— Милая, он уезжает не сейчас, — успокаивает мать, глядя на девочку в зеркало заднего обзора. — Месяца через два, не раньше.

Себастьян оборачивается и дарит сестренке ободряющую улыбку. Обнять бы ее сейчас покрепче! Два года… Когда он вернется, Фейт будет почти тринадцать. У Аарона начнутся уроки вождения, у Лиззи — подготовка к колледжу. Не успев уехать, Себастьян уже скучал по дому.

— Так ты не против? — уточняет мать. — Не разнервничаешься, открывая письмо на глазах у всех?

Себастьян откидывается на спинку сиденья и закрывает глаза.

«Отец небесный, прошу Тебя, помоги мне стать сильным. Помоги мне стать мудрым, дабы не сомневался я в своем решении. Я пойду любым путем, который Ты мне укажешь».

— Мам, идея отличная, — шепчет Себастьян. — Просто великолепная.

Один из плюсов смены обстановки в том, что на расстоянии проблемы кажутся куда проще. Но, едва переступив порог дома, Себастьян понимает, что это лишь иллюзия. Знакомая обстановка, знакомые звуки, знакомые запахи — и все, реальность накрывает с головой.

Только он ставит сумку на кровать, в дверь стучат.

— Можно войти? — В комнату заглядывает отец. — Вижу, наш кругосветный путешественник вернулся.

— Ага. Выжатым как лимон.

Когда вышла книга, родители объявили временное перемирие и смогли почувствовать, как вся мормонская община гордится Себастьяном. Однако тет-а-тет они с отцом не разговаривали несколько месяцев, и сейчас в его присутствии комната кажется Себастьяну клаустрофобной.

— Отдохнешь, до ужина еще далеко, — говорит Дэн Бразер. — Вот, хотел тебе передать. — Он протягивает сыну почту. — Ну и поприветствовать тебя дома хотел. Сынок, мы очень тобой гордимся! Знаю, у тебя был сложный период, но ты не представляешь, как я горжусь тем, что мой сын поднялся над трудностями и стал сильнее. Прямо у меня на глазах… «Несчастья подобны сильному ветру. Он срывает с нас одежду, и мы остаемся такими, какими на самом деле являемся…» [А. Голден «Мемуары гейши», пер. О. Ребрик.]

Себастьян хмурится, силясь вспомнить эту цитату из Библии.

— Откуда эти слова? Что-то не узнаю…

Епископ Бразер смеется и ласково смотрит на сына.

— Это из «Мемуаров гейши» Артура Голдена.

— А-а, ясно. В жизни не подумал бы!

Смех отца звучит громче, глаза блестят.

— Пожалуй, не стоит мне упоминать эту цитату во время причастия на следующей неделе. — Дэн поворачивается к двери, но вдруг замирает. — Кстати, мама говорила про письмо от мистера Фуджиты. — Он кивает на почту у сына в руках. — Вдруг там последний зарплатный чек? Лучше проверь не откладывая.

— Вот распакую вещи и сразу почту просмотрю.

Отец уходит, и Себастьян медленно выдыхает. Плотно закрыв дверь, он начинает раскладывать сумку. Туалетные принадлежности, свитеры, костюмы, джинсы… На самом дне распечатка романа Таннера, которую он брал с собой.

Страницы истрепались, на первой в денверском ресторане он поставил жирное пятно, от частого перелистывания правые верхние углы загибаются. Себастьян читал текст уже, наверное, раз десять, но после первой читки сначала не начинал — полистает-полистает, остановится и давай читать. Иногда с того, как Таннер с мамой и Осенью ездил в молл, иногда со сцены у озера — с небрежного «педик!» и неудобного разговора с Мэнни.

Вдали от дома он отдалился и от случившегося. Домашние проблемы подзабылись, вместе с ними подзабылся и Таннер. Его фотографии у Себастьяна не было, зато был этот роман.

Себастьян прячет его за изголовьем кровати и вскрывает письмо от Фуджиты.

...

Дорогой Себастьян!

Надеюсь, когда ты получишь это письмо, нераспроданных экземпляров «Огненной бури» станет меньше, а ярких впечатлений от промотура — куда больше. Хотелось написать тебе о семинарской работе нашего общего друга. Не знаю, говорил ли ты с Таннером, но он в курсе, каким образом его роман оказался у меня. Когда вывесили итоговые оценки, он позвонил мне, уверенный, что произошла ошибка. Я с удовольствием объяснил, что это не так.

Мы вместе переработали текст, я убедил Таннера внести существенную правку. Не в плане сюжета как такового — сюжет я считаю перспективным, — а чтобы изменить имена и характерные черты двух главных героев, а также все прочие узнаваемые штрихи. Я связался с парочкой редакторов. Не исключено, что второй год подряд на моем семинаре вырос публикуемый автор. Разумеется, предварительно мы свяжемся с тобой.

Спасибо за твою смелость. Желаю удачи! Человек ты замечательный, с блестящим умом и добрым сердцем. Не позволяй никому и ничему погасить твой внутренний свет.

Твой Тим Фуджита

К письму действительно приложен последний зарплатный чек, за который Себастьян беззвучно благодарит небеса. Когда родители спросят, врать не придется.

Глядя на письмо, Себастьян понимает, почему мама так спешно отправила его заявление. Пятнадцать минут дома, и все вернулось на круги своя — он скучает по Таннеру так, что готов бежать к нему сию же секунду.

Рассчитывать на публикацию романа Таннера, пожалуй, слишком самонадеянно, и Себастьян эту мысль отбрасывает, вдруг обрадовавшись тому, что скоро снова уедет, может даже за границу. Он убежит далеко-далеко, туда, где не настигнет ни боль, ни желание увидеть его снова, хоть один разочек, и выложить все.

Следующие несколько недель время искажается и перегибается. Вместе с отцом Себастьян обходит дома прихожан, стрижет газоны каждому встречному-поперечному, помогает семьям переезжать. Вечерами он едва успевает вытащить распечатки, прочесть пару страниц романа, и все, глаза закрываются от полного изнеможения.

Вызов на миссию приходит во вторник, и целых четыре дня конверт лежит на кухне невскрытым. Из Финикса должны прилететь родственники с маминой стороны, из Сент-Джорджа к пяти часам привезут прабабушку. Из Солт-Лейк-Сити приедет дюжина родных и близких, еще соседи подойдут… К трем часам на противнях у миссис Бразер целое закусочное море — китайские пельмени, киши, пирожки Фрито, — отдельно стоит огромное блюдо с овощной нарезкой. Лиззи и Фейт в одинаковых желтых платьях, Себастьян и Аарон в одинаковых темно-синих костюмах.

У Себастьяна дрожат руки. У Себастьяна сводит челюсть: так сильно он стискивает зубы. Его родные расхаживают туда-сюда, болтают, ждут.

В голове у Себастьяна на репите звучит негромкий голос Таннера: «Зачем ты участвуешь в этом, если ненавидишь всей душой?»

Ответить легко: мысли об отъезде приносят облегчение. Разговоры с Богом в последнее время тоже приносят облегчение. Ни с верой, ни с миссией сомнения не связаны. Гнетут родительский стыд, их ожидания.

С пылающим сердцем Себастьян заходит на кухню.

— Пап, можно мне ненадолго взять машину?

Епископ Бразер смотрит на него с тревогой.

— Что с тобой?

— Нервничаю, — честно отвечает Себастьян. — Все в порядке. Просто… Мне нужно съездить в церковь минут на десять.

Епископу такой ответ нравится — прежде чем передать сыну ключи, он в знак солидарности сжимает ему плечо.

Себастьян едет в церковь, именно туда собирается, но в итоге поворачивает налево, а не направо, потом вообще пропускает поворот и в итоге оказывается на грунтовой дороге у знака «Въезд воспрещен». Он останавливается, стелет на капот одеяло из багажника, смотрит в голубые небеса и пытается вспомнить звезды.

Сегодня у озера совсем не так, как весной. Во-первых, сейчас здесь жаркое, душное царство комаров. Во-вторых — и в-главных, — рядом нет высокого парня. Себастьян дает себе десять минут, потом двадцать. Он хочет попрощаться с Таннером, зажмуривается и просит Бога подсказать нужные слова, заклинание, которое успокоит сердце, но ответа нет.

Во время промотура Себастьян понял, что публикуемый автор должен присутствовать в соцсетях. Аккаунты у него есть, но большинство неактивные, отчасти потому, что соблазн слишком велик.

До сих пор Себастьян сопротивлялся, но сейчас, лежа на капоте отцовской машины, сдается, заходит в инстаграм и отыскивает Мэнни. Затем, прокрутив список его подписчиков, находит нужный аккаунт — tannbannthankyouman.

У Себастьяна вырывается смешок.

Аккаунт у Таннера открытый, и Себастьян кликает аватарку, чтобы увеличить. Зря он так, самому ясно, что зря. Когда на экране появляется лицо Таннера, тепло наполняет душу и сердце до краев, вытесняя все остальное. На фото Таннер нюхает огромный розовый цветок, заслоняющий ему пол-лица. Ресницы кажутся объемными, глаза сияют, волосы длиннее, чем в начале лета, на губах неповторимая лучезарная улыбка.

Лента новостей Таннера затягивает сильнее, чем думалось Себастьяну. На одном фото Таннер устроился на заднем сиденье машины и якобы душит водителя-отца. На другом рядом с ним крепко спит Хейли, а чуть ниже написано «Алиби мне в ленту! #ничутьнежаль». Еще есть фото гамбургера, жутко липовых инопланетян, машины Таннера у жилого корпуса под названием Дайкстра-холл и наконец — Себастьян едва не всхлипывает — фото Таннера в футболке Калифорнийского университета. Он в общежитии, стоит на пороге пустой комнаты и улыбается.

Так и подмывает поставить «лайк». Если кликнуть сердечко, Таннер увидит. Ну и что страшного? Таннер поймет, что он о нем думает. Со временем можно зафрендить друг друга, поддерживать связь, переписываться…