— Естественно.

Ингрид постояла, переминаясь с ноги на ногу, разглядывая асфальт.

— А как же камеры? — девушку осенила новая мысль. — Мы однозначно засветились вчера.

Трей вытащил из кармана странный маленький предмет, похожий на пластиковую коробочку с кнопкой и лампочкой. Сейчас она мигала красным.

— Что это?

— Это дает помехи на изображение камер. Не уверен, что знаю, как это работает, — Трей повертел коробочку в руках и нажал на кнопку — загорелся ровный зеленый свет. — А теперь иди. Увидимся в классе.

Ингрид не стала спорить, развернулась и пошла через двор, как обычно утром наполненный спешащими на уроки школьниками.

— Игги, Игги!

Ускорив шаг, Ингрид постаралась сделать вид, что ничего не слышит.

— Игги! Ты не слышишь? Я же зову тебя! — Агату не могло остановить очевидное игнорирование. — Ты как? Позавчера ты…

— Все нормально.

— Что тебе было за… это?

Ингрид вздохнула и остановилась, отошла немного в сторону, чтобы не мешать плотному потоку школьников, спешащих разойтись по классам.

— Я хожу на внеклассные занятия.

— А совет… — промямлила Агата.

— Совета не будет. По крайней мере, пока.

— Да? Странно…

— Почему? — насторожилась Ингрид.

— Я слышала, что на понедельник назначен совет по Белле.

— Что? — нельзя сказать, что эта новость сильно расстроила Ингрид, скорее испугала — ведь это она была зачинщицей. И из-за нее могла пострадать другая девочка. Почувствовав, как сжался желудок и утренняя каша вот-вот грозится вырваться наружу, Ингрид быстро пошла в сторону туалета.

— Эй, ты куда? — заторопилась за ней Агата.

— Мне… мне нехорошо, — судорожно сглотнула девушка.

— Что мне сказать мисс Барнаби? — прокричала вслед убегающей Ингрид Агата, но ответа не услышала.

Добежав до туалета, Ингрид почувствовала, что тошнота отступила. Что за странная реакция организма? Ее что, теперь всегда будет тошнить? Умыв лицо холодной водой и подставив под струю руки, Ингрид уставилась на себя в зеркало.

С другой стороны на нее смотрела довольно симпатичная, и даже, можно сказать, красивая — своей, особой красотой — девушка. Так считала сама Ингрид. Со стороны же она ни разу еще не получала оценку своей внешности — это было не принято.

Тем не менее ее чуть раскосые миндалевидные глаза, тонкий прямой нос с легкой горбинкой и узкие, но красивой формы губы весьма выигрышно смотрелись вместе. Единственное, что Ингрид казалось не гармоничным, — это чересчур светлые брови и ресницы, почти незаметные на ее светлой коже. Однако стоило признать, это придавало ей некоторую изюминку, оставшуюся не оцененной никем, кроме нее самой.

Заправив за ухо одной ей видимый локон пепельных волос, едва прикрывающих эти самые уши, Ингрид быстрым шагом вышла из кабинета и поспешила в класс.

— Ингрид Прим, теперь вы начали опаздывать к началу урока? — яд в голосе было не спрятать.

— Извините, мисс Барнаби, мне стало нехорошо.

— Положи учебники на стол и выходи к доске. Надеюсь, хотя бы домашнее задание ты сделала вовремя.

Ингрид положила учебники и взяла маркер для доски. Задачи были совсем не трудные, и она успела их сделать, несмотря на все происшествия вчерашнего дня. А как иначе? Этого требовали правила. А Ингрид не любила их нарушать. По крайней мере, ей так казалось до вчерашнего дня.

— Ингрид, вот ты где, — Изабелла Мун, поймавшая Ингрид на выходе из школы, заметно нервничала. — Ну и попадет нам, да? Тебе на какое назначили?

— Что? Ты про что, Иза? — Ингрид опять просидела два часа в библиотеке, перебирая никому не нужные научные работы годов тридцатых двадцать первого века. Это было настолько изматывающе, что Ингрид даже задумалась — верно ли выбрала свою будущую профессию?

— Про совет, конечно, — смешок, нервно откинутые назад волосы, кривая улыбка — Изабелла Мун была на грани!

— Меня не вызывали на совет, — равнодушным голосом произнесла Ингрид и, развернувшись, поспешила домой.

— Погоди! Что значит — тебя не вызывали?! Это ведь ты все устроила!

— Что я устроила? Я случайно испачкала твой рюкзак — так уже было недавно, вспомни. И я тогда вытерла его. Но вчера ты… как бы это сказать… отреагировала неадекватно, — пожала плечами Ингрид, стараясь выглядеть как можно более равнодушной. Не нужно было этой противной девчонке знать о том, что она винит себя за случившееся.

Изабелла Мун стояла, то открывая, то закрывая свои пухлые губки. Ингрид опять не к месту вспомнила ту смешную рыбину и усмехнулась. Исключительно из-за рыбины, а не оттого, что она злорадствовала по поводу того, как развивались события для этой неприятной девчонки, которую она не любила.

Истолковав эту ухмылку по-своему, Изабелла Мун завизжала и кинулась на Ингрид с кулаками, пытаясь схватиться за ее короткие волосы, ускользающие у нее между пальцев.

Учитывая то, что Ингрид была почти на голову выше Изабеллы, ей не составило труда оттолкнуть соперницу и, избегая конфликта, броситься прочь от школы, от этой остервеневшей бестии, от необходимости сдерживать безудержный смех, вот-вот намеревавшийся вырваться из нее.

Она уже выбежала со школьного двора, как услышала позади знакомый голос.

— Эй, Дуреха, куда спешишь?

— А, это ты, Трей. Иза обезумела, — Ингрид уже не могла сдерживаться и звучно рассмеялась.

— Что случилось?

— Ее вызвали на совет, а меня нет. Пошли скорее, она сейчас опомнится и пустится меня догонять, — Ингрид, смеясь, понеслась по улице. Кажется, она давно не позволяла себе вот так вот просто побегать.

— Ее вызвали на совет? А тебя это веселит? — Трей Портер едва поспевал за длинноногой подругой.

— А почему это должно меня печалить? — Ингрид вдруг остановилась как вкопанная. — Хотя ты прав, вообще, меня должно это расстроить. Но почему-то не расстраивает. — Она пожала плечами и пошла дальше уже спокойно.

— Кажется, ты начинаешь чувствовать настоящие эмоции, а не то, что тебе навязало твое хваленое общество.

— Оно такое же мое, как твое, — Ингрид обернулась и поспешила ускорить шаг. Сегодня была пятница, а значит, у нее назначена встреча со специалистом по трудным подросткам. Ровно в три, и ни минутой позже.

Задумавшись о своем, погрузившись во внутренние диалоги, которые ей только предстояло пережить через несколько минут, Ингрид не заметила, что Трей Портер сначала замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, огляделся по сторонам и нырнул направо в переулок.

* * *

Изабелла Мун смерила свое отражение в зеркале привычно неприязненным взглядом. Она не считала себя красивой или как минимум симпатичной. Нет, она не могла пожаловаться на отсутствие внимания со стороны противоположного пола, но сама бы никогда не выбрала быть именно такой. Слишком полные губы, слишком длинные ресницы, из-за которых даже при малейшем прикосновении туши глаза становились похожи на коровьи. Волосы — слишком длинные и прямые — постоянно хотелось обстричь и завить. Но больше всего ей не нравилась ее грудь четвертого размера — с ней было жутко неудобно, болела спина, одежда сидела не так, как хотелось бы… Но самое важное — она мешала ей нормально заниматься бегом, доставляя поистине неприятные ощущения, стоило только плохо подобрать спортивный бюстгальтер.

— Ну и ладно, сойдет, — еще раз критически осмотрела себя Изабелла, одернула теплую спортивную кофту, в которой бегала по вечерам, нацепила кроссовки и вышла в коридор.

Постояв немного и прислушавшись к тишине, Изабелла решила, что мать ушла к себе, а отец, должно быть, возится в гараже. Они мало обращали внимания на свою дочь и уж точно не могли похвастаться родительской любовью.

— Мам, — выкрикнула она и насторожилась, стараясь услышать хоть что-нибудь. Тишина. — Ну и ладно, — буркнула себе под нос девушка и легкой походкой выбежала из дома.

Она бегала, сколько себя помнила. Сначала это были детские игры, которые переросли в серьезное увлечение. Она даже как-то входила в состав школьной команды по бегу, но сейчас занималась этим то ли по собственному желанию, то ли по привычке.

Оглядевшись по сторонам, Изабелла Мун улыбнулась — ей нравилось выходить на пробежку попозже, когда все уже разбрелись по своим домам. Так она чувствовала больше свободы от слабой вероятности встретить кого-то знакомого — несмотря на собственную популярность, девушка не любила общение и предпочитала тихо улыбаться. Возможно, именно за это ее все так любили. За возможность говорить с ней только о себе.

Сегодня бежалось легко. Иногда поднимался легкий ветерок, привычный для этого времени года, и остужал разгоряченную кожу. Изабелла чувствовала, как течет пот по лицу, затекая в уголки глаз, как быстро бьется сердце, отдаваясь пульсацией где-то в районе горла, как напрягаются мышцы ног, как кровь прилила к щекам, которые сейчас горели огнем. Спустя примерно полчаса девушка добежала до небольшого сквера, чуть в глубине которого, она знала, был маленький фонтанчик с питьевой водой. Замешкавшись на мгновение, продолжая бег на месте, Изабелла решительно свернула направо.

Здесь было темнее, чем на улице. Фонарей стояло немного, да и те, скорее, создавали романтическую атмосферу для молодых людей, пожелавших бы прийти сюда на свидание. Но сейчас никого не было. Изабелла сначала замедлилась, потом перешла на шаг, а вскоре и вовсе остановилась. Она старалась прислушаться к тому, что происходило вокруг, но слышала только свое чуть хриплое дыхание. Подойдя к небольшому фонтанчику, девушка наклонилась, зачерпнула руками воды и ополоснула горевшее лицо.