Он заказал столик у окна, выходившего в парк. Метрдотель узнал Уильяма и встретил Кейт по меньшей мере как герцогиню. Это пришлось ей по вкусу. Она надеялась, что ленч будет тянуться как можно дольше: не каждый день ей кланялись всякий раз, наполняя ее бокал.

— Я хотел бы попросить вас об одном одолжении, — начал Уильям, когда с ленчем было покончено. — Моя просьба необычна, но, надеюсь, вы не станете возражать.

— Просите о чем угодно.

— Речь идет о броши, — собравшись с духом, заговорил Уильям. — Она стоит недешево, Кейт. В сущности, это бесценный образчик средневекового ювелирного искусства. Некогда она принадлежала моей семье, и я хотел бы приобрести ее.

Кейт коснулась желтого камня.

— Вы говорите об этой броши?

— Этот камень — желтый алмаз весом в шесть каратов, редкостная драгоценность.

— Вот этот камень?!

Уильям кивнул.

— Питти сразу узнала в нем украшение, принадлежавшее первой герцогине Торнкрест. Брошь исчезла в начале XIX века — предположительно была похищена.

— Но она давным-давно принадлежит моей семье. Как же могло случиться… — Кейт осеклась. — Вы думаете, кто-то из моих родных похитил ее у ваших предков?

— Понятия не имею.

— Возможно, на свете существуют две одинаковые броши — ваша и моя.

— Двух таких камней быть не может. Вы должны признать, что эта брошь весьма… оригинальна.

— Вы хотели сказать, что она слишком броская?

— Не будем спорить насчет ее внешнего вида, Кейт. — Уильяму вообще не хотелось спорить. Он мечтал только заполучить злосчастную драгоценность и вернуться в поместье, где кругом царит мир и спокойствие.

— Не могу поверить… — Кейт одним глотком допила вино. — Мне не раз случалось верить самым неправдоподобным вещам, но только не такой! Благодарю за ленч.

— Кейт… — Уильям накрыл рукой ее ладонь. Кейт взглянула на него так, словно была готова вскочить и убежать. — Я могу доказать свою правоту.

— Каким образом?

— Мы немедленно отправимся к ювелирам — известным и чрезвычайно сведущим. Они имеют дело только с лучшими драгоценностями, у них огромный опыт работы со старинными ювелирными украшениями. Они сумеют определить, является ли брошь подлинной, и оценить ее стоимость.

— Нельзя ли мне попросить еще вина? — тонким голосом выговорила Кейт. — Обычно я не пью, но по такому случаю…

Уильям улыбнулся, довольный тем, что день прошел удачно.

— Вскоре вы разбогатеете, Кейт.

Кейт уставилась на него широко распахнутыми глазами. Официант наполнил ее бокал и, почувствовав неладное, быстро удалился.

— У меня нет ни малейшего желания продавать ее.

Улыбка Уильяма погасла. Он не поверил собственным ушам.

— Что вы сказали?

— Я не собираюсь продавать фамильную реликвию. Так нельзя.

— Отчего же? Вы сможете купить другое украшение.

— Эту брошь я сохраню для своих дочерей. Когда-нибудь я выйду замуж и у меня появятся дети.

Пришло время сменить тактику.

— Страхование броши обойдется вам в целое состояние. Вам придется хранить ее в банковском сейфе.

— В том случае, если я вам поверю. По-моему, вы чего-то недоговариваете. Может, вы вор или контрабандист?

— Я фермер, — возразил Уильям. — Я произвожу сыр.

— Сыр?

— Вот именно, сыр. — Уильям подозвал официанта, попросил счет и быстро оплатил его. — Воры не бывают фермерами.

У Кейт закружилась голова. Она задумалась, сумеет ли быстро покинуть этот элегантный зал и затеряться на многолюдных улицах города. В такой ситуации ее сестры в один голос заявили бы: «Немедленно уходи! Ведь ты не веришь ни одному его слову!»

Она коснулась искрящегося камня, припомнив, как официант вытаращил глаза, увидев его. Затем ей вспомнилось любопытство на лице антиквара. Выходя из зала, она повернулась к Уильяму.

— Значит, именно поэтому вы водили меня в антикварный магазин? Вы взяли у меня пальто, передали его тому старичку и увели меня, а он тем временем осмотрел брошь?

Уильям вздохнул.

— Да.

Она недоверчиво покачала головой.

— Поразительно! Невероятно!

— И я того же мнения, — пробормотал Уильям, следуя за Кейт по улице. — Так мы идем? — Он указал в сторону перекрестка. — Лонгмайр находится вон там. Неужели вам не хочется узнать стоимость этой броши? Или вы начисто лишены любопытства?

Кейт глубоко вдохнула свежий воздух и надела темные очки.

— Напротив, я сгораю от любопытства, но это еще не значит, что я согласна продать вам брошь.

— Обсудим это потом, когда узнаем ее стоимость.

Кейт молча шагала рядом с Уильямом, но в голове ее теснились бесконечные вопросы. В первый же день ее пребывания в Лондоне бабушка Уильяма долго рассматривала брошь и расспрашивала, откуда она взялась. С тех пор ее внук вызвался стать гидом туристки из Америки. Значит, он всего лишь хотел купить брошь, но прежде оценить ее.

Глава седьмая

— Что же дальше?

— Выпьем чаю. — Уильям взял ее под руку и повел в сторону Сент-Джеймс-стрит. — Вы побледнели.

— Стало быть, я ношу на груди четверть миллиона фунтов… — пробормотала Кейт. Она до сих пор помнила, какой шок отразился на лице ювелира, когда она протянула ему брошь. — От этого поневоле побледнеешь. Куда мы идем?

— Домой, — ответил Уильям и торопливо перевел ее через улицу, едва загорелся зеленый свет. — Мы выпьем чаю и продолжим разговор.

Кейт не успела сказать, что продолжения разговора не будет. Красавец герцог считал, что стоит только подписать чек, и она без колебаний расстанется со своей единственной фамильной реликвией. Она лишилась жениха и работы, но твердо намеревалась сохранить драгоценный подарок бабушки Лорабелль. И потом, бабушка Белль обещала, что брошь выполнит ее заветное желание. Кейт не собиралась расставаться с брошью — по крайней мере до тех пор, пока ее заветное желание не исполнится.

Через несколько минут они вошли в холл Торн-Хауса, но Кейт не успела полюбоваться им: Уильям быстро провел ее мимо уборщиков к лифту и повез на третий этаж.

— Мэри! — позвал он, вводя Кейт в гостиную. Дождавшись появления горничной, он попросил принести чаю и повернулся к Кейт. — Вам нездоровится?

— Нет, — солгала она. На самом деле от потрясения у нее кружилась голова, но Уильяму об этом лучше не знать. Буквально рухнув в кресло, Кейт прикоснулась к броши, словно проверяя, не исчезла ли она. Кейт настояла на своем желании надеть брошь, несмотря на неодобрительные взгляды ювелира и его молодого помощника. Ей хотелось выйти из роскошного магазина такой, какой она вошла туда — с дешевыми серьгами-побрякушками в ушах и бриллиантовой брошью стоимостью в целое состояние.

Появилась Мэри с тяжелым подносом, уставленным чайной посудой, и поставила его на низкий столик рядом с Кейт. Поблагодарив, Уильям поспешно выслал горничную из комнаты. Кейт сомневалась, что сумеет выговорить хотя бы слово. Откинувшись на спинку кресла, она закрыла глаза, пока Уильям наполнял чашку.

— Выпейте, — предложил он. Кейт открыла глаза и приняла из его рук изящную чашку на блюдце.

— Спасибо. — Она отпила глоток. — Вы были правы: мне как раз не хватало глотка чая.

— Вы становитесь настоящей англичанкой.

— Это из-за черной одежды.

— Что?

— Неважно. — Она взглянула на Уильяма: по-видимому, он забыл наполнить собственную чашку.

Подавшись вперед, он сжал руки.

— Когда вы уезжаете из Лондона?

Меньше всего Кейт хотелось в эту минуту говорить об отъезде.

— Во вторник днем.

— Значит, у меня еще есть время.

— Для чего?

Уильям не ответил. Поднявшись, он прошел к буфету и налил себе виски.

— Мне надо вернуться в Лестершир, но я позабочусь, чтобы банк выплатил вам сумму, причитающуюся за брошь. К понедельнику сделка будет завершена.

— Но я не собираюсь продавать ее.

Он удивленно поднял брови.

— Вы считаете это решение разумным?

— Разумные решения — не мой конек, — ответила Кейт, — но, по-моему, в эту историю никто бы не поверил.

Не стоит рассказывать о ней сестрам, решила Кейт. Они поднимут ее на смех.

— Вы по-прежнему не верите, что камень подлинный?

— На своем веку я посмотрела достаточно приключенческих фильмов и потому не допущу, чтобы меня надули.

Уильям усмехнулся.

— Надули… — повторил он. — Вы думаете, я пытаюсь одурачить вас? — Она кивнула, и Уильям снова усмехнулся. — Насколько я понимаю, вы не верите и в то, что я — герцог.

Кейт внимательно следила, как он пересек комнату и сел в кресло рядом с ней. Дорогая стрижка и одежда, доступ в Торн-Хаус. Уильям Ландри обладал утонченностью, которая уже сама по себе свидетельствовала об аристократическом воспитании. По всем признакам он был именно тем, за кого себя выдавал.

— Нет, — покачала головой Кейт. — Пожалуй, я верю, что вы герцог.

— Кто же еще, дорогая? — Питти, элегантная и оживленная в своем ярко-синем костюме, вошла в комнату и потрепала Уильяма по щеке, прежде чем присесть на диван. — Чай! Замечательно.

Мэри принесла еще одну чашку с блюдечком и поставила их перед герцогиней.

— Благодарю, — произнесла вдова, очевидно чем-то довольная. Она улыбнулась Кейт и Уильяму. — Ну, где вы были сегодня?

Ей ответил Уильям:

— У Лонгмайра, Питти. Шелдон пожалел, что не успел как следует осмотреть все камни, но оценил брошь целиком в четверть миллиона фунтов.

— О Господи! — ахнула Питти, позабыв налить себе чаю. — Значит, он утверждает, что это алмаз Торн?

— Да.

Она повернулась к Кейт.

— Какой приятный сюрприз для вас!

Кейт не знала, следует ли отвечать на это замечание. Услышать, что брошь поистине бесценна, — одно дело, но поверить в это — совсем иное.

— Пожалуй, можно сказать и так.

Питти перевела взгляд на брошь.

— Великолепно! — Она улыбнулась Кейт. — На протяжении жизни пяти поколений ее считали бесследно пропавшей. Полагаю, Уильям уже сообщил вам, что она исчезла в начале XIX века.

Кейт отставила пустую чашку на стол.

— Он сказал мне также, что один из моих предков украл ее.

Питти кивнула.

— Да, это вполне вероятно. Еще чаю?

— Нет, спасибо. — Кейт хотелось поскорее покинуть этот особняк с его сумасшедшими богатыми обитателями, вернуться к себе в крошечный номер и расслабиться, а потом положить брошь в запирающийся ящик шкафа и немного вздремнуть. — Моя прапрапрабабушка ничего не крала.

— Как же тогда эта брошь попала к вам? — спросила Питти, наполняя чашку. — Я прочла фамильные дневники того времени, но не нашла там ни единого упоминания о родственнице, эмигрировавшей в Америку в том столетии. С 1653 года мне не встретилось ни слова о том, что в семье Ландри была дочь. Уильям, просмотри книги в библиотеке поместья — может, среди них остались какие-нибудь дневники. Мы просто обязаны раскрыть эту тайну.

Кейт снова коснулась броши, напоминая себе, что она по-прежнему на месте. У нее возникло чувство, что теперь проверять местонахождение броши ей придется постоянно.

— Среди моих предков не было воров.

Все три подбородка Питти дрогнули.

— Дорогая, я не хотела обидеть вас, но переписать историю невозможно.

Уильям повернулся к Кейт с неожиданной сочувственной улыбкой.

— Вам незачем принимать решение прямо сейчас, — сказал он. — Спешить некуда.

— Некуда? — возмущенно воскликнула Питти, выплескивая чай на обтянутую синим шелком грудь. — После того, как она пропадала почти двести лет? Уилли, ради Бога!..

— Несколько дней ничего не изменят, Питти. Сегодня вечером я уезжаю в поместье, как и собирался. Я с удовольствием позабочусь, чтобы банк…

Питти со стуком опустила чашку на стол.

— Нет! — Она глубоко вздохнула и обмахнула лицо ладонью, прежде чем повернуться к Кейт. — Вы отправитесь в Торн-Холл вместе с Уильямом и увидите портрет первой герцогини, на котором изображена эта брошь. Тогда вы поверите мне и поймете, что у вас на груди — алмаз Торн, тот самый, который принадлежал моей семье и должен был принадлежать все эти годы!

Кейт открыла рот, собираясь возразить. Провести ночь под одной крышей с мужчиной, от одного вида которого у нее лихорадочно бьется сердце? С мужчиной, который целовал ее с неукротимой страстью, заставляя задыхаться? Она попыталась под каким-нибудь предлогом отказаться от поездки.

— Я не могу уехать из Лондона. У меня оплачен номер в отеле «Сент-Джайлз», завтра днем я собиралась в Вестминстерское аббатство, а утром хотела осмотреть надгробия на кладбище святого Мартина…

— В Торн-Холле тоже есть надгробия, — перебила Питти, — притом множество. Осматривайте их сколько угодно, но сначала…

— Довольно, Питти, — вмешался Уильям, в голосе которого послышались стальные нотки.

Его бабушка замерла, не договорив.

— Уильям!

— Хватит распоряжаться. — Он повернулся к гостье и понизил голос. — Хотите, я провожу вас в «Сент-Джайлз»?

— Да, только вызовите такси. — Продолжительные экскурсии наконец-то сказались на ней, поняла Кейт. Ей требовался покой и тишина, чтобы осмыслить случившееся.

Уильям повернулся к бабушке.

— Я попрошу вывести из гаража машину. Сегодня утром я уложил вещи, поэтому подвезу Кейт в отель и отправлюсь на север.

— Уильям…

Пропустив возглас бабушки мимо ушей, он направился к телефону и отдал в трубку краткое распоряжение. Покончив с делом, он извинился.

— Я схожу за вещами. Больше ни слова о броши, — предупредил он, смерив Питти пронизывающим взглядом. — За этот день Кейт пережила достаточно потрясений, да и я тоже.

Питти смутилась, но Уильям не сдвинулся с места, пока не добился ее согласия. Когда он покинул комнату, бабушка откинулась на подушки дивана и тяжело вздохнула.

— Для таких волнений я чересчур стара, — призналась она.

— Я понимаю вас, — кивнула Кейт. Некоторое время они сидели молча, затем Питти снова вздохнула.

— Ведь я желаю ему только добра, — пробормотала она и устремила взгляд блекло-голубых глаз на Кейт. — Кроме него, у меня никого нет.

Кейт не знала, что сказать, но герцогиня, видимо, не ждала ответа.

— Его дед был ничтожеством. Не знаю, зачем я вышла за него замуж. Отец Уилли, мой сын, был милым мальчиком, но женился на женщине, которая ему не подходила. Я говорила, но разве он прислушался к моим словам? Разумеется, нет! Уильям — прекрасный мальчик, умный и чуткий, но слишком уж упрямый. — Питти окинула Кейт оценивающим взглядом. — Вы когда-нибудь были замужем?

— Нет, но завтра должна была состояться моя свадьба, — призналась Кейт.

— Завтра? Что же произошло?

— Мой бывший жених заявил, что я… — Кейт не хотелось открывать герцогине всей правды, — недостаточно интересна, нашел другую женщину и завтра должен жениться на ней.

— Подумать только! — Герцогиня подалась вперед. — И вы были убиты горем?

— Вначале — да, — призналась Кейт. — Но затем поняла, что этот человек мне не пара. Мне всегда хотелось иметь мужа и детей — пожалуй, даже больше, чем выйти замуж именно за Джеффа.

— Иметь детей чрезвычайно важно, — согласилась герцогиня, и ее лицо стало задумчивым. Она с трудом поднялась с дивана, пересела в кресло поближе к Кейт и потрепала ее по руке. — Дорогая, я хочу дать вам один совет и прошу вас внимательно выслушать его.

Кейт ждала, не зная, что задумала герцогиня. По непонятной причине, несмотря на тот факт, что эта женщина считала предков Кейт способными на воровство, Кейт нравилась бабушка Уильяма. Озорной огонек в ее поблекших голубых глазах напомнил ей бабушку Белль. Кейт с удивлением обнаружила, что с нетерпением ждет совета.

— Хорошо, — согласилась она.

— Поезжайте с Уильямом. Всего на два дня. В Мидлендсе вы приятно проведете время. Дом в поместье большой, а прислуги там мало. Вам будет вполне удобно.

— Звучит заманчиво, — заметила Кейт, — но…

— Картина, о которой я говорила, висит над камином в большой столовой, — объяснила Питти. — Первая герцогиня была очаровательна и без памяти влюблена в своего мужа.

— Наверняка она…

Питти продолжала, словно не слыша ее:

— Вам нельзя оставаться одной в день несостоявшейся свадьбы.

— Я не…

Питти взяла ее за руку.

— Неужели так трудно согласиться? Подумайте, я предлагаю вам отдых в поместье, в обществе такого славного малого, как мой Уильям!

Славный малый собственной персоной вошел в комнату и поставил сумки в дверях.

— Мы готовы, — объявил он с видом узника, наконец-то отпущенного на свободу. — Идем, Кейт.

Она поднялась, и вдовая герцогиня последовала ее примеру. Кейт протянула руку. Питти пожала ее, но не отпустила.

— Я была очень рада познакомиться с вами, — искренне призналась Кейт. — Но, поскольку я не намерена продавать брошь, думаю, больше мы не увидимся.

— Кто знает! — пожала плечами Питти, перевела взгляд на Уилла, упрямо стоявшего в дверях, и повысила голос. — Я сделала все возможное, лишь бы убедить Кейт посмотреть портрет из Холла.

Уильям уставился на бабушку.

— В чем дело?

— Завтра Кейт не будет одиноко, — Питти потрепала гостью по руке, — верно, дорогая?

Кейт глубоко вздохнула. Она прибыла в Англию, чтобы повидать памятники старины, развлечься и забыть о неудавшейся карьере и отмененной свадьбе. Она уверяла себя, что приняла приглашение Питти вовсе не из желания провести еще один день в обществе Уильяма.

— Если вы не против, я хотела бы увидеть портрет.

— Тогда мы заедем в отель за вашими вещами, и вы переночуете в поместье.

Кейт так и не дождалась ни извечного «вот и хорошо!», ни вздоха облегчения — Уильям не удостоил ее даже довольной улыбкой. Напрасно она ждала от него подобной реакции.

— Спасибо, — прошептала вдова, пожимая ее руку. — Все время держите брошь при себе, чтобы не потерять ее, — посоветовала она. — А о том, кому она будет принадлежать впредь, мы поговорим в понедельник.

— Но…

— Ступайте, — перебила Питти. — Желаю вам приятного уик-энда, дети!

Уильям поцеловал ее в щеку и собрал сумки. Кейт последовала за ним к отделанной бронзой кабине лифта. Еще пять дней назад она не решалась даже сесть с Уиллом в такси, а теперь уезжала в поместье в его машине. Ясно, к чему все идет, поняла она, выходя вслед за молчавшим Уильямом к ожидавшему у дома «ягуару».

Прощаться было еще слишком рано.

Питти опять что-то затеяла. Уильям сразу понял это, заметив во время прощания лукавый блеск в ее глазах. Он чуть не застонал вслух, ожидая в машине, когда Кейт вернется со своим багажом. Это было безумие — он с трудом удерживался, чтобы не обнять ее, сидя рядом в такси, а теперь вез ее к себе домой!

Он мечтал весь уик-энд предаваться с ней любви. Ему хотелось обхватить ладонями ее упругую грудь и прижать к себе женственное, хрупкое тело. Хотелось погрузиться в нее и увидеть, как в ее глазах вспыхивает страсть.

Но это немыслимо. Роман на выходные дни только все испортит. Всего одну ночь, пообещал себе Уильям. Только одну ночь он пробудет рядом с ней, покажет ей дом. И ферму — если Кейт пожелает сфотографировать английских коров. Пусть разглядывает сотни портретов покойных Ландри, сколько захочет, а потом он увезет ее в Лондон и окончательно попрощается. Едва расставшись с ней, он вернется в Лестершир — к грязи, коровам, собакам, овцам и так далее, благодаря судьбу за то, что благополучно пережил еще одно романтическое увлечение.

Уильям барабанил пальцами по рулю и размышлял, почему предстоящее расставание с Кэти Стюарт вызывает у него тоску. Заняться с ней любовью было бы гораздо приятнее… С каким-то внутренним ожесточением он наблюдал, как Кейт выходит из дверей отеля с большой сумкой через плечо и знакомой сумочкой в руке. Она открыла заднюю дверцу машины, положила вещи на сиденье, а Уильям наклонился и открыл для нее переднюю дверцу.