Ксения Никольская

Очищение

Человека полностью не одолеют ни ангелы, ни сама смерть, кроме как через слабость его собственной ничтожной воли.

Алистер Кроули

Пролог

— Подай-ка мне пива, Макс, вон того — холодненького.

— Сейчас, Вась. О, смотри! Ты только осторожно, резких движений не делай. Кажется, кто-то выполз погреться на солнце.

— Опаньки! Змея! Да, в этом году их что-то много развелось.

— Я же говорю, Вась, осторожно. Кто их знает, вдруг она ядовитая.

— Может и ядовитая. Да ладно, всё, она сама, кажется, тебя испугалась. Надеюсь, больше не вернётся.

— Глянь-ка, у тебя клюёт!

— Да не, это не клюёт. Так, пробует. Подождать надо. Так что, Макс, едешь в свою Болгарию, значит?

— Еду, будь она неладна. С Верой спорить, ты сам знаешь, проще согласиться.

— Это да. Ну ничего, отдохнёте там, в море поплаваете. Всё лучше, чем в офисе сидеть, верно?

— Это точно. Что угодно, только не в офисе.

Глава 1

1

Максим посмотрел на часы и с ужасом обнаружил, что до конца рабочего дня оставалось всего чуть больше часа, а числа в отчёте даже и не думали сходиться. Он ещё раз проверил все формулы и ссылки, перезагрузил исходные данные, но и это не помогло. Расхождения больше чем в десятки тонн издевательски смотрели на него с монитора, как будто говоря: «Ну что, ушёл домой пораньше? Собрал вещи к завтрашнему отпуску? А может ещё в сервис успел заехать масло поменять?» Максиму просто безумно захотелось изо всех сил выругаться на весь офис, но он покосился на коллег, сосредоточенно щёлкающих по своим клавиатурам, и решил успокоиться и сделать вид, что всё в порядке. В любом случае, отчёт надо было срочно закончить, иначе не получится успеть сделать всё, что он так опрометчиво запланировал на последний предотпускной день. И зачем Егорову понадобились именно эти данные прямо сейчас, когда до двухнедельной свободы было уже рукой подать? Ведь ещё пару часов назад Максим, фактически, видел себя в самолёте, пролетающим над ненавистным офисом прямо к манящему Чёрному морю, прочь от унылых коллег, которым приходится заниматься импортом никому не нужных товаров из никому не нужного Китая.

Егоров сидел за стеклянной перегородкой и всем своим видом давал понять, что просто так он от Максима не отстанет, и без сданного в срок отчёта с работы не выпустит. Макс загрустил. В последнее время всё шло как-то не так, и этот отпуск, из-за которого они опять поругались с Верой, был ещё одним неприятным моментом, который не давал ему полностью насладиться жизнью. Максим ненавидел эти сборы, эту суету и нервотрёпку, огромные очереди в аэропорту, страх забыть или не сделать что-то важное. Он вообще ненавидел всё, что так безапелляционно вмешивалось в привычный ход событий и несло с собой лишь бардак и неизвестность. Ну почему нельзя было просто по-человечески провести две недели на даче, с пивком и свежей воблой, лениво переговариваясь с соседями через забор и периодически совершая ритуал приготовления сухих и обугленных шашлыков? Васька бы точно приехал на пару дней, и они бы пошли на рыбалку, как на прошлых выходных, тем более что погода была просто замечательной. Нет, Вере непременно захотелось на море, и она, не спросив его, забронировала отель в «экологически чистой» деревушке в Болгарии, потому что «на Лазурный Берег ты с твоей зарплатой будешь копить всю оставшуюся жизнь, а отдыхать на твоей убогой даче я больше не намерена».

Максим ещё раз посмотрел на Егорова, похожего на сома в аквариуме, мысленно послал ему лучи диареи и продолжил бездумно тыкать мышкой в ненавистную эксельку. Ну должны же они сойтись когда-нибудь, в конце-то концов? После некоторых сложных, но бессмысленных манипуляций расхождения магическим образом уменьшились — не на много, но и это вселяло оптимизм. Может быть, никто и не заметит эти несколько тонн, потерявшихся где-то по дороге? Подумаешь, пара фур заехала не туда, или была похищена инопланетянами, или телепортировалась в другое измерение, оставив за собой лишь несколько китайских этикеток. С кем не бывает? Максим внёс последние косметические правки и отправил табличку прямо в пасть ненасытному Егорову, надеясь, что он не откроет ее прямо сейчас. Если удастся выйти ровно в шесть, то есть шанс успеть и в сервис, и вещи собрать, и даже Вера, наверное, не будет сильно ругаться. Максим обвёл глазами свой унылый офис. Его, как их принято называть, коллеги, продолжали сидеть, уткнувшись в свои мониторы, как будто занимались какими-то очень важными и неотложными делами. «Коллеги, — подумал Максим, — какое безликое и ничего не значащее слово». Друг, знакомый, даже сослуживец — и то лучше, чем сухое и формальное «коллега», из которого можно понять лишь то, что они по какому-то странному стечению обстоятельств разделяют одно и то же офисное пространство и пьют одну и ту же воду из общего кулера. Их напускная занятость была смешна и не могла обмануть даже ребёнка, ничего не смыслящего в стандартных офисных ритуалах. А тем более Максима. Он прекрасно знал все их «дела», которые, в основном, заключались в чтении новостей и лёгких статеек на развлекательных сайтах, сравнении автомобилей, которые всё равно никто не собирался покупать, и общении со своими вторыми, а иногда и третьими половинками в социальных сетях. Работу по импорту и продаже китайских товаров могли бы с таким же успехом выполнять два-три человека и пара толково написанных программ, но Егоров почему-то предпочитал содержать целый штат бездельников и регулярно выплачивать им зарплату, а иногда даже и премию. Максиму казалось странным, что в то время, когда люди уже научились посылать корабли на Марс и выращивать генетически модифицированные помидоры, миллионам из них приходилось каждое утро приезжать в одинаковые офисы и выполнять там механическую и бесцельную работу, отупляющую их и лишающую хоть какой-то индивидуальности. Как говорил, кажется, Лев Николаевич Толстой: «Все офисы похожи друг на друга, но каждый в них несчастлив по-своему».

А что Максим? Что он, в сущности, умеет? Куда пойдёт, если будет выбор? В космонавты здоровье не позволит, в учёные — ум, в творчество — отсутствие воображения. Выходит, прав Егоров, что не увольняет этот балласт и даёт ему приносить хотя бы видимость пользы от своего существования, которое надоело даже ему самому. Максим постарался стряхнуть с себя эти невесёлые мысли. Он уже привык к тому, что жизнь, проходила мимо него по касательной: каждый день был до мелочей скопирован с предыдущего, и с каждым приходом на работу он всё глубже погружался в болото обыденности и предсказуемости. И только изредка, в основном по вечерам, он вспоминал, как в детстве мечтал стать геологом, или сапёром, или продавцом мороженого в Парке Культуры.

Несмотря на то, что время подходило к шести вечера, и даже на то, что это была священная для всего офисного духовенства пятница, никто из коллег и не собирался покидать своё рабочее место. Это было такое знакомое Максу соревнование: кто просидит дольше всех, тот непременно докажет свою значимость и незаменимость для организации и, возможно избежит сокращения, если таковое случится. Даже Егоров, который на правах начальника мог бы вообще не появляться в офисе, частенько засиживался до восьми, а то и до девяти вечера. Макс тоже время от времени принимал участие в этой увлекательной игре, тем более что дома его обычно ждала Вера — без ужина, но с очередными однотипными претензиями. То ей не нравилось, что он пришёл поздно, то она, наоборот, считала, что он мало работает, то опять забыл купить сыр, то не заправил постель утром. А в последнее время она нервничала гораздо чаще и сильнее обычного. Какой-то очередной муж какой-то очередной подруги свозил всю семью, включая дальних родственников, то ли на Бали, то ли на Майорку, а Макс даже не удосужился поздравить её родителей с годовщиной покупки кота. Макс опять подарил 5 роз, в то время как этот мифический муж притащил домой целый куст орхидей. Макс ещё 15 лет будет расплачиваться за двушку в спальном районе, а подружкин кавалер уже накопил на двухэтажный коттедж в элитном посёлке. Вкратце, все Верины упрёки сводились к одному: Макс — неудачник, халявщик и лентяй, у которого на уме только телевизор, посиделки с друзьями и тупые мемчики в интернете. Даже пиво теперь было в их доме под запретом: жена считала его вульгарным пойлом для плебеев и чуть ли не источником всех их неприятностей.

Как только часы показали шесть, Максим не без удовольствия выключил компьютер, зная, что в ближайшие две недели он к нему не притронется, кинул в сумку телефон и зарядку и ещё раз огляделся вокруг.

— Парни, мне пора, — как бы извиняясь обратился он к коллегам. — Я в отпуск.

— Давай, Макс, — его сосед по оупен спейсу Тёма не глядя протянул ему руку. Пожатие было расслабленным и вялым. Вслед за ним несколько пар глаз поднялись от мониторов и несколько рук взлетело в воздух в знак прощания. Всем было наплевать и на Максима, и на его отпуск.