— Можно просто Уокер.

Указывая рукой, она быстро представила присутствующих друг другу. Команда Карги и Холцера включала в себя бригадира Хакана и его племянника Фейиза. Похожая на привидение бледная блондинка с камерой на плече оказалась Каллиопой Шоу — профессиональным режиссером, с которым Адам заключил договор на создание документального фильма о проекте. Далее Мериам представила профессора Оливьери, о котором уже упомянула Хелен Маршалл, — пятидесятилетнего ученого-библеиста с густой бородой и мощным торсом. Издалека профессор напоминал Санту из торгового центра, но впечатление это было обманчивое: Армандо Оливьери был хоть и толстым, но далеко не мягким.

— Мы все рады вас видеть, — подытожила Мериам.

Оливьери выглядел недовольным.

— Очевидно, все, кроме профессора, — заметил Уокер.

Оливьери нахмурился еще больше.

— Уверяю, мистер Уокер, мое недовольство не имеет к вам никакого отношения.

— Но вы считаете, что нам здесь не место…

— Я считаю, нам всем здесь не место, — поправил Оливьери. — Ковчег всегда был для меня предметом восхищения и одним из главных научных интересов на протяжении всей жизни. Когда я сумел его найти, когда узнал, что он настоящий, — трудно передать словами, что я почувствовал в тот момент. Но теперь я считаю, что лучше всего было бы заложить взрывчатку на склоне горы и похоронить эту пещеру еще на несколько тысяч лет.

Отец Корнелиус застыл, глаза его потемнели от негодования.

— Если я понимаю правильно, мы имеем дело с величайшим доказательством истинности библейской истории из когда-либо найденных. И вы хотите его похоронить? Уничтожить? Да что вы за библеист такой?

Оливьери раздраженно фыркнул.

— Такой, который понимает, что некоторые вещи лучше оставлять в их могилах. Не делайте вид, будто вы ничего не чувствуете, — сказал Оливьери, внимательно оглядывая лица. — Оно так близко отсюда, что здесь едва можно дышать. Уверяю, вы ощущаете себя странно не только от подъема…

— Армандо… — произнесла Мериам так тихо, что ее голос почти заглушил вой ветра, задувавшего в швы между бревнами.

Оливьери обреченно махнул рукой.

— Хорошо, я помолчу. Делайте, что задумали, но я в этом не участвую. Если бы я не считал, что кто-то должен присматривать за всеми этими ужасными делами со стороны, то давно бы уже ушел.

Мериам выглядела так, словно уже готова была потерять самообладание, но Адам сгладил неловкий момент, первым шагнув к лестнице.

— Нет смысла больше откладывать, верно? — сказал он, взявшись за поручни и встав на первые ступени. — Идите за мной, Уокер. Честно говоря, мы надеялись, что ваше прибытие рязрядит напряженность, копившуюся здесь несколько дней, но, по-видимому, мы ошиблись.

— Разрядка напряженности никогда не была моей сильной стороной, — ответил Уокер, посмотрев на Оливьери. — Но должен признаться, всякое странное мне видеть уже приходилось.

Удрученный их легкомыслием, Оливьери ушел тем путем, по которому они добрались сюда. Остальные члены «Проекта Ковчег Карги — Холцера» что-то тихо сказали Мериам и разошлись каждый по своим делам. Даже Каллиопа заспешила куда-то, передав камеру Адаму.

— Куда они все разбежались? — спросил Уокер, когда из команды «Проекта Ковчег» осталась одна Мериам.

— Там мало места, — ответила Мериам. — К тому же все уже видели то, что внизу. И второй раз смотреть не хотят.

Уокер против воли задрожал. Можно было заподозрить, что Мериам намеренно усиливает драматический эффект, но ее жених уже спускался вниз по лестнице с камерой в руке. Пытаться после этого пугать новоприбывших — какой в этом смысл? Ким во все глаза смотрела на Мериам, полезшую вслед за Адамом вниз. Если бы она была кошкой, то спина бы ее сейчас была выгнута, а шерсть на загривке стояла дыбом.

Уокер допил ужасный кофе, аккуратно согнул бумажный стаканчик и сунул его в карман куртки, затем повернулся к Ким и отцу Корнелиусу.

— Вы что-нибудь чувствуете?

Ким выдохнула и слегка расслабилась.

— Небольшой приступ клаустрофобии, наверное. Но если вы имеете в виду, чувствую ли я что-нибудь сверхъестественное, то ответ «нет». Я не экстрасенс.

— А вы верите в экстрасенсов? — полюбопытствовал отец Корнелиус.

— Конечно же, нет.

— Что ж, я тоже не экстрасенс, — сказал Уокер. — Но не стоит с ходу отвергать сверхъестественное. В мире существует множество вещей, которых мы не понимаем.

Ким глубокомысленно кивнула.

— Да, и всегда находятся те, кто с удовольствием делают деньги на незнании окружающих.

Уокер понимал, что она права, но, когда подошел к лестнице, взялся за перила и посмотрел вниз, ему против воли вспомнилась складка, замеченная на лбу Оливьери. В мире живут миллионы религиозных фанатиков, но Оливьери был библеистом-ученым. Уокер часто сталкивался с высокомерием верующих, но та эмоция, которую излучал Оливьери, не выглядела как осуждение или неодобрение.

Скорее здесь имел место настоящий неподдельный страх.

6

Спустившись по лестнице, Уокер ощутил затхлый запах, который заставил его сморщить нос. Что-то напоминавшее ржавчину. После того как он миновал второй уровень и начал спускаться на первый, к нему вернулось уже знакомое чувство тошноты. Он немного подышал, стараясь успокоиться, и сказал себе, что это не более чем самовнушение. Судя по всему, недавние разговоры пустили глубокие корни в его подсознание.

— Чем тут пахнет? — услышал он голос Ким, раздавшийся снизу.

Мериам призналась, что они не знают, и замолчала, даже не потрудившись высказать хоть какие-то предположения. Уокер изумился. Люди вроде Адама и Мериам, как правило, не лезут за словом в карман и всегда имеют наготове какую-нибудь теорию. Видимо, несмотря на сложное отношение к Уокеру и его группе, «Проект Ковчег» нуждался в них. Так сказать, свежие глаза — свежие идеи.

Лестница привела в один из задних нижних закоулков ковчега. Здесь были растянуты полиэтиленовые перегородки, отгородившие площадь примерно в пять квадратных метров. Горело несколько светильников. Порыв ветра промчался по длинным коридорам, сходившившимся в этой точке, и полиэтиленовая пленка громко хлопнула. Урчал генератор, но большинство источников света, которые он питал, находились внутри прикрытого матовой пленкой пространства.

— Погодные условия на горе быстро ухудшаются, — говорил Адам и одновременно делал медленную панорамную съемку окружающих лиц. — Чем холоднее зима, тем опаснее перемещать людей и материалы. Температура воздуха становится совсем непредсказуемой. Скоро придет буря, и ветер здесь, наверху, многократно усилится. Мы хотим все защитить и упаковать до того, как шторм начнется в полную силу.

— Мы понимаем, — ответил Уокер. — Не беспокойтесь.

Адам глянул на Мериам с тревогой. Судя по всему, его терзали сомнения.

Отец Хьюз шумно вздохнул.

— Напомню, мистер Холцер, что мы проделали долгий путь не для того, чтобы любоваться на полиэтилен.

Мериам повернулась к камере.

— Для протокола: мы с Адамом знаем доктора Уокера и отца Корнелиуса Хьюза по их репутации, но никогда до этого не встречались лично.

Уокер улыбнулся.

— Вы считаете, люди будут думать, что мы все являемся частью какого-то заговора?

— Я не считаю, — ответила Мериам. — Я в этом абсолютно уверена. До сих пор есть люди, которые утверждают, что фильм про астронавтов на Луне был снят в павильоне.

Ким тихонько рассмеялась.

— Не похоже, что мы на Луне.

Мериам откинула в сторону полиэтиленовый полог.

— На самом деле немного похоже.

Уокер подошел поближе к открытому входу. Он услышал, как отец Корнелиус произнес его имя, но только помотал головой, словно отгоняя от уха надоедливое насекомое. Внутри черепа зародился и стал нарастать низкий гул, вибрация от которого постепенно стала передаваться костям. Ему захотелось спросить, слышат ли этот звук остальные, поинтересоваться у Мериам и Адама, дрожит ли гора и может ли это означать близкое землетрясение, но затем он почувствовал на коже мелкие бусинки пота и омерзительное покалывание — словно по его телу побежали одновременно сотни насекомых.

— Какого черта? — пробормотал он, остановившись у полиэтиленовой пленки.

— Вот именно, — ответила Мериам. — Мы тоже через это прошли.

Кожа ее была бледной с каким-то желтушным оттенком.

Отец Корнелиус взял Уокера за локоть. Лоб священника покрылся по́том, но хватка осталась крепкой.

— Надо быть решительными, — сказал он.

Уокер согласился с ним. Они проделали долгий путь, чтобы взглянуть на уникальное открытие, которое команда Карги — Холцера постаралась скрыть от общественности. «Проект Ковчег Карги — Холцера» был совместным турецко-британо-американским предприятием при поддержке музеев и спонсоров документального фильма. Но до сих пор те немногие люди в правительствах, которые видели отчет и короткое видео, снятое ПККХ, относительно «саркофага» сошлись только в одном мнении: никто не должен его обсуждать. По крайней мере, пока не станет понятно, что это такое.

«Суеверная чушь», — подумал Бен.

Впрочем, суеверен был весь мир.

— Уокер, — окликнула его Ким, — возможно, вам стоит…