддакивает она.

Мама вешает футболку обратно на кронштейн.

— А вот тут возможны проблемы! — натужно смеется она, глядя на Осень, хотя обращается, вне сомнения, ко мне.

К пятничному семинару одержимость внешними данными Себастьяна Бразера не уменьшается. Со дня переезда сюда мне впервые тяжело не привлекать к себе внимание. Если бы запал на ассистента-девушку, я мог бы глазеть на нее, не опасаясь, что засекут. А с Себастьяном такое исключено, особенно в Прово. Если честно, прятать эмоции до невыносимого сложно. Фуджита и Себастьян периодически обходят класс, пока мы записываем все, что может пригодиться в работе над романом: сюжетные ходы, удачные фразы, слова из песен. Кто-то даже картинки рисует, а вот я тупо черчу спирали на чистом листе, чтобы следить за каждым шагом Себастьяна. Рядом со мной Осень набирает на своем ноуте чуть ли не тысячу слов в минуту. Даже голову не поднимет! Мне смотреть на нее обидно и досадно — Осень словно креатив из меня высасывает. Я встаю, чтобы пересесть на другое место, и едва не врезаюсь в Себастьяна.

Лицом к лицу, грудь к груди, мы пару секунд смотрим друг на друга, потом синхронно отступаем.

— Извини, — бормочу я.

— Нет, это ты извини. — Голос у него тихий, спокойный, у речи особый гипнотизирующий ритм. Неужели таким голосом Себастьян однажды будет читать проповеди, осуждать и порицать? — Фуджита велел работать с тобой плотнее, — продолжает Себастьян. Похоже, когда я вскочил, он шел к моей парте, чтобы поговорить. Румянец заливает ему щеки. — Сказал, что ты, ну… немного отстаешь с сюжетной канвой, и нам с тобой нужно устроить мозговой штурм.

Нервная энергия и ершистость причудливым образом смешиваются у меня в венах. Сегодня только третий наш семинар, а я уже отстаю? Да еще услышал упрек от него, от чопорного мормонского фанатика, который не идет у меня из головы! Смех мой звучит слишком громко.

— Я в полном порядке! За эти выходные обязуюсь нагнать ребят. Не хочу отнимать у тебя время…

— Таннер, да я не против. — Себастьян сглатывает, и я впервые замечаю, какая длинная у него шея и какая гладкая.

Сердце бешено стучит. Не хочу, чтобы он настолько меня завораживал!

— С сюжетной канвой мне нужно определиться самостоятельно, — говорю я и, сгорая от стыда, протискиваюсь мимо.

Я считал Себастьяна мимолетным увлечением, фантазией на одну ночь и не более. А сейчас не могу спокойно смотреть, как он движется по классу. Когда мы оказались близко-близко, паника едва не парализовала меня. Себастьян затмевает всех вокруг, и не потому, что он фактурный качок или брутальный мачо. Просто его лицо ловит свет не так, как остальные.

Через пару минут ко мне присоединяется Осень и накрывает мою ладонь своей.

— Эй, ты как, в порядке?

Разумеется нет.

— В полном.

— Не переживай из-за того, что сильно отстаешь от класса.

Ну вот, меня ткнули носом в проблему номер два — в роман.

— Спасибо тебе, Осси! — смеюсь я.

Она со стоном утыкается мне в плечо и тоже смеется.

— Я не это имела в виду.

Посмотрев в сторону, я перехватываю взгляд Себастьяна за секунду до того, как он отводит глаза. Встав на цыпочки, Осси целует меня в щеку.

— К Мэнни на день рождения сегодня собираешься?

Лазертаг [Лазертаг — высокотехнологичная игра, происходящая в реальном времени и пространстве. Суть игры — поразить игроков-противников безопасными лазерными выстрелами из бластера-автомата.] в честь восемнадцатилетия… Такое возможно только в Юте!

— Даже не знаю.

Мэнни мне нравится, но я живой человек, а передоз лазертага опасен для здоровья.

— Приходи, Танн! Там будет Эрик. Мне нужен спутник, не то целый вечер буду перед ним смущаться.

Средняя школа — тусовка узкая. Осень неровно дышит к Эрику, Эрик сохнет по Рейчел, сестру которой я поцеловал год назад после осеннего бала. Та сестра, похоже, встречалась с братом лучшей подруги Хейли. Такое ощущение, что здесь все перевстречались во всеми, куда ни плюнь — попадешь в пассию одного из знакомых.

Хотя чем тут еще заниматься?

Сквозь двойные стеклянные двери «Толстых кошек» слышны «голос» электронного карильона и музыка. Парковка забита. В любом другом городе я удивился бы такому больше, но настал вечер пятницы, значит, мини-гольф, лазертаг и космический боулинг гудят от посетителей.

Осень рядом со мной, экран телефона озаряет ей профиль: она что-то пишет, шагая по обледеневшему асфальту.

Обняв за плечи, я помогаю Осени обогнуть детишек класса из седьмого-девятого, уткнувшихся в сотовые, и благополучно завожу в клуб.

Через год после переезда сюда мы на папином «Приусе» отправились в Вегас на свадьбу тети Эмили и ее подруги Шивани. Весь тот уик-энд мы с Хейли проходили с вытаращенными глазами — цифровые билборды, стрип-клубы, выпивка, обнаженка… На каждом шагу шоу и действо.

Если не считать очевидных различий в размере и масштабе, а также отсутствия полуодетых официанток, то в воздухе здесь витает то же безумие. «Толстые кошки» вроде Вегаса для детишек и трезвенников. Шизоглазые посетители скармливают мигающим автоматам жетон за жетоном в надежде выиграть хоть что-нибудь.

Вижу ребят из нашей школы. Джек Торн полностью растворился в скиболе, если судить по числу купонов, упавших ему к ногам. Дейв-Футболист играет в пинбол с Клайвом, а между щиколоток зажал, конечно же, футбольный мяч. Именинник, наш приятель Мэнни Лэви, дурачится с одним из своих братьев у низких столиков в глубине зала. А вот Эрик, к вящему неудовольствию Осени, не просматривается. Я вглядываюсь в силуэты у гигантских экранов, установленных над дорожками — пардон, над «Аллеями грома», так ведь аттракцион называется? — но в итоге сдаюсь.

— Ты с Эриком переписываешься? — спрашиваю я Осень, которая так и не отклеилась от телефона.

— Нет.

— Тогда что ты строчишь целый вечер? Не поднимая головы…

— Так, кое-какие заметки, — отвечает Осень и проводит меня мимо контролеров к столикам. — Для романа. Ну, фразы разные в голове появляются, куски диалогов. Удобно сразу фиксировать. В понедельник же нужно что-то Фуджите показывать.