— Рита написала, чтобы я забрал ее отсюда.

Я молча отошел, чтобы он увидел спящую сестру. Марк, слегка прихрамывая, протопал в комнату. На Айзека он даже не взглянул. Если вообще его заметил.

— Марго, — прошептал он и тут же закашлялся. — Вставай.

— Слушай, Марк, я могу и сам ее проводить, — вклинился я. Поезд был поздний, а Рита всегда боялась ходить одна вечерами. Она очень следила за собой и своим имиджем фотомодели и заслуженно считалась первой красавицей на весь муравейник. Марк, еще до того, как бесконечная тяжелая работа стала полностью забирать его время, оставляя лишь небольшой кусочек на сон, не раз ввязывался в драки на улице из-за грубых приставаний к сестре. Теперь все, на что его хватало, — не уснуть в автобусе до вокзала и обратно. Но я и в этом уже сомневался.

— Я сам.

— Упертый ты баран, иди выспись! — раздраженно высказался я.

Он вздрогнул, но я знал, что не зря, ведь знаю этого человека как свои пять пальцев. Разумные доводы и решения никогда не были его козырем. Только наглость и сила. Я вспомнил наши частые драки, и у меня невольно свело скулы. Никто не мог вывести меня из себя быстрее, чем этот тип.

— Я соскучился по ней, Дюк, — ответил он почти шепотом. — А она уедет. Надолго. Потом еще и обидится очень.

Мне стало неудобно и слегка стыдно. Он был прав. Марго ведь и впрямь обидится. Все, благодаря чему они еще не вылетели из этого колеса тяжелой жизни, была вера в их непоколебимую семейную любовь.

— Марк, посмотри на себя. Ты даже вовремя не уйдешь. Поезд уезжает после комендантского часа.

Он промолчал, о чем‐то задумавшись.

— Ты передашь ей мои извинения?

— Конечно.

Еще с минуту он всматривался в ее острые черты лица, и только после того, как нежно убрал светлый локон за ухо и поцеловал сестру в щеку, поднялся с пола. Было заметно, что это стоило ему немалых усилий. На пороге он остановился и, не глядя мне в глаза, прошептал:

— Вам скоро выходить.

Я кивнул, глотая досаду и сожаление из-за этого придурка. Неужели он так легко сдался? И даже не поспорит со мной?

Тяжело вздохнув, я постарался думать о другом и попросил Айзека, все это время неподвижно стоявшего у стены, задержаться еще ненадолго. Он согласился, и мы неторопливо продолжили пить чай.

— Слушай, а ты уже нашел новую работу? — Айзек не был уверен в уместности этого вопроса, а моя приподнятая бровь и вовсе смутила его, заставив спрятать лицо за надтреснутой кружкой Рише. У нас было не принято затрагивать тему трудоустройства, если собеседник не начинал ее сам. Похвастаться успехами могли единицы.

— Да, в магазине продуктов буду работать. Вчера на собеседовании был. В понедельник начну.

— А Рише?

— Она пока не будет работать официально, ищет подработку. Пока в няньки подалась. Но я хотел попросить тебя научить ее программированию.

— Так это ты для нее книгу просил?

— Да. — Я улыбнулся, выпрямив спину и потянувшись вверх. Суставы жалобно затрещали.

— Ей… будет сложно, — замялся он.

— Она не сможет вернуться работать официанткой. И мне тоже запретили. Корочки можно выкинуть, — невесело усмехнулся я и, взглянув на поникшего собеседника, спросил: — Или ты сейчас говоришь о том, что хотел бы предложить ей свою помощь? — Моя улыбка стала еще шире. Каким же это мне показалось забавным!

— Ну… Ты знаешь, я навряд ли смогу объяснить ей что‐то наедине. Только если ты будешь с нами…

— Но ты не против? Я оплачу часы, которые ты на нас потратишь.

— Я рад компании… — вновь замялся он. — А… что произошло, если не секрет? Я слышал, что она выплеснула горячий чай на… парня, который к ней приставать начал. А ты еще и проводил его на выход, — он сделал паузу, словно не зная, стоит ли ему договаривать, — да так, что его при смерти увезли в больницу.

Я уже не сдерживал смеха. События того вечера обрастали новыми подробностями с каждым часом. Еще немного — и станут легендой.

— Парень шлепнул ее, это да… Но чай был не горячий. — Я задумался. — Чай был алкогольный мохито, если я правильно помню. И я его даже не ударил. Рише не позволила. Просто выкинул на улицу.

Айзек сглотнул, и глаза его забегали. Первый раз я видел такую реакцию.

— Да брось, ты ведь не собирался ее обижать?

Он беспомощно улыбнулся шутке и молча помотал головой. С кровати раздался шорох, и мы одновременно повернули туда головы. Рита сладко потянулась, отчего ее маечка натянулась и оголила ровный живот. Приподнявшись, она потупила взгляд, а затем быстро переключилась на что‐то «важное» в телефоне.

— Дюк… — прошептала она и закусила губу.

— Да? — Я улыбался, ожидая понятного вопроса. До чего она была мила. Тревожное личико, взъерошенные длинные светлые волосы, нежно-розовые на концах, и по-детски невинные карие глазки.

— Я совсем обнаглела, да?

— Нет, — усмехнулся я. — Все в порядке. Я всегда рад тебя видеть.

Я так проникся фразой Ляли о том, что все мы — выпускники детского дома — одна большая семья, что действительно многих воспринимал как братьев и сестер. Тем более — Марка. Он был раздражающим младшим братом, вечно психующим, с обязательной фразой «Я сам!», а Рита — младшей сестрой, за которую я не раз заступался. Марк знал, что Риту можно мне доверить. А сейчас, как мне казалось, она ждала, что я скажу, чтобы она больше не появлялась на моем пороге.

Поднявшись с кровати, девушка неспешно собрала свои шелковые волосы в высокий хвост.

— Здравствуй, Айзек! — смущенно улыбнулась она парню, с облегчением вздохнув, понимая, что ничего плохого от меня не услышит.

— П… пр… приве-ет.

— Еще раз! — Девушка привычной для нее походкой от бедра двинулась к нам. Наклонилась над стойкой, заменявшей стол, улыбнулась и повторила: — Смотри мне в глаза. И повторяй. При-вет.

— При-вет, — повторил он и улыбнулся.

За это я любил Марго больше всего. Она не только не «зазвездилась» на пике популярности, но еще и подбадривала неуверенных в себе друзей. Делать это Марго не особо любила, поскольку они слишком часто начинали приставать, а вот у Айзека была настолько низкая самооценка, что он не позволял себе даже прикоснуться к ней, просто любуясь издалека. Марго, к слову, и стала первой девушкой, у которой получилось пробить его барьер.

— Марк опаздывает… — Она с тревогой глянула на часы.

— Послушай, Марго. Он приходил… очень уставший, да и вообще… сам не свой был. Я отправил его домой, спать. Пообещал, что мы тебя сами проводим. Ты не против?

Уголки ее губ опустились.

— Нет, конечно… Но я хотела у него еще денег взять на дорогу и… кофту.

— Прости, он передал только извинения и поцелуй в щеку. Денег…

— Я дам! У меня есть лишние. И кофта есть. Теплая, чистая… Честно! Только вчера постирал. Если т-ты-ы не б-брезгуешь…

Видимо, мой совет стараться быть более разговорчивым и действовать решительно Айзек воспринял слишком буквально. Наши с Ритой глаза широко раскрылись, мы молча уставились на парня. Его щеки моментально покраснели, и он, сам удивляясь своей отваге, задержал дыхание. И только когда Рита рассмеялась, выдохнул.

— Дюк, ты это слышал?! Боже, Айзек. Какая ты прелесть. — Она тепло улыбнулась.

Я понял, что Айзек сейчас снова спрячется в свою скорлупу, и решил его поддержать. Ему нечего было стыдиться, и пусть я не показывал вида, даже гордился им.

— Айзек, я думаю, это ответ «да».

Он улыбнулся и, натянув капюшон на голову, направился к себе за кофтой. Рита же не спеша потянулась за своими вещами, собираясь выйти следом.

— Что это? — спросила она, обратив внимание на пакет с термосом и ланч-боксом.

— Это от Айзека. Вкуснейший какао и бутеры с лучшей колбасой на весь купол. Он сам всё сделал.

Она с благоговением, даже с некоторым испугом, рассматривала содержимое бокса.

— Марго, он очень старался.

Она молча кивнула, а когда пришла в себя, сказала:

— Дюк, знаешь… Мне соседка такие приносила. Говорила, от друга. Я не брала, передавала через нее обратно… С момента знакомства с Айзеком! — Ее словно осенило.

Поэтому, когда Айзек вернулся с теплой толстовкой, девушка поспешила натянуть ее на себя. Кофта была ей великовата, и, спрятав холодные ладони в рукава, она вдохнула в себя запах порошка и душистого мыла, затем приподнялась на носочках своих красных кед и поцеловала его в щеку.

— Спасибо, — протянула руку. — Ты не против?

Айзек, ошеломленный таким предложением, замер и покраснел, как рак. Я даже на минуту подумал, что его сердце буквально остановилось. Но парень все же пришел в себя и протянул руку в ответ. Ладони их сомкнулись в крепкий замок.

* * *

— Д… Дюк… Я так понимаю, я теперь встречаюсь с Марго?

На этот момент парню только крыльев не хватало. Вспомнив их поцелуй на вокзале, я одобрительно кивнул. Я знал, что он заслужил это.

На углу муравейника, убедившись, что Айзек добрался до дома, я развернулся.

— Ты куда? — вполне искренне удивился он. — Комендантский час же. Сейчас собаки голодные гуляют.

Да, да и да! Я знал об этом. После череды нападений на служителей закона в самые опасные районы куполов — в том числе и в наш — через сорок минут после начала комендантского часа на улицы выпускали голодных бойцовых собак. Мирные граждане уже крепко спали после тяжелого трудового дня, а разросшиеся шайки разбойников правительству было дешевле пустить на корм, чем тратить ресурсы на их содержание в тюрьмах. Это возымело эффект, в куполах действительно стало спокойнее. Количество ночных разбоев и грабежей пошло на убыль, а трупов растерзанных собаками людей прибавилось.