— На прошлой неделе, — ответила я, — я пришла домой, а мой бойфренд трахал какую-то безымянную манду.

Я икнула.

А Дженсен прикусил губу, чтобы не засмеяться.

Я правда уже напилась? Выпила ведь всего… Я посчитала на пальцах. Вот блин. Я выпила четыре бокала шампанского на голодный желудок.

— Так что я его выперла, — сказала я, выпрямившись и стараясь, чтобы голос звучал более трезво. — Но, как оказалось, все не так просто. Он заявил, что невозможно жить с кем-то восемь месяцев и упаковать все вещи в один день. А я ответила, что придется как-то попытаться, иначе сожгу к чертям все, что останется.

— Еще бы, ты была очень сердита, — тихо заметил Дженсен, убирая наушники подальше.

— Я очень сердилась, а потом расстроилась, черт, ведь мне двадцать шесть, ему сорок, и он ну никак не должен был искать перепих на стороне! Разве нет? Уверена, твоя лондонская миссис в шелковом белье и с едой на вынос моложе тебя, вся из себя стройная и идеальная, да?

Он кривовато улыбнулся.

— Моя лондонская миссис?

— Нет, я, конечно, не идеальная и уж точно не ем в кровати, но согласилась бы, если бы он настоял и захотел весь день провести в постели. Но он завел себе подружку для обеденных потрахушек. Почему он не мог делать это со мной? Ну вот, я снова разозлилась, — я потерла лицо. Уверена, что несла я что-то совершенно несусветное.

Дженсен на это ничего не ответил, но когда я посмотрела на него, оказалось, что он внимательно слушал.

Ощущение, будто я что-то рассказываю мамам, только при этом не беспокоясь, что они будут за меня волноваться. А еще сейчас я могла притвориться, что моя скучная работа и идиот-бывший остались где-то позади.

Повернувшись лицом к Дженсену, я решила излить душу:

— До знакомства с ним я была немного несдержанной в плане секса, — начала я и закивала в ответ, когда Амелия спросила, не хочу ли я еще шампанского. — Но когда встретила Марка, я подумала, что он создан для меня. Знаешь ведь, да, как оно бывает в самом начале?

Дженсен неуверенно кивнул.

— Секс на каждой поверхности, — уточнила я. — Когда я приходила домой с работы, было ощущение, будто я ребенок, ранним рождественским утром бегущий вниз по лестнице в гостиную.

Он рассмеялся в ответ.

— Сравнение секса с детством… Дай мне секунду прийти в себя.

— И так было каждый день, — пробормотала я. — Его жена изменила ему и бросила, а когда у меня на глазах он переживал это, я просто… надеялась, что он скоро вернется к нормальной жизни. И когда он вернулся к нормальной жизни, мы были вместе очень долго. Ну то есть одиннадцать месяцев — это для меня целая вечность, и поначалу все было так хорошо… пока внезапно не испортилось. Он неряшливый, ничего не чинит, если я попрошу, все покупки в магазинах, доставку еды на дом и счета за квартиру оплачивала одна я. А потом я внезапно узнала, что мои деньги идут и на его новый бизнес, — я взглянула на Дженсена, чье лицо, казалось, плавало передо мной. — Но я все равно была рада! Правда была. Я любила его, понимаешь? И была готова все ему отдать. Но позволить ему поиметь кого-то еще на своей кровати, когда он даже снял с нее простыни, поскольку заморачиваться и нести их в прачечную не хотел, — это уже слишком, не?

Дженсен положил свою руку на мою:

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Мне хочется хорошенько пнуть его под зад, но я…

— Иногда, когда я летаю, — мягко перебил меня он, — я позволяю себе выпить. Бывает, что прошу еще, и временами забываю, как это скажется на мне по прилете. Пить в самом самолете — это гораздо… хуже, — он придвинулся ближе, наверное, чтобы я смогла сфокусироваться на его лице. — Я говорю это, не потому что осуждаю твое желание выпить шампанского — судя по всему, этот Марк редкостный засранец. Просто хочу сказать, что летать и при этом пить — это не то что пить в баре…

— Может, мне лучше выпить воды? — икнула я, а затем, к собственному ужасу, рыгнула.

О боже.

Мать вашу.

— Чеееерт, — произнесла я и с шлепком закрыла рот рукой. Уверена, кто-то вроде Дженсена не рыгает на публике, как бомж.

И не встречается с девушкой, которая так сделала.

Или которая матерится.

Или пускает газы.

Или даже оставит ворсинку на его костюме.

Промямлив извинения, я перелезла через него и припустила в туалет, где могла бы умыться, сделать несколько спокойных вдохов и выдохов и прочитать нотацию своему отражению в зеркале.

Когда я вернулась на свое место, Дженсен уже спал.

* * *

Посадка была жесткой, и, дернувшись, Дженсен резко сел прямо. Он проспал почти четыре часа, а я не смогла сомкнуть глаз. Почти все мои друзья после выпивки сонные, я же наоборот. Что плохо — особенно сейчас, потому что я бы лучше поспала, вместо того чтобы в уме разбирать, как могла не догадываться об изменах Марка, а потом ругать себя последними словами за то, что опозорилась перед незнакомцем.

Впереди виднелся международный аэропорт Логана, серый и унылый, а Амелия сделала стандартное объявление, чтобы мы оставались на своих местах, потом аккуратно доставали багаж, типа летайте с нами и все такое.

Быстрый взгляд в сторону Дженсена отозвался звоном гонга в моей голове.

— О-о-о, — застонала я, положив руку на лоб. — Ненавижу шампанское.

Он вежливо улыбнулся в ответ.

Боже, какой он красивый. Надеюсь, у него есть кому рассказать о своей попутчице, сбрендившей и всклокоченной британке.

Но как только разрешили подняться, он достал телефон из сумки для ноутбука и хмуро уставился на список уведомлений.

— Реальная жизнь вернулась? — с улыбкой спросила я.

Не глядя на меня, он ответил:

— Приятного отдыха.

— Спасибо, — мне пришлось в буквальном смысле прикусить себе губу, чтобы не начать бессвязно оправдываться за свою болтовню и за то, что я рыгнула ему в лицо. Так что я направилась за ним и его идеальной задницей в терминал аэропорта, оставаясь в десятке шагов позади. По дороге в сторону выдачи багажа, рядом с эскалатором я заметила ждущего меня дедушку в футболке «Рэд Сокс» и потертых штанах цвета хаки с подтяжками. Его объятие напомнило мне Коко: крепкое, теплое и без приветственных слов.

— Как долетела? — спросил он, шагая рядом со мной и обнимая за плечи.

Мои ноги подрагивали. И я бы все сейчас отдала за горячий душ.

— Выпила слишком много шампанского и прожужжала бедняге-соседу все уши, — приподняв подбородок, я показала на идущего впереди нас бизнесмена, односложно отвечающего кому-то по телефону.

— А-а. Ну ладно, — ответил дедушка.

Я взглянула на него, в который раз поражаясь, как я могла быть потомком такого тихого и вежливого деда. Два года назад он прилетал к нам в Лондон, а до этого я видела его на каждом большом празднике. Дедушка никогда не проявлял повышенную эмоциональность, но зато всегда был непоколебим в своей молчаливой поддержке Коко и Леле.

— Я так рада тебя видеть, — сказала я. — Соскучилась по твоему лицу. И по подтяжкам.

— Сколько ты тут пробудешь перед поездкой? — в ответ спросил он.

— Завтра вечеринка, — ответила я, — а потом в воскресенье утром едем в винный тур. Но когда вернусь, я хочу немного побыть у тебя.

— Есть хочешь?

— Сейчас умру от голода, — сказала я. — Но никакой выпивки! — потом по-быстрому сделала новый пучок из своих спутанных волос и потерла лицо руками. — Фу, ну я и поросенок.

Дедушка осмотрел меня с головы до ног, а когда встретился со мной взглядом, мне стало понятно, что он видит во мне только лучшее.

— Пиппа, ты прекрасна, моя девочка.