Сорок восемь лет войны. Бесплодного, геноцидального крестового похода на сьельсинов — ксенобитов, охотившихся на людей, словно волки на овец. Сорок восемь лет поисков Воргоссоса, с пленными сьельсинами на борту и надеждой на дипломатическое решение конфликта. На мир.

— Есть новости? — спросил я, пользуясь моментом, чтобы сесть, пока доктор не смотрит.

Голова закружилась, и мне пришлось схватиться за края фуги. Вскоре я обрел равновесие и вытащил из бокового отсека сложенный халат.

— Удалось выследить того торговца оружием, о котором рассказывали пираты на Саноре? — спросил я.

Доктор обернулась на шум и поспешила ко мне. Повысив голос, она опять попробовала уложить меня, но я остановил ее:

— Дайте хотя бы одеться.

— Лорд Марло, вы рискуете вновь отключиться! — вспылила Окойо.

— Все хорошо, — неожиданно слабым голосом прошептал я. — Все хорошо.

Она придержала меня за плечи, но я смог лишь прикрыться халатом ниже пояса. Этого было достаточно. Меня насторожило мое дыхание — тяжелое и влажное. Повернувшись на бок, я согнулся над тазом и выкашлял из легких сгусток фиолетового раствора.

— Ничего хорошего, — возразила Окойо. — Вы шесть лет были заморожены.

— Шесть лет? — изумился я. На такое я не рассчитывал. — Где мы?

— Лорд, — помотала головой доктор, — об этом лучше спросить коммодора.

* * *

Бассандер Лин выглядел старше, чем мне помнилось, и я невольно задумался о том, какой отрезок нашего путешествия язвительный капитан провел в сознании. Я зову его капитаном, потому что он, по сути, и есть капитан. Роль коммодора — лишь ширма, маска, как и мой титул лорда-коменданта. Перемены не были разительными: никаких морщин в уголках рта или глаз, ни проблеска седины на висках. Впрочем, Лин был патрицием, бронзовокожим мандари из древнего рода, почти столь же высоких кровей, что и я. Единственная заметная перемена проявилась во взгляде его черных глаз. Он стал тверже, как будто ядовитая смола наших с ним взаимоотношений превратилась в янтарь. Его каюта на борту «Фараона» раньше принадлежала норманскому коммодору Эмилю Борделону, и Бассандер Лин позаботился о том, чтобы о предыдущем хозяине ничто не напоминало. Порнографические картины были выброшены вместе с вычурными рамами, ковры убраны. На полу еще виднелись следы гигантской кровати прежнего коммодора, на месте которой теперь стояла простая солдатская койка. Даже одеял не было.

— Хорошо выспались? — спросил он, не поднимаясь из-за рабочего стола. — Окойо сказала, вы полностью здоровы.

У него была дурацкая привычка отвечать на собственные вопросы. И я промолчал, а усевшись в кресло, поерзал и сполз по сиденью, развалившись. В бордовой униформе я чувствовал себя неловко. На Бассандере была такая же; воротник-стойка отутюжен, воинские регалии смотрятся как влитые. У меня знаков отличия не было, если не считать эмблемы, золотой нитью пришитой к левому плечу.

Бассандер взял со стола тяжелую кружку и, не глядя на меня, произнес:

— Эта Корво считает, что нашла нужного нам человека.

Я тут же выпрямился и с любопытством оперся на столешницу. Лин пристально посмотрел на меня и сделал глоток.

— Крашеного? — спросил я.

Так звали того человека саноранские пираты.

Капитан помотал головой и встал, повернувшись ко мне спиной.

— Некоего прохиндея по имени Самир. Корво говорит, он работает на Крашеного.

Тонкий, узкоплечий Лин напоминал рапиру. Его как будто обрамлял голографический экран, на который выводились записи с корабельных камер наблюдения.

— Корво послала на планету лейтенанта, — продолжил капитан. — Он связался с целью.

— Значит, мы нашли Воргоссос? — спросил я.

Бассандер не шелохнулся, лишь переключил экран на другую камеру.

— Нет…

Он опустил руки по швам, и я заметил на его поясе меч из высшей материи, ранее принадлежавший адмиралу Мариусу Венту, из-за которого мы едва не погибли на Фаросе.

— Человек Корво сообщил, что этот Самир — местный, представляющий интересы экстрасоларианцев, — пояснил Лин.

— Надо бы договориться о встрече.

— Как сказать, — пожал плечами капитан и взъерошил дымчатые волосы. — Это было бы легко, будь с нами Четыреста тридцать седьмой легион, но с нашей репутацией… засмеют.

В любом случае подкрепления нам ждать было неоткуда. Ближайшие союзники находились в тысячах световых лет и нескольких десятилетиях реального времени от нас.

— Бассандер, — произнес я с нажимом, — то, что мы действуем под прикрытием, не значит, что над нами можно смеяться.

Лин презрительно кашлянул и уставился в экраны:

— У нас один человек на шесть норманцев, которых вы подобрали, а про ваших колоссианских крыс я вообще молчу.

Я с трудом удержался, чтобы не швырнуть в него его же кружкой, и, овладев собой, просто скрестил руки на груди и сказал:

— Нам нужны были люди.

— Нам были нужны солдаты.

— А они кто?

— Федераты! — Бассандер наконец повернулся ко мне. — Верны, пока им платят. Стоит им получить более выгодное предложение, как они тут же пойдут против нас.

— Значит, нельзя позволить им получить такое предложение. — Теперь, в свою очередь, презрительно кашлянул я. — Накинем еще половину от того, что им платил Борделон.

— Кто-то все равно может предложить больше. Я им не доверяю. Корво тоже. Наше сотрудничество приносит плоды только благодаря деньгам.

— А что может измениться? — спросил я и схватился за лицо. В висках стучало. Я слишком рано покинул медику. — За нами стоят Имперские легионы. Корво прекрасно это знает. Мейдуанский Красный отряд…

— Мейдуанский Красный отряд, — саркастично повторил Бассандер, опускаясь в старое кресло коммодора Борделона. — Знаете, что это для меня?

Я надавил на глазные яблоки, чтобы голова прояснилась, и сказал:

— Трибун возложила на нас миссию по поиску сьельсинов, и мы…

— Это наказание. Она подсунула мне вас вместе с вашей бандой в наказание. Одной Земле известно почему.

Я прищурился:

— Сколько вы уже не спите?

Бассандер рассуждал так, как будто провел наедине с собой долгие годы, как будто тысячи раз репетировал этот разговор в пустынных коридорах «Фараона», пока остальные спали. Поняв, на что я намекаю, он промолчал, лишь сердито посмотрел на меня, и это дало мне возможность продолжить:

— Хотите, чтобы я отправился на планету искать Самира? И Крашеного?

Коммодор, который на самом деле был капитаном, нахмурился:

— Хочу, чтобы вы держали Корво на коротком поводке, только и всего. Повторяю: у меня к ней нет доверия.

— Она с нами уже семнадцать стандартных лет, — парировал я. — Я назначил ее капитаном «Мистраля».

Заметив раздражение Бассандера, я примирительно вскинул руки:

— Мы назначили. У нее хорошо получается.

Прежде Отавия Корво была третьим помощником Эмиля Борделона на «Фараоне», и то, с какой охотой она пошла против бывшего начальника, многое говорит о его отношении к офицерам. Однако я не стану утверждать, что не понимал опасений Бассандера. Я невольно взглянул на стол, украшенный резными барельефами слившихся в экстазе нимф и сатиров.

Бассандер сделал глубокий глоток из кружки.

— Я просто хочу, чтобы вы участвовали в процессе.

Про себя я улыбнулся, но внешне остался невозмутим.

— Любезно с вашей стороны.

— Однако о том, чтобы руководить группой высадки, не может быть и речи, — заявил Лин. — Особенно после случившегося на Фаросе. Мы едва не потеряли вас и капитана Азхар. Мне совсем не нужно, чтобы джаддианцы обозлились на нас из-за гибели их посланника.

— Но с этим экстрасоларианцем, Крашеным, должен встретиться кто-то из лидеров отряда. Корво исключается, а Джинан я не отправлю.

Капитан собрался перебить меня, и я добавил:

— Бассандер, это должен быть кто-то, представляющий Империю. Корво и Джинан не подходят, Валка — тоже. Остаемся только мы с вами. Послать вас нельзя, значит это буду я. — (Между нами рыбой на леске забилась тишина.) — Но нам так ничего толком и не известно… Человек Корво хоть о чем-то договорился?

— Он дал понять, что нас интересует ядерное… антиматериальное оружие и тому подобное.

— Деймоны? — не удержался я.

— Что? — опешил Бассандер. — Бог и император, нет!

Его отвращение было мне понятно. Я сам являлся отпрыском благородного дома, воспитанным в страхе перед мерикани, чей безжалостный конгресс, управляемый искусственным разумом, едва не уничтожил человечество в доимперские времена. Я не удивился бы, если бы чопорный Бассандер отчитал меня или даже обвинил в ереси, но он лишь заскрежетал зубами, позволяя мне объясниться.

— Я только имел в виду, что раз мы ищем экстрасоларианцев, то должны просить нечто большее, чем ящик плазмометов.

— С каких пор ядерное оружие превратилось в плазмометы? — Бассандер воздел глаза к потолку, словно прося бога дать ему терпения.

Я развел руками:

— Так вы хотите, чтобы я высадился, или нет?

— Не хочу. — Бассандер откинулся на спинку кресла. — Но прошло уже почти пятьдесят лет, с тех пор как мы покинули Эмеш. Пятьдесят лет, Марло. Знаете, сколько колоний разорили сьельсины, пока мы были увлечены вашей авантюрой?