— Что с тобой? — спросил он.

Проследив за его взглядом, я обнаружила, что прижимаю руки к груди. Внутренне содрогнувшись, я призналась:

— У меня уже сиськи болят. Как вы, парни, это делаете?

— Ну, во-первых, у нас нет… — он неопределенно махнул в сторону моей груди.

— Да, но как насчет того, что у вас есть? Вы что, бегаете в семейных трусах?

Матерь божья, что со мной не так? Проблема номер раз: я не умею фильтровать базар.

Уилл бросил на меня изумленный взгляд и чуть не споткнулся об упавшую ветку.

— Что?

— Семейные трусы, — чуть ли не по слогам повторила я. — Или, может, у вас там есть что-то, предохраняющее от…

Он разразился громким лающим смехом, отразившимся от застывших в морозном воздухе деревьев.

— Нет, никаких семейников, — ответил он. — Иначе там слишком много чего будет болтаться.

Подмигнув, Уилл снова уставился вперед на дорожку. На лице его блуждала игривая полуухмылка.

Я решила его подразнить.

— У тебя там как, что-то лишнее?

Уилл насмешливо покосился на меня.

— Если тебе хочется знать, у меня там тренировочные трусы. Обтягивающие, чтобы мальчик не повредил самое ценное.

— Похоже, девочкам в этом смысле повезло. Никаких лишних деталей внизу, — я дико взмахнула руками, — так что ничего не болтается. Внизу мы компактны.

Мы наконец-то добрались до ровной части тропы и перешли на шаг. Уилл, идущий рядом со мной, тихо посмеивался.

— Я заметил.

— Ты настоящий эксперт.

Он окинул меня подозрительным взглядом.

— Что?

Какую-то секунду мозг попытался удержать рвущиеся наружу слова, но было слишком поздно. У меня по жизни получалось так: что на уме, то и на языке. Родные с энтузиазмом тыкали меня в это носом при каждом удобном и неудобном случае, но сейчас, похоже, мозг воспользовался редкой возможностью выложить легендарному Уиллу все, словно второго шанса мне уже не должно было представиться.

— Ты… эксперт по кискам, — шепнула я, почти беззвучно выговорив слово на букву К.

Уилл выпучил глаза и замедлил шаги.

Я остановилась и согнулась, пытаясь отдышаться.

— Ты сам так говорил.

— Когда это я представлялся «экспертом по кискам»?

— Ты что, не помнишь, как говорил нам это? Ты сказал, что Дженсен хорош на словах, а ты — на деле. И еще так многозначительно поиграл бровями.

— Какой ужас. Как ты вообще могла все это запомнить?

Я выпрямилась.

— Мне было двенадцать. А тебе девятнадцать, и ты был мегасуперсексуальным другом моего старшего брата и отпускал шуточки о сексе у нас дома. Я считала тебя почти мифическим существом.

— А почему я ничего такого не помню?

Пожав плечами, я уставилась мимо него на дорожку, теперь уже запруженную людьми.

— Возможно, по той же причине.

— А еще не помню, чтобы ты была такой забавной. Или такой… — тут он украдкой снова смерил меня взглядом, — взрослой.

Улыбнувшись, я сказала:

— Я и не была.

Он завел руки за спину и стянул свитер через голову. На мгновение футболка под свитером задралась, обнажив солидную часть его торса. Меня чуть не парализовало на месте, когда я увидела плоский живот Уилла и полоску темных волос, тянущуюся от пупка и исчезающую в трусах. Его спортивные штаны сидели достаточно низко, чтобы я могла разглядеть скульптурные линии его бедер, дразнящий намек на мужское достоинство, ноги и… черт побери, у Уилла Самнера было невероятное тело.

Когда он заправил футболку обратно в штаны, мой транс прервался, и, подняв голову, я начала пожирать глазами все остальное. Например, руки, теперь голые, если не считать коротких рукавов футболки. Уилл почесал шею, не замечая, как я смотрю на его предплечье. У меня осталось множество воспоминаний о нем после того лета, которое он прожил с нами, стажируясь у папы: как я сижу с ним и Дженсеном на диване и мы смотрим фильм; как я сталкиваюсь с ним в коридоре, и на нем ничего, кроме полотенца; как он уминает обед на кухне после долгого дня в лаборатории. Но лишь зловещее воздействие темной магии, не иначе, заставило меня позабыть о его татуировках. Увидев их сейчас, я тут же вспомнила синюю птицу у него на плече, а также гору и обвитые плющом древесные корни на бицепсе.

Но некоторых я прежде не видела. Чернильные завитки в середине предплечья образовывали двойную спираль ДНК, а на второй руке из-под рукава выглядывало изображение фонографа. Уилл подозрительно замолчал. Подняв глаза, я обнаружила, что он ухмыляется.

— Извини, — пробормотала я со смущенной улыбкой. — У тебя появились новые.

Быстро облизнув губы, он развернулся, и мы продолжили прогулку.

— Не извиняйся. Я бы их не сделал, если бы не хотел, чтобы на них смотрели.

— А это не кажется странным? Ну, с твоим бизнесом и прочим?

Пожав плечами, он проворчал:

— Длинные рукава, пиджаки. Большинство и не знает, что они у меня есть.

К сожалению, эта фраза заставила меня думать вовсе не о неосведомленном большинстве, а о тех немногих, кому была знакома каждая чернильная черточка на его теле.

Угроза Уилла Самнера, напомнила я себе. Все, что он говорит, звучит двусмысленно, и вот теперь ты представляешь его голым. Опять.

Я заморгала, пытаясь подыскать новую тему.

— А что насчет твоей жизни?

Он посмотрел на меня с опаской.

— А что ты хочешь знать?

— Тебе нравится твоя работа?

— По большей части.

Я улыбнулась в ответ.

— Ты часто видишь семью? Твоя мать и сестры в Вашингтоне, да?

Я помнила, что у Уилла были две сестры, обе намного старше его. Они жили неподалеку от матери.

— В Орегоне, — поправил он. — И да, пару раз в году.

— Ты с кем-то встречаешься? — брякнула я.

Уилл нахмурился, словно толком не понял, о чем я спрашиваю. Секундой позже он ответил:

— Нет.

Эта милая заминка помогла мне забыть, насколько неприлично прозвучал мой вопрос.

— Неужели об этом пришлось так долго думать?

— Нет, мисс Остроумие. И нет, мне некого представить тебе со словами: «Привет, Зигги, это такая-то и такая-то, моя девушка».

Я хмыкнула себе под нос, изучающе глядя на Уилла.

— Какая точность в определениях.

Стащив с головы шапку, он зарылся пальцами в шевелюру. Его волосы были влажными от пота и торчали во все стороны.

— Ни одна женщина не привлекла твоего внимания?

— Парочка привлекла.

Он обернулся ко мне, совершенно не обескураженный учиненным мной допросом. Я помнила эту его черту: Уилл никогда не чувствовал потребности объясниться, но и не уклонялся от вопросов.

Несомненно, он остался все тем же Уиллом: женщин много, а одной-единственной нет. Снова моргнув, я уперлась взглядом в его грудь, которая поднималась и опускалась в такт успокаивающемуся дыханию. Затем покосилась на мускулистые плечи, переходящие в гладкую, загорелую шею. Его губы чуть приоткрылись, и по ним снова быстро прошелся язык. Резко очерченный подбородок Уилла был покрыт темной щетиной. Я ощутила внезапное всепоглощающее желание почувствовать ее уколы на своих бедрах.

Мой взгляд опустился ниже, на его сильные предплечья, крупные кисти рук, сейчас расслабленные, — боже мой, я на секунду представила, на что способны эти пальцы, — на плоский живот и ширинку спортивных штанов, недвусмысленно говорящую, что Уиллу Самнеру есть чем похвастаться ниже пояса. Матерь божья, мне хотелось затрахать этого парня до полусмерти, стерев усмешку с его лица.

Над нами нависло молчание, отягощенное пониманием. Увы, я не пряталась за непрозрачным стеклом и никогда не умела строить непроницаемую физиономию. Уилл, скорей всего, прочел все мои мысли до единой.

Когда Самнер понял, его глаза потемнели. Он придвинулся на шаг ближе, рассматривая меня с головы до ног как попавшего в ловушку зверька. На губах его заиграла ослепительная и смертоносная улыбка.

— И каков вердикт?

Я судорожно сглотнула и сжала кулаки, чувствуя, как вспотели ладони.

— Уилл?

Он моргнул раз, второй, а затем шагнул назад, приходя в себя. Я практически видела, как в его мозгу закрутились колесики: это младшая сестренка Дженсена… она на семь лет моложе меня… я встречался с Лив… эта девчонка — ботаник… включи голову и перестань думать членом.

Чуть вздрогнув, он поспешно пробормотал:

— Все верно. Извини.

Я расслабилась. Его реакция меня позабавила. В отличие от меня Уилл славился своей невозмутимостью… но не здесь и, очевидно, не со мной. Когда я осознала это, то чуть не раздулась от гордости: может, он самый неотразимый и сексуальный парень на планете, но Ханна Бергстрем способна справиться с Уиллом Самнером.

— Итак, — продолжила я. — Еще не готов остепениться?

— Ни в коем случае.

Уголок его рта поднялся в улыбке — видимо, чтобы окончательно выбить почву у меня из-под ног. Мое сердце и нижние регионы явно не пережили бы ночи с этим мужчиной.

Хорошо, что это полностью исключается, киска. Успокойся.

Мы сделали круг, вернувшись к началу тропинки, и Уилл прислонился к дереву. Склонив голову к плечу, он вновь вернулся к изначальной теме разговора — ко мне.

— Так с чего ты решила именно сейчас нырнуть в мир живых? Я знаю, что Дженсен и твой папа хотят, чтобы ты больше вращалась в обществе, но в самом деле, Зиггс, ты ведь симпатичная девушка. Не может быть, чтобы к тебе не подкатывались с предложениями.