Кристина Той

Не тот кофе

Наверное, самое главное

в этой жизни — люди, протянувшие тебе руку помощи

в тот момент, когда все перевернулось

с ног на голову. Говори о своих проблемах вслух.

Это не так сложно, как кажется.

Я убедилась в этом лично.

Глава 1

Ева

Бутылка с глухим звуком покатилась по деревянной стойке и почти сразу закончила свое путешествие, громко ударившись об пол при падении. Осколки разлетелись в разные стороны, оставив после себя в этом мире ярко-алую лужу фруктового пива на весьма дорогом паркетном полу.

— Ну, все, Евушка, тебе уже хватит, — хриплым тихим голосом Даня прервал тишину, которая возникла, пока мы с ним завороженно наблюдали за таким эффектным бытовым «декадансом».

— Не называй меня Евушка. И я вполне трезвая! — заявить это получилось чуть громче, чем хотелось бы, и я тут же приковала к себе взгляды других посетителей уютного бара. Щеки горели то ли от стыда, то ли от алкоголя, и мне ужасно хотелось завернуться в свою теплую розовую толстовку и развеяться как кальянный дым, парящий над соседним столиком. Я развернулась, чтобы извиниться перед барменом, но тот лишь провел рукой по копне своих кудрявых волос и сделал в мою сторону жест, означающий «не стоит беспокоиться». Его тяжелый вздох, последовавший за этим, дал понять, что подобное здесь — привычное дело.

— Да-да, а красная ты вот уже минут тридцать, потому что меня стесняешься.

Даня рассмеялся и осторожно протянул к моему лицу свою бледную руку. Я замерла. Кончики холодных пальцев нежно коснулись моих пылающих щек, от чего желание укутаться в толстовку и испариться только усилилось.

— Жизнь тебя ничему не учит, да, Евушка?

Учит, Даня, учит. Иначе я бы не сидела тут и не смотрела бы в твои Глаза Цвета Бесконечной Бездны…

Недавно я получила хороший урок: если тебе что-то дорого — держи язык за зубами. Иначе это сломает тебе жизнь.

Я еще раз взглянула на своего друга детства и подумала, что он явно говорил не об этом.

Сегодня я прощалась с тем, о чем мечтала последние пять лет, сидя в этом баре с брутальным названием «Волчья стая», где, в целом, из-за цен на выпивку пили только культурно, и благодаря этому местный интерьер сохранил свой первоначальный вид.

Кирпичные стены были украшены карикатурами на пивную тему в аккуратных рамах. Из-за спины Дани на меня смотрел Есенин — ему приписали забавную фразу, которая вполне могла принадлежать поэту: «Алкоголь надо принимать таким, какой он есть».

А можно меня принимать такой, какая я есть? Чем я хуже алкоголя?

Тут, в компании Billie Eilish из колонок с треком «Bad guy», я продолжала прощаться со своей прошлой жизнью.

— Ты ей просто призналась? Без каких-либо намеков на отношения, верно?

Даня выпрямил спину, с хитринкой глядя на меня. Наверняка он уже надумал кучу пошлых фраз, которые сейчас принято говорить вместо комплиментов, и которые я, по его мнению, должна была ей сказать. Его светлые волосы все еще были слегка влажными, я терпеть не могла, когда он выходил куда-то мокрым после душа. Но когда зареванная я постучала в его соседнюю дверь, даже не заметила этого. Обратила внимание только после того, как мы сели в такси. Если этот оболтус заболеет — вы знаете, кого винить.

— Мари оказалась гнилой, — серьезный голос Дани прервал мои любования его растрепанными волосами. На вопрос я так и не ответила. — Она никогда мне не нравилась!

— Да знаю я, что не нравилась. Трудно было не заметить. — Я слегка улыбнулась, вспомнив наши совместные вечера. Он часто относился скептично даже к ее самым простым идеям, как, например, посидеть вечером с бутылкой пива. Мне не нравился вкус алкоголя, но я обожала ее компанию. И как мы засыпали в обнимку после, необремененные какими-либо предрассудками. — Но… нет, ты не прав. Она тут ни при чем. Она восприняла это нормально, просто на эмоциях рассказала девушке из параллельного… не ее вина, что слух пошел дальше.

— Евушка, в любви признаются не для того, чтобы об этом знал весь мир. В любви признаются, чтобы знал один-единственный человек. Тем более, если он не может принять твоих чувств. А твоя Мари просто рот не умеет закрывать вовремя.

Я поникла. С одной стороны, я осознавала, что просто откажи она мне — я бы продолжила учиться в вузе, к поступлению в который готовилась два года. Репетиторы, курсы, подработка, чтобы все это оплатить. Больно кольнуло в груди от воспоминаний о бессонных ночах, когда от бессилия я садилась на грязный пол в очередной закусочной после того, как перемыла гору посуды. Я сделала новый глоток.

— Да не переживай, найдем тебе новую девушку.

— Это н… не так работает. — Я вздохнула с улыбкой. — Влюбляются не потому, что она д… девушка или он — парень, в… влюбляются же в человека! И я влюблена в Мари.

Алкоголь дал реакцию в голову, соображать стало сложнее. Проговаривая это пьяным голосом с запинкой, я почувствовала себя маленьким ребенком, рассказывающим что-то очевидное взрослому.

В таких, как Мари, влюбляются из-за ее теплых тонких рук со всегда вовремя обновленным маникюром, из-за изящных ключиц, выпирающих, когда она звонко смеется, из-за мягких светлых волнистых волос, пахнущих лавандой…

В седьмом классе, как она перешла к нам, мы стали лучшими-подругами-не-разлей-вода. До нашей встречи я была довольно скромной и тихой, часто проглатывала обиды от одноклассников. Но внезапно эта новенькая начала защищать меня от нападок, учить отвечать на грубость… И теперь пять лет дружбы закончились в один миг, стоило мне только признаться ей в своих чувствах. Мари начала меня избегать, а после — делать вид, что меня не знает. Словно ее подменили.

— Слушай! Может, ее инопланетяне забрали?! А это — просто клон, который не испытывает чутв… чувств! — меня внезапно осенило. И я опять довольно громко дала о себе знать на весь бар. — Ну, такое же постоянно случается в фильмах!

Даня громко рассмеялся, и все взгляды с меня резво перескочили на него. В будний день в «Волчей стае» было много пустых столиков, заведение располагалось в центре города, сюда ходили тихие ребята, которых не смущал здешний высокий ценник, поэтому мы явно здесь выделялись. Так сказать, стали звездами вечера сразу, как заняли центральные места у стойки, а не привычный столик в углу.

— Так, Евушка, пока нам не вызвали дурку, вызову-ка я такси.

— Нет, нет, Даня! Это же может быть пд… правдой? Да?

— У тебя богатое воображение, солнце. И я бы очень хотел тебе сказать: «Да, собирайся, сейчас мы спасем Мари от зеленых человечков, и вы гордо пройдетесь по универу, взявшись за руки, показывая всем средний палец». Но, милая… она тебя просто не любит, а ты уже написала заявление.

Было здорово на минуту представить такой поворот событий. Оказаться в выдуманном фильме, где я спасу свою возлюбленную, и все у нас будет хорошо, но тогда я не сидела бы тут. Не прощалась бы с мечтой стать хирургом, не перевелась бы на заочное обучение… вспомнить бы на какую специальность. Я ведь просто ткнула в самое длинное название, пытаясь не заплакать, пока заполняла графы анкеты на белом листе.

От осознания, что все так и закончится, из глаз вновь покатились слезы. Щеки еще не высохли с того момента, как я начала эмоционально рассказывать все Дане в такси, и сейчас мой организм как будто «по умолчанию» поддерживал плаксивое состояние.

— Ну-ну… заметь, я не сказал, что инопланетян не существует. — Он улыбнулся, не отрывая взгляда от экрана телефона, и я не смогла сдержать смешка, хотя больше хотела задохнуться от горя.

* * *

Сегодня, как и несколько недель до и, наверняка, не один месяц после, — сон обходил меня стороной, заставляя мучительно пялиться в потолок, покрывшийся мелкими трещинами по мере моего взросления. Мысли ночью — это особый вид пытки. Они разъедают тебя изнутри, ты снова и снова прокручиваешь в голове ключевой момент жизни, разбираешь его на кусочки и на каждый произносишь: «Блин, вот что надо было сказать…» С этим ничего не поделать. Человек собран из эмоций, впечатлений и воспоминаний. Испытывать чувства — нормально, а когда ты испытываешь их к другому и хочешь ими поделиться — тем более.

Я долгое время пыталась уверить себя, что все сделала правильно. Перед признанием меня мучил единственный вопрос: «Чего я лишусь, если не признаюсь в любви той, кого мне не хочется ни с кем делить?» Ведь такой шаг всегда ломает жизнь на «до» и «после».

«До» — у вас все хорошо, а «после» — между вами уже пропасть, если ваши чувства не взаимны. Но я надеялась на прекрасное продолжение и счастливый конец. На то, что возьму Мари за руку, и мы уйдем с ней в закат. Идиотка.

Мое «после» — жизнь перевернулась с ног на голову, и я разом лишилась всего.

Несмотря на всяческие попытки забыть, я помнила каждую мелочь того мгновения, когда я решила признаться. Руки тряслись, сердце стучало, а в горле пересохло так, что нежные слова царапали, точно шипы роз.

— Мари, я люблю тебя.

Я произнесла эту фразу с непривычной для меня серьезностью, но Мари это не удивило. Она улыбнулась и спокойно ответила: