— Возьмите, дорогая, носите ее и будьте счастливы.

Кейт открыла футляр и обнаружила внутри брошь.

— Спасибо.

Уильям нахмурился, оглядев бабушку.

— С какой стати ты оделась во все черное?

— Я в трауре, — всхлипнула Питти.

— По кому?

— По прекрасным детям, которых у тебя никогда не будет, — она снова всхлипнула. — Если Кэтрин уедет, ты упустишь последний шанс стать счастливым. Я скорблю, зная, что у тебя никогда не родится сын, к которому перейдет титул Торнкрестов…

— Если ты оставишь нас вдвоем, — перебил Уильям, с трудом удерживаясь от смеха, — я поговорю об этом с Кейт.

Уильям дождался, когда Питти с воздушным поцелуем покинет комнату, и повернулся к Кейт. Она закрыла футляр и положила его на стол перед собой.

— Мне пора, — произнесла она.

— Прежде выслушай меня.

Кейт ждала, надеясь, что от слов Уильяма что-то изменится.

— Ладно, начни с того, почему вчера вечером брошь оказалась у Джессики.

Он поморщился.

— Хорошо, но на этом мы закончим все разговоры о злополучной вещи. Вчера я понял, что влюбился в тебя, — он попытался улыбнуться, но не смог. — Я был так глуп, что поверил выдумкам Питти насчет алмаза. Она похитила брошь и отослала ее Джессике, предложив надеть вечером. Питти заподозрила, что я влюбился в тебя из-за броши, и решила испытать ее чары еще на ком-нибудь. Конечно, эксперимент провалился. Вероятно, этого она и добивалась. По-моему, ей хотелось доказать, что я по-настоящему влюблен — впервые за всю свою несчастную жизнь.

— Незачем так сокрушаться по этому поводу.

— Я испытал влечение к тебе в первую же минуту, как только мы познакомились, — признался Уильям и прикоснулся к ее щеке. — Оно не имело никакого отношения к броши.

— Мне тоже не хотелось влюбляться в тебя…

— Но это произошло? — На лице Уильяма отразилась надежда.

— Да. — Кейт решила, что, признавшись, ничего не потеряет, и тут же задумалась, сохранилась ли у нее хоть капля гордости. — Это правда.

— Ты себе представить не можешь, как я рад слышать это!

Кейт обняла его за шею.

— И что же нам теперь делать?

Уильям придвинулся ближе и коснулся ее губ.

— У меня есть несколько отличных предложений. Вчера ночью я успел все обдумать.

— Что это за предложения?

— Например, ты могла бы жарить мясо и печь яблочные пироги, — заявил Уильям, нежно целуя ее. — А дети — рыться в сундуках на чердаке.

— Ты понимаешь, что говоришь?

— Разумеется, нет. — Уильям поднял голову и улыбнулся ей. — Я околдован. Так ты выйдешь за меня замуж?

Сердце Кейт судорожно забилось. Она опасалась, что слух подвел ее.

— А я думала, ты настроен решительно против брака и ответственности.

— Ты заставила меня передумать, — объяснил Уильям. — Соглашайся.

Кейт открыла рот, но не издала ни звука.

— Я надеялся, что ты согласишься, — пробормотал Уильям, роясь в кармане пиджака. Вытащив маленькую бархатную коробочку, он открыл ее. — А если откажешься, я подкуплю тебя драгоценностями, — он достал из коробочки кольцо с изумрудом и бриллиантом. Золотое, усыпанное крохотными жемчужинами, оно напоминало изящное антикварное украшение, которое Кейт видела в Ковент-Гардене. — Конечно, это не то же самое кольцо, — сообщил Уильям, — но я потратил целое утро, чтобы с помощью Эрика отыскать похожее. Нравится?

— Никогда не видела такой красивой вещи!

— Значит, ты будешь моей женой?

— Да, — сумела выговорить Кейт и внимательно проследила, как Уильям надел кольцо ей на палец. — Но я должна кое о чем предупредить тебя…

Уильям посерьезнел.

— Каким бы ни было твое предупреждение, оно не имеет значения. Мы сможем навещать твоих сестер, когда захочешь. В Торн-Холле с избытком хватит места для всех гостей. Я всегда завидовал друзьям, у которых много родственников.

Она улыбнулась.

— Думаю, тебе следует знать: никто не помнит, чтобы в нашей семье когда-нибудь рождались мальчики.

— Это не проблема, — заявил Уильям с уверенностью настоящего герцога. — Мы начнем решать ее сегодня же.

— А как прикажешь объяснить случившееся моим сестрам? Они решат, что я спятила.

Уильям заключил в объятия и поцеловал будущую герцогиню. Пока Кейт была рядом, его не заботило чужое мнение.

— Объясни им, что во всем виновата бабушка Лорабелль.

Эпилог

— У нее твой характер, — заметил Уильям, пытаясь отвлечь восьмимесячную Лауру-Энн Ландри, которая старательно тянула его за волосы. Он протянул малышке погремушку, и она громко застучала ею по высокому стульчику. Такое скучное времяпрепровождение, как сидение на стуле, девочке было явно не по душе. Она предпочитала, чтобы ее носили по всему дому и поместью, показывая, что творится вокруг.

— А он унаследовал твое чувство собственного достоинства, — парировала Кейт, на коленях которой сидел пухлый малыш — десятый герцог Торн-крест. Закончив развязывать шнурок на левом башмачке малыша, Кейт принялась разувать его сестру-близнеца. Маленький Уильям улыбался отцу, ничем не выказывая недовольства. — Даже не знаю, хорошо это или нет, — добавила Кейт.

— Отцовство лишило меня последних остатков чувства собственного достоинства. Не веришь, спроси у Питти. — Дочь Уильяма захныкала, требуя внимания, и Уильям, передвинув свой стул поближе, обнял девочку. — Теперь видишь, что я имею в виду?

— О чем вы хотели спросить у Питти? — Пожилая дама вошла в столовую, прижимая к груди, обтянутой платьем цвета фуксии, ворох бумаг. У Лауры заблестели глаза, она с воодушевлением загрохотала погремушкой. — Впрочем, неважно. Это поразительно! — объявила она, сгрузив бумаги на стол. — Я наконец-то выяснила, в чем дело! — Она просияла, повернувшись к Кейт. — Конечно, не без помощи твоих сестер. Мы провели настоящее расследование.

Уилл осторожно высвободил крошечные пальчики дочери из своих волос и переглянулся с женой. Кейт пожала плечами, поцеловала малыша Уильяма в кудрявую макушку и подмигнула мужу. Уильям растаял, как всегда поддаваясь обаянию своей очаровательной жены. С тех пор как они поженились, она стала воплощением бурной деятельности. Заново отделала Торн-Холл, велела убрать на чердаке и устроила сувенирный магазин в маленьком коттедже возле сыроварни. Беременность и материнство вдохновляли Кейт, несмотря на опасения Уильяма за ее здоровье. Ее сестры и мужья сестер охотно приняли Уильяма в семью, племянницы Кейт присылали ему письма и рисунки. Не проходило и часу, чтобы Уильяма не переполняла благодарность за все, чем его так щедро одарила судьба.

— Уильям, ты не слушаешь!

— Извини, Питти. — Он виновато улыбнулся Кейт и повернулся к бабушке. — Так что ты хотела нам сообщить?

— Хорошие новости, мои дорогие! — Прежде чем огласить эти новости бабушка сделала глубокий вздох. — Предки Кэтрин вовсе не были ворами!

— Приятно слышать, — отозвался Уильям, сдерживая усмешку, чтобы не ранить чувства пожилой дамы. — Но что ты имеешь в виду?

— Брошь, разумеется. Я наконец-то выяснила, что между нашими семьями есть родственная связь. Эти дневники и одежда, которую вы нашли на чердаке в прошлом году, принадлежали Алисии Ландри, дочери третьего герцога Торнкреста. В 1814 году она сбежала с юношей, недостойным ее, и взяла с собой брошь. Это украшение по праву принадлежало Алисии, поскольку годом раньше ее мать умерла. Герцог был настолько взбешен, что отрекся от дочери, а ее муж проиграл все состояние.

— Бедняжка… — пробормотала Кейт. — Что же с ней стало?

— Алисия с мужем отправились в Америку. Должно быть, он умер вскоре после прибытия, поскольку записи о нем отсутствуют. — Питти перелистнула несколько страниц и наконец нашла нужное место. — А вот и твоя родословная, Кэтрин: Алисия вышла замуж за скотовода из Монтаны и родила троих детей, в том числе и твою прапрабабушку.

— Значит, брошь все-таки была моей?

— Да.

— А теперь она принадлежит Лауре.

Уильям отрицательно покачал головой.

— Еще нет, но когда ей исполнится двадцать пять лет… или тридцать… А до тех пор она будет жить со своим отцом.

Питти с задумчивым выражением на лице повернулась к Кейт.

— Ты не против, если я время от времени буду носить брошь? В Торн-Хаусе теперь совсем пусто, вы круглый год живете в поместье. Я бы не отказалась от маленького романа.

— Пожалуйста, — ответила Кейт, с трудом сдерживая смех. — Уилл хранит брошь в городе, в банковском сейфе, так что можете брать ее, когда пожелаете.

— Конечно, — подхватил Уильям и, потянувшись через стол, взял жену за руку. Сын вновь улыбнулся ему, а дочь с азартом заколотила по голове отца пухлой ладошкой. — Только будь осторожна — эта брошь оказывает странное воздействие на мужчин.

— Я заметила, — усмехнулась Питти, обводя счастливое семейство удовлетворенным взглядом, — на это и рассчитывала с самого начала.