— Бард, пожалуйста. — Я потянулась к нему, но скидгард оказался быстрее. Дыхание застряло в горле, когда его тяжелый сапог врезался мне в ребра.

Я завалилась на плечо, пытаясь сделать вдох, когда другой стражник схватил меня за волосы.

— Нет! — воскликнула я, когда белая, горячая боль разлилась по боку. — Бард, пожалуйста! Я могу ему помочь, я могу спасти его. Не делай этого.

— А я ничего и не делал. Если бы делал, значит, был бы вовлечен в какие-то планы, а не оставлен в треклятом неведении.

С обиженным взглядом Бард уронил корзинку с флаконами и отвернулся, бросая меня узнавать свою судьбу от скидгардов.

— Как незарегистрированный альвер, вы обязаны предстать перед вашим Лордом Магнатом Иваром, — сказал один стражник, протянув ко мне руку.

— Нет! — Меня превратят в монстра. Я не знала, как Ивар это делал, но альверы Черного Дворца служили лишь Лорду Магнату.

Они жили ради него. Убивали ради него.

Скидгард вновь меня пнул, заглушая мои крики.

Я подумала о Кривах. Они все равно пойдут за Хагеном, если найдут мой труп? Я могла бы умолять их привести моего отчима, но, когда один из скидгардов начал сковывать мне руки за спиной, я была словно камень, твердая и холодная. Ненависть ослепляла. К богам. К судьбе. К самой себе.

С передней стороны конюшни донесся грохот. Звук распахнувшихся дверей, затем хруст от шагов по гравию. Обычные звуки, но они привлекли внимание скидгардов. Один из них пошел заглянуть за угол конюшни; вдох спустя он закричал в агонии, повалившись на землю.

Двое других бросили меня и поспешили к своему спутнику.

Прежде чем успела задуматься, я подхватила корзинку с флаконами и вскочила на ноги. Я побежала к передней части конюшни, но запнулась, когда еще два скидгарда материализовались из длинного дома.

Я проигнорировала требование остановиться, когда один из скидгардов вспомнил, что у них есть пленница. Когда я снова оказалась у кормушки, немой крик застыл у меня в горле.

Трое скидгардов, пришедших с Бардом, растянулись в грязи, извернутые под странными углами. Шеи в крови.

Раум, Това и третий Крив, которого я не знала, нависли над телами; на их ножах темные пятна, на лбах пот.

Това на полвдоха задержала на мне взгляд. Я не могла пошевелиться.

Когда новый скидгард за моей спиной выкрикнул предупреждение, пауза в хаосе окончилась.

Вновь подняв клинки, Кривы темной волной бросились в атаку.

Глава 9

Повелитель теней

— Скидгарды разбросаны по всему поместью. Думаешь, они ее ждали? — спросил Вали. Он все наклонял голову то на один бок, то на другой, звуки явно сыпались на него со всех сторон.

Так же, как Раум мог видеть на нечеловеческие расстояния, Вали мог за лиги расслышать легчайший вздох, когда использовал свой месмер чувств.

Скидгарды и правда были повсюду.

Я не планировал такого сражения, но подобное случалось всякий раз, когда дело касалось Черного Дворца и маскарада. Я пришел через считаные мгновения после того, как она покинула чердак, за считаные мгновения до того, как стража напала.

Теперь нужно побыстрее покончить с этим.

Я натянул черный капюшон на голову.

— Я не сомневаюсь, что каждый стражник поджидал ее с того самого момента, как они обнаружили те флаконы.

Простым жестом я дал сигнал Вали и остальной гильдии покинуть сеновал и захватить земли Штромов. Несомненно, всегда был какой-то извращенный азарт в мысли о том, чтобы прирезать парочку скидгардов.

Но избежать столкновения с ней я хотел сильнее, чем кровопролития и сломанных костей.

После этого между нами больше не останется ни барьеров, ни иллюзий, а я все еще не имел понятия, как с этим справиться.

Огонь злобы горел в моей груди, под поверхностью жил постоянный жар презрения и страха.

Мне не очень-то нравилось, когда раскачивали фундамент моей жизни, а ее присутствие среди нас явно сдвинет все со своих мест.

Другого выбора не было; я потерял бдительность, втянул ее в это и заключил сделку. Желал я того или нет, но сделку я буду уважать. Она присоединится к нам, и в течение ближайших недель Повелитель теней будет частью ее существования.

Только Повелитель теней. Я не буду кем-то другим. Неважно, какие еще имена она узнает.

Я раскрыл ладони и призвал вокруг себя тьму, как плащ, сотканный из ночи. Мои глаза скользили от закрытого на задвижку окна к стеганым одеялам, аккуратно сложенным на сене, затем к кривому столику с полками, сделанному из обломков досок и ржавых гвоздей.

Зарождающаяся улыбка без спросу пробралась на мои губы, когда я провел пальцами по поверхности. Я неделю строил эту гадскую штуковину.

Крик, раздавшийся на улице, оторвал мой взгляд от жалкой полки.

Тьма накрыла мои глаза, как старый друг. По правде говоря, я был создан для пугающих вещей.

Я расправил плечи и покинул чердак.

На улице я вдохнул холодный воздух, сдобренный медным намеком на кровь, солью от пота, мерзкой вонью мочи в тот момент, когда скидгарды столкнулись с Кривами.

Гильдия Кривов была небольшой, но, несмотря на малочисленность, мы знали, как убивать с кровожадным величием. Каждый Крив имел при себе клинки, острее которых не бывает, а у передних ворот маленькая Ханна и ее брат Эш стучали в сыромятные барабаны, на которых изображен дуб богов. Оба одеты в черное с неровными линиями зеленой боевой раскраски и черной сурьмой над глазами.

Эш поднял кверху свое залитое лунным светом бледное лицо, отыскав меня взглядом, когда я шагнул в сад.

— Бьемся до конца! — крикнул он.

Я ответил, ударив кулаком в сердце. Эш хотел присоединиться к битве, но ему было всего тринадцать, так что лучше оставить его в тылу. Единственный способ убедить мальчишку — это поручить ему задачу уберечь его маленькую сестру.

Эш всегда будет выбирать Ханну.

Вопли и крики умирающих стражей растворялись в гипнотизирующем бое барабанов и восторженных движениях Кривов.

Я потерял Раума и Тову из виду, они скрывались где-то среди мечей, разрезающих тела, скорее всего, проводя ее через битву.

Мне не нужно было искать ее, не нужно было следить за тем, что ее выведут. Кривы сами могли это сделать, да и подходили для такой задачи лучше. Я уже один раз отвлекся. Второго быть не должно.

Я потерял счет тому, сколько стражей запачкало кровью траву, прежде чем воздух переменился. Похолодел, стал чуточку резче. От ворот, ведущих в сад, расползалась тьма. Пьянящая, осязаемая.

Горько-сладкий вкус магии ощущался глубоко на моем языке. Каждый вдох втягивал прохладу теней.

Не было ничего красивого в месмере страха. Он упивался самыми слабыми моментами жизни людей. Из тех моментов, когда сердце замирало, когда адреналин наполнял кровь, я забирал страхи и выворачивал их.

Сегодня на землях Штромов жило достаточно ужаса, чтобы питать мои силы до самого рассвета.

Мысленно я вообразил скидгардов, затем велел тени обернуться вокруг них. Страх смерти даст мне силу ломать тела, но одна промашка — и я могу ударить не по той стороне.

Вот в чем была проблема со страхом. Он был повсюду.

В Кривах, в слугах, в стражниках. Чтобы разбираться, где чей, требовалось больше энергии, чем чтобы использовать месмер.

К тому моменту, как я сплел тени только вокруг скидгардов, затылок загудел от боли.

В следующее мгновение стражи с каким-то жалким отчаянием схватились за собственные шеи, когда я обернул их своей жестокой магией. Для невооруженного глаза вокруг их шей ничего не было, ничто не душило их, лишь ночь и кровь. Но внутри их сковал страх, и я превратил его в оружие.

— Боги, — голос привлек мое внимание к кромке сада.

Возле одной из каменных стен, бегущих вдоль сада, она стояла и смотрела на меня, прикрыв рот рукой. Эти огненные волосы прилипли к влажному лбу, эти острые глаза цвета морской зелени широко распахнуты и полны ужаса.

— Твои волосы похожи на закат, Малли.
— А твои на грязь. Но на хорошую.
— Что такое, пекло тебя побери, хорошая грязь?
Ты узнаешь ее, когда увидишь, Кейз. Но она есть.
Просто есть.

Проклятье. Я сморгнул картинку из прошлого. Краткое напоминание о том, что весь этот план — отчаянно дурацкая затея.

Оттуда, где она стояла, исходила сильная смесь страха и заинтригованности, которые сбили мой фокус достаточно, чтобы некоторые задыхающиеся скидгарды с облегчением повалились на землю, когда мой месмер отступил.

Она обняла себя за живот и отвернулась от меня, как будто моя тьма могла ее поглотить. Она и поглотит, если подберется слишком близко. Я этого не допущу. Ради нее или ради себя самого — я не знал, но этот конфликт желания обладать ею и противостояния ей начинал меня утомлять.

Я опустил голову, убеждаясь, что капюшон скрывает мои черты. Я поднял руку, и скидгарды вновь принялись задыхаться и расцарапывать свои лица.

Я сжал кулак.

Звук ломающихся шей был жутким.

Малин сложилась пополам, и ее вырвало, когда стражник в пяти шагах от нее замер, все его тело изогнуто и изломано. Тьма поползла прочь, как змеи в траве, и оставила тонкую струйку крови, вытекающую изо рта мертвого стражника.