А сейчас я счастлив, разве нет? Не на полную катушку, конечно, но как минимум доволен. Правда, вчерашние подколы Зигги погрузили меня в холодную панику. Я что, умру стариком в с воем не по-холостяцки аккуратном доме, со шкафом, забитым разноцветными кардиганами? Или мне стоит сдаться и заняться садоводством?

Пройдя по коридору, я вышел на задний двор.

К забору и деревьям были привязаны десятки воздушных шариков, а еще к белым складным стульям и вдоль ряда небольших круглых столиков. На белом торте с затейливо выложенной глазурью, стоявшем в центре самого большого стола рядом с патио, красовался маленький пластиковый жираф, слоненок и зебра.

Группка маленьких детей в свитерах и шарфиках носилась по газону, и, осторожно их обойдя, я направился к грилю, к кучке людей постарше.

— Дженс! — раздался знакомый голос Уилла, и, лавируя между ребятней, я подошел к нему. Беседка была украшена еще большим количеством шаров и плакатом в тематике сафари.

— У меня никогда не было такой крутой вечеринки на день рождения, — заметил я, оглядывая яркие украшения. — И это при том, что Аннабель тут даже не живет. Кстати, кто все эти дети?

— Ну, дети Лив… где-то бегают, — посмотрев по сторонам, ответил он. — А остальные Макса с Сарой и коллег Ханны.

Глянув сначала на него, я осмотрел двор.

— Это твое будущее.

Я сказал это, мрачно пошутив, но он ответил радостно:

— Ага.

— Ну ладно. Кажется, кофе мне уже не светит. А пиво есть?

Он показал на холодильник под раскидистым дубом.

— Но есть еще и скотч, если хочешь.

Я обернулся, когда Макс Стелла вышел в патио, с улыбкой глядя на гоняющих по лужайке детей. Макс с Уиллом несколько лет назад основали венчурную компанию в Нью-Йорке и странным образом соединили науку и искусство: благодаря своей компетенции и острому взгляду в этих областях они стали очень богатыми людьми. Хотя вынужден признать, что со своим ростом 195 см и мускулистой фигурой Макс был больше похож на игрока в регби, чем на ценителя искусства.

— Вот бы и мы могли так же легко находить друзей, — проговорил Макс, глядя на царившее вокруг буйство.

Вслед за ним вышла его жена Сара, придерживая большой живот, и с ела на стул, который он поставил для нее.

Пожав ему руку, я повернулся к ней.

— Не надо, не вставай, — сказал я и наклонился поцеловать ее в щеку.

— Я стараюсь оставаться в плохом настроении, — ответила она, едва заметно улыбнувшись. — А твое рыцарство растопило все мое беременное недовольство.

— Буду изо всех сил вести себя как придурок, обещаю, — торжественно провозгласил я. — Хотя сначала все-таки поздравлю. Я не видел вас обоих с тех пор, как вон тот начал готовить. Это у вас уже который? Четвертый?

— Четвертый за какое время, Макс? За четыре года? — спросил Уилл, улыбаясь и отпивая пиво. — Может, тебе поспать, что ли. Или хобби какое найти.

Снова открылась дверь, и появился Бенетт Райан в сопровождении Зигги и беременной на последних сроках Хлои.

— Я бы сказал, что это и есть его хобби, — ответил Беннетт.

Беннетт с Максом знакомы со времен учебы в Европе. И в то время как Макс всегда был улыбчивым и очаровательным, Беннетт — олицетворение холодной невозмутимости. Он редко шутил и еще реже улыбался, по крайней мере, насколько я могу судить, поэтому исключение из этого правила пропустить невозможно. По его губам скользнула улыбка, а плечи расслабились. Это потому, что он посмотрел на свою жену.

И сейчас практически сиял от счастья.

Это несколько… дезориентировало.

— Дженсен! — я снова развернулся, услышав свое имя. В патио вышла Хлои и притянула меня в свои объятия.

Заморгав, я озадаченно глянул в сторону Уилла и наконец обнял ее в ответ. Честно говоря, до этого момента я ни разу не обнимал Хлои.

— П-привет. Ты как? — отодвинувшись немного, чтобы взглянуть на нее, спросил я. Обе беременные женщины были миниатюрными, но если Сара скорее тонкая и гибкая, то у Хлои на первое место всегда выходили жесткость и неукротимость. Ту Хлои, которую я знал, язык не повернулся бы назвать сентиментальной или чувствительной, так что я просто дар речи потерял. — Ты выглядишь…

— Счастливой! — закончила она вместо меня и положила руку себе на круглый живот. — Еще в экстазе и просто… в гребаном восторге, да?

Я засмеялся.

— Ну… да.

Она поморщилась, посмотрев на детей.

— Вот черт, мне нужно завязывать с ругательствами, — поняв, что именно сейчас сказала, она застонала и усмехнулась. — Кажется, я безнадежна.

Беннетт мягко обнял ее за плечи, и, прильнув к нему, она… захихикала.

Все мы ошарашенно молчали.

Первым взял себя в руки Макс:

— Вот уже несколько месяцев эти двое не пытаются прикончить друг друга. Это адски сбивает с толку окружающих.

— Все беспокоятся, когда видят меня не спорящей, — кивнув, ответила Хлои. — А тем временем милая Сара, не сумев на прошлой неделе открыть банку арахисового масла, запустила ею в окно, и та приземлилась прямо на тротуар Мэдисон-авеню.

Сара засмеялась.

— Никто не пострадал. Кроме моего самолюбия и слишком затянувшегося хорошего поведения.

— Джордж даже пригрозил ей, что уйдет работать к Хлои, — добавил Беннетт, упомянув помощника Сары, известного своими препирательствами с Хлои. — Над нами навис Армагеддон.

— Так, а ну, руки прочь от моего брата, — Зигги обошла Хлои и обняла меня за шею. — Ты все еще тут!

Я снова недоуменно посмотрел на Уилла.

— Конечно, тут. Я же еще не попробовал торт.

Я словно произнес волшебное слово, нас тут же обступили дети и начали радостно подпрыгивать и спрашивать, не пора ли задувать свечи. Извинившись, Зигги всех увела играть.

— Когда у вас обеих пдр [Предполагаемая дата родов (прим. ред.).]? — спросил я.

— У Сары в конце декабря, — ответила Хлои. — А у меня в начале.

На какой-то момент все замолчали, глядя на падающие листья и ощущая вокруг мягкую октябрьскую прохладу.

— Не волнуйтесь, я в порядке, — сказала она, заметив на лицах у каждого заботливо-беспокойное выражение. — Сейчас это моя последняя поездка, а потом я вернусь в Нью-Йорк дожидаться того, кто скоро появится.

— Ты уже знаешь, это мальчик или девочка? — поинтересовался я.

Беннетт покачал головой.

— ДНК Хлои явно превалирует, потому что ребенок был слишком упрям и не давал себя рассмотреть.

Фыркнув, Макс взглянул на Хлои, ожидая ее резкого ответа, но она лишь пожала плечами и улыбнулась.

— Так и есть! — пропела она и потянулась поцеловать его в щеку.

Учитывая то, что уникальная особенность флирта между Беннеттом и Хлои всегда имела поразительное сходство со спаррингами, видеть, как она сейчас не обратила внимания на эту подколку… м-да, снова дезориентировало. При всей своей, в общем-то, нормальности, происходящее было похоже на какой-то инопланетный брачный ритуал.

Зигги вернулась с именинницей.

— Малышня начинает нервничать, — сказала она, и все приняли это как знак, что пора начинать вечеринку.

Я еще немного поболтал с Сарой, Уиллом и Беннеттом, в то время как Макс с Зигги и еще несколько родителей делали какое-то месиво из измельченного печенья, пудинга и мармеладных червячков.

Последними приехал брат Макса Найл со своей женой Руби, но я не сразу их заметил среди царящего хаоса и мощно заправляющихся сладким дошкольников.

Первое знакомство с Найлом Стеллой было неприятным. За годы я привык к Максу, о высоком росте которого легко забыть, потому что он всегда был расслабленным и со всеми на одной эмоциональной волне. Но осанка Найла, почти жесткая, была будто срисована с учебника, и хотя я дорос до респектабельных шести и двух футов, Найл был на пару дюймов выше. Я встал поприветствовать их обоих.

— Дженсен, — начал он. — Рад наконец познакомиться.

Даже акценты у братьев Стелла были разные. Я вспомнил, как Макс рассказывал о времени, когда он жил в Лидсе, и как потом акцент начал ослабевать. У Найла же акцент был правильным, как и все в нем.

— Жаль, что мы не встретились во время твоего приезда в Лондон.

— Значит, в следующий раз, — отмахнулся я. — Тогда я все равно был по горло занят. Так что компания из меня была так себе. Но здорово, что все мы встретились сейчас.

Оттолкнув его, ко мне подошла Руби и обняла. В моих руках она казалась хрупким щеночком: чуть-чуть вибрировала и подпрыгивала на цыпочках.

— Мне кажется, я уже тебя знаю, — отстранившись и широко улыбаясь, сказала она. — В прошлом году на нашей свадьбе в Лондоне все только и рассказывали про «неуловимого Дженсена». И вот наконец мы познакомились!

Все про меня рассказывали? Неуловимый?

Когда все мы сели за стол, я задумался. В последнее время я не чувствовал себя такой уж интересной персоной. Готовым помочь? Да. Продуктивным? Конечно. Но «неуловимость» добавляла оттенок тайны, которую я в себе не чувствовал. Вообще, странно в свои тридцать четыре года ощущать, что жизнь начала замедлять ход и что лучшие годы остались где-то позади, особенно если, судя по всему, это чувствовал только я один.

— О вашей свадьбе Зиггс болтала без остановки еще примерно с месяц, — сказал я Руби. — Кажется, было потрясающе.