Иван Иванович стоял на крыльце и удивлялся той робости, которая неожиданно овладела им в тот момент, когда он увидел странного невысокого господина в желто-синем халате с маленькой девочкой на руках, идущего через сад.

— Добрый день! — подойдя к крыльцу, поприветствовал коротышка директора и вытянул правую руку вперед.

Иван Иванович осторожно пожал ее и поймал себя на мысли, что ему захотелось поклониться незнакомцу.

«Да кто он, собственно, такой?» — возмущенно подумал Иван Иванович.

И как бы отвечая на его вопрос, гость произнес:

— Меня зовут Эдвард Малахитов. Мы можем поговорить?

— Да, да, конечно! Заходите, заходите! — Иван Иванович торопливо распахнул входную дверь и опять пресек в себе желание поклониться.

Кабинет директора оказался тем единственным помещением, в котором горел свет. Весь центр небольшой комнаты занимал старинный письменный стол на резных ножках. На столе горела лампа под зеленым абажуром. Хотя зеленым абажур можно было назвать условно, видимо, давным-давно он был таковым, но сейчас выцвел, полинял и кое-где порвался.

У окна стоял диван, покрытый старым шерстяным ковром. Здесь-то и расположился Эдвард, по-прежнему прижимая к себе девочку.

— Чем я могу быть полезен? — начал разговор Иван Иванович.

— Мне необходимо уехать в командировку. А так как моя работа связана с некоторого рода опасностями и постоянными переездами, я не смогу должным образом позаботиться о ней. — И Эдвард покосился на спящую малышку. — Могу я ее у Вас оставить?

— Это Ваша дочь?

— Нет. Ее родители пропали.

— Тогда, может быть, Вам найти няню, которая присмотрит за ребенком в эти несколько дней? — Иван Иванович развел руками: — Это детский дом, и на всех детей здесь есть соответствующие документы.

— С документами проблем не будет. Все необходимое Вы найдете на вашем столе завтра утром. — Эдвард печально улыбнулся: — И если бы проблема была в нескольких днях, стал бы я беспокоить Вас, потомка прославленного графского рода Ложкиных. Моя командировка продлится девять лет, а может быть, и дольше.

Иван Иванович стоял как истукан, боясь пошевелиться, и пытался сообразить, что же его поразило больше, то, что незнакомец упомянул графские корни семейства Ложкиных или продолжительность командировки. Постояв так немного, он покосился сначала на желто-синий халат и буквой «А», на кобуру с пистолетом, а потом на маленькую девочку с тонкими мышиного цвета волосами.

Эдвард молчал, не мешая директору детского дома принимать правильное решение.

— Но если Вы так надолго уезжаете, а с ребенком что-то случится… — как бы размышляя вслух, произнес Иван Иванович.

— Нет, с девочкой ничего не случится, ведь Вы будете заботиться о ней. Хотя, все же я оставлю Вам номер моего телефона. И запомните, Вы сможете дозвониться до меня, только если произойдет действительно что-то серьезное или плохое. Но я бы на Вашем месте этого не допустил, — тихо проговорил гость.

— Хорошо, я все сделаю. — Иван Иванович уже понял, что решение здесь принимает не он. — Сейчас все дети на даче, они вернутся через неделю. А пока я сам смогу позаботиться о…

— Наташе. Ее зовут Наташа Малахитова. Все, что Вам надо знать о девочке, будет завтра утром на вашем столе.

Эдвард с явным облегчением встал с дивана и аккуратно передал малышку в руки Ивана Ивановича. Потом долго и внимательно посмотрел на нее, дотронулся до тонких, пушистых волос и тихо произнес:

— Придет время и ты все узнаешь.

И направился к выходу.

У двери смешной коротышка в полосатом халате обернулся, легко кивнул и, глядя в глаза директору детского дома, сказал:

— Береги ее, граф!

И вышел.

А Иван Иванович так и остался стоять, как столб, со спящим ребенком на руках, пытаясь осознать все то, что с ним только что произошло.


Глава 1

События, о которых нельзя умолчать

Иван Иванович Ложкин сдержал свое обещание, данное странному посетителю почти одиннадцать лет назад. Он заботился о девочке по имени Наташа и хорошо заботился. Так хорошо, что за все эти годы с ней ничего катастрофически ужасного не случилось. И директор детского дома был рад, что ему ни разу не пришлось побеспокоить ее дядю, при мысли о котором у Ивана Ивановича пробегали мурашки по спине. Но не будем скрывать, что граф, а в своих мыслях гражданин Ложкин называл себя только так, томился ожиданием и считал дни, прошедшие с назначенного Эдвардом Малахитовым срока. Коротышка задерживался уже почти на два года. Сегодня утром этих дней минуло ровно 651.

А Наташа ничего не считала и ничего не ждала. Она просто жила в детском доме, и ее жизнь нельзя было назвать самой плохой.

За эти годы Наташа сильно изменилась, она вытянулась так сильно, что оказалась самой высокой девочкой в классе. Сначала она стеснялась своего роста, но потом решила, что стоять на уроке физкультуры в шеренге первой — это здорово. И на доске писать удобнее, когда можешь дотянуться до ее верхнего края.

У Наташи была длинная шея, бледная с голубоватым отливом кожа и маленький острый носик, точная копия носа ее дяди, о существовании которого она даже не подозревала. С возрастом светлые пушистые завитки волос превратились в густую каштановую гриву до пояса, которую Наташа каждое утро заплетала в аккуратную косу и перетягивала на конце простой черной резинкой.

Осталось добавить, что глаза у девочки так и остались карими, с небольшими золотыми пятнышками на радужке. Эти пятнышки ужасно нравились Наташе, и она частенько рассматривала их в зеркало, замечая, что иногда их становится больше, а иногда меньше. Почему и с чем это было связано, девочка понять не могла, а воспитателей об этом спросить не решалась.

Как девочка себя помнила, ей всегда говорили, что она круглая сирота. Но так как большинство ее друзей тоже жили без родителей и не жаловались, Наташа последовала их примеру, тем более что долго грустить она не умела. На лице у девочки всегда сияла искренняя улыбка, хотя многим это не нравилось, и ей часто доставалось, особенно от учителей в школе.


Наташа только что закончила шестой класс и была этому безумно рада. Свою классную руководительницу, а по совместительству и учительницу математики, она не любила. Та вечно к ней придиралась, то задачу Наташа решит не тем способом, то расскажет материал из следующего параграфа, который они еще не проходили, то получит на уроке физкультуры сразу две пятерки.

Но чаще всего Наташе доставалось за ее внешний вид. Девочка на дух не переносила платья и юбки. В них просто невозможно перелезать через высокие заборы и прыгать с деревьев! И будь у нее такая возможность, она бы все время ходила в спортивном костюме или на худой конец в джинсах.

Наташе нравилось учиться, она не боялась трудностей и могла часами заниматься, обложившись книгами и тетрадями. А так как при всем своем упорстве она была и достаточно сообразительна, то школьная программа не вызывала у нее никаких сложностей. На самом деле девочка тратила на домашнюю работу не более часа в день, а все остальное время она изучала различные энциклопедии, которых в библиотеке детского дома было пруд пруди.

Самая любимая ее книга — «Детская астрономия». Наташа читала ее в третий раз и уже выучила все характеристики планет Солнечной системы. Особенно ей нравилось представлять, что наша Земля — это космический объект, несущийся по своему пути-орбите со скоростью 30 километров в секунду.

А если ей удавалось ночью улизнуть из кровати и пробраться на чердак, Наташа была самой счастливой на свете. Там ее ждали старая подзорная труба, которую девочка отыскала среди хлама под крышей, и небольшой сундучок с сокровищами. Конечно, сокровища были ненастоящие, но для Наташи они были всей ее жизнью.

* * *

Было самое начало лета, погода стояла теплая и солнечная, и Иван Иванович решил, что пора перевозить детей на летнюю дачу. Тем более что накануне он получил письмо из Министерства, где говорилось о выделении денег на ремонт детского дома. Иван Иванович давно хотел превратить чердак в мансардный этаж и установить там столы для настольного тенниса.

И теперь, похоже, его желанию суждено было сбыться. Директор, позабыв, что он взрослый человек и что в его жилах течет графская кровь, бегал по всем комнатам и рассказывал о том, какие турниры они будут проводить осенью, когда дети вернутся с дачи.

Не прошло и часа, а уже все обитатели детского дома с жаром обсуждали предстоящие соревнования и чуть не подрались из-за того, кто же должен стать победителем.

Наташа Малахитова, поддавшись всеобщему оживлению, сначала громко кричала, что готова стать тренером команды мальчиков, и что ее команда на голову разобьет команду девчонок. Но потом до нее неожиданно дошло, что столы для тенниса будут стоять на ее любимом чердаке, где в потайном месте лежат сундучок и подзорная труба. А завтра утром они все уезжают на дачу, и придут рабочие, чтобы выкинуть весь хлам из-под крыши, в том числе и ее сокровища! Ужас!

Но до завтра была еще одна ночь, целая ночь, и Наташе во что бы то ни стало надо было выручать свое имущество.