Иван Кузнецов
Глубокий поиск. Книга 3. Долг
…Что с нею, спросит у нее
Чужой, не знавший нас мужчина.
А у нее сверкнет слеза,
И, вздрогнув, словно от удара,
Она поднимет вдруг глаза
С далеким отблеском пожара…
К. Симонов Через двадцать лет
© И. Кузнецов, 2020
© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2020
© «Центрполиграф», 2020
Часть седьмая
Домой!
— Теперь о Таисии. Вы хлопотали о её переводе в ваше ведомство. Это так?
— Готовил рапорт, так. Но…
— А вы что скажете?
— Отдел нейроэнергетики на данный момент не располагает кадрами и не имеет условий для самостоятельного обеспечения нелегального положения Таисии и её нелегальной деятельности.
— Хм! Складно излагаете. Готовились?
— Так точно!
— Ваши предложения.
— Прошу прощения, разрешите кое-что прояснить, прежде чем Кирилл Сергеевич начнёт отвечать? Думаю, часть проблемы сразу снимем.
— Хорошо, слушаем вас.
— Вопрос о полном переподчинении Таисии был поставлен поспешно и несвоевременно. Тут полностью моя вина, признаю ошибку… которая, к сожалению, стоила…
— К делу!
— На данный момент её нелегальная работа более эффективна в тесной сцепке со специалистами по нейроэнергетике. Когда задачи, стоящие перед ней на данном этапе, будут исчерпаны, можно будет вернуть её, провести полноценную подготовку и проработать новое внедрение. А сейчас мы готовы оставить всё как есть.
— Вы, насколько я знаю, неоднократно жаловались на грубые нарушения режима секретности, связанные с таким положением. Что же, вас это перестало беспокоить? Или у меня неверные сведения?
— Верные. Беспокоит по-прежнему, но мы готовы идти на компромисс. Лаборатория всегда шла нам навстречу в решении этого вопроса.
— Компромисс — плохая штука: каждый проигрывает. Кирилл Сергеевич, ваше мнение!
— Возможно, прозвучит неожиданно. Но я провёл совещание… Идея не моя: это коллективное мнение специалистов, которые знают Таисию, её возможности… Вначале — аргументы. Точнее, два основных тезиса.
— Покороче!
— Так точно! Первое. Таисия в целом выполнила задачи, которые ставила Лаборатория. Второе. Она очень нужна здесь. Очень! Мы предлагаем отозвать её как можно скорее.
— Что?!
— Ну хорошо, поясните теперь.
— Таисия набрала колоссальный материал по ведению немцами нейроэнергетической войны. Но большую часть этого материала она не имеет возможности до нас донести, так как… простите, это совсем не в упрёк товарищам!.. Невозможно передать через неспециалиста. Неспециалист…
— Не нужно пояснений: это очевидно. Что ещё у вас?
— Нам очень бы пригодилась её информация. Для этого надо услышать её лично.
— Можем организовать ей встречу на нейтральной территории с одним из ваших специалистов. Это непросто, но возможно.
— Да? А!.. Спасибо. Учтём… Но есть другая причина. Таисия единственная умеет входить в сознание противника. Она подстраивается, входит незаметно. Это называется идентификация. Больше так никто пока не умеет. Кроме того, она изучила способы оккультной защиты немецкого комсостава, так сказать, с близкого расстояния. Только она способна проводить внеконтактное воздействие в сочетании с идентификацией. Эксперименты с ней, проведённые в сорок первом, дали серьёзные, положительные результаты.
— Всё же хотите перевести её на диверсионную работу? Жаль! У неё такой богатый потенциал в добывании стратегической информации, в манипуляции. Поверьте, такая женщина… девушка — большая редкость!
— Но во внеконтактном внесознательном воздействии она вообще уникальна.
— Быстро вы, Кирилл Сергеевич, освоились с терминологией. Когда это вы успели? Там же голову можно сломать!
— Разрешите?
— Говорите.
— От Таисии мы получили подробные характеристики целого ряда сотрудников нескольких отделений «Аненербе». Благодаря этому кое с кем удалось установить контакт; например, получаем бесперебойную информацию о поисковых экспедициях. В этом смысле её задача выполнена. С другой стороны, ею самой добыт ряд ценных сведений, проведена успешная подготовительная работа с некоторыми агентами. В последнее время активно помогаем ей внедряться во влиятельные…
— Мы с Кириллом Сергеевичем в курсе того, что вы докладываете. Вот какое предложение, товарищи. Сейчас отзываем Таисию, выводим из игры и бросаем на внушение. Пусть вкладывает в умы немецких генералов мысли, которые нам надо, чтобы там оказались. А когда войну кончим, отдаём её в полное распоряжение нелегальной разведки: обучите её основательно, без спешки, как следует — и внедряйте. Задачи мы ей тогда и поставим. В интересах отдела нейроэнергетики в том числе. Что думаете, Кирилл Сергеевич?
— Согласен.
— Ну а вы?
— В Берлине она перестала быть для нас обузой, наоборот, мы сработались с ней… Но… Согласен. Разрешите приступить к подготовке эвакуации?
— Приступайте. Не тяните с этим, но действуйте предельно аккуратно: мы не должны её потерять! А вы готовьте ей здесь конкретные задачи. В этом вопросе будете тесно сотрудничать с Генштабом. Только смотрите, чтобы Генштаб не слопал вас со всеми потрохами.
— Слушаюсь!
— Слушаюсь!
Среди дня, улучив момент, я подошла к фрейлейн Линденброк. К разговору с ней я тщательно готовилась и, пожалуй, ещё не испытывала достаточной уверенности, но откладывать на потом уже не приходилось.
— Фрейлейн Линденброк, я хочу поговорить с вами как с горячей патриоткой. Уверена, что из всех здешних оккультистов только вы сможете понять меня правильно, даже если то, что я скажу, прозвучит крамолой.
Глазки у ясновидящей загорелись: вдруг я сейчас и правда наговорю какой-нибудь ужасающей крамолы, и на меня можно будет с полным основанием накатать донос! Всё-таки она отчаянно завидовала, что за мной увиваются молодые люди, завидовала скороспелой славе. Ничего, сейчас остынет.
Я напомнила, что последние месяцы «нас», то есть Берлин, не говоря о других немецких городах, почём зря колошматят с воздуха.
— Наша армия доблестно сражается, наши ПВО всегда действовали на высшем уровне. Тем не менее вражеская авиация по ночам прорывается в самое сердце Отечества и терзает его. Я говорю не только о Берлине, но и о наших промышленных центрах.
Линденброк оставила бесплодные надежды услышать от меня настоящую крамолу и переключилась на деловой лад. Эта женщина так любила свою работу, что научилась оставлять эмоции и личные отношения в стороне, если они могли помешать делу.
С тех пор как ослабло действие эгрегора, я предпринимала попытки выявить резервные системы защиты рейха и его отдельных особо ценных представителей. Защиты, которые не могли не быть активированы нынче. Как ни старалась, мне ничегошеньки не удалось разглядеть. Ольга Семёновна теперь имела возможность «смотреть» и «через меня», и самостоятельно. Однако и та со своим отрядом ничего нового не сумела нащупать. Работать против фашистов им стало легче, и все уже склонялись к мысли, что никакой резервной защиты нет вовсе. Но при этом боевые маги заметно активизировались. Интересно, что скажет Линденброк?
Жёсткие разграничения сфер влияния групп и отделений «Аненербе» стали размываться. Линденброк уже не ограничивалась тайной дружбой с колдунами, а открыто сотрудничала с шестым этажом, и непосредственное наше с ней начальство этому только способствовало. Тем, кто искал спасения в объединении усилий и в слаженных действиях, стало не до личных счётов.
С ясновидящей я, если можно так выразиться, сблизилась, когда нам довелось вместе поработать по визионерской программе, и как коллегу она уважала меня.
— Неужели мы, оккультисты, сдадимся без боя и не окажем помощь военным?!
Кто-кто, а она, фрейлейн Линденброк, такая умудрённая опытом, так ясно видящая, имеющая таких влиятельных друзей среди боевых магов, должна знать, что происходит и есть ли выход!
— Итак, дорогая фрейлейн Пляйс, вы ничего не заметили? Даже вы, с вашей тонкой чувствительностью, с вашей изумительной наблюдательностью! Прекрасно!
Я колебалась: стоит ли поддеть её, сказав, что я зато великолепно замечаю грохот рвущихся бомб и без усилия наблюдаю зарева берлинских пожаров. К сожалению или к счастью, мысли она читала плохо, как всякий человек, которого заботит, как его самого воспринимают окружающие. Так что ей нельзя было просто деликатно подкинуть мысль, не произнося неприятного вслух.
— Что ж, я думаю, вы могли бы принести большую пользу нашему делу. Я поговорю с руководителем проекта о включении вас в сеть.
— Я буду счастлива, если это поможет изничтожить врагов Отечества!
Моя фанатичная любовь к обретённому недавно Отечеству была общеизвестна.
— Ваш энтузиазм похвален, но надо смотреть правде в глаза. Для начала поймать врагов, обезвредить их и лишь затем — уничтожить.
Как бы вытянуть из неё побольше прямо сейчас? Мысленно я прощупывала Линденброк без зазрения совести. Та, в общем, не закрывалась, и кое-какие образы начали брезжить. Как вдруг ясновидящая насторожилась, подобралась, ушла в себя; тут появился запыхавшийся порученец и передал ей срочный вызов на шестой этаж. Линденброк покинула меня почти бегом, даже не пробормотав извинений.