— Привет, — сказала Дженна.

Я кивнул.

— Она разговаривает, — я указал подбородком на девушку.

— Прошлая не говорила и не продержалась четырех дней на должности. Нужно попробовать что-то новое. — Мой агент пожала плечами, а я затянулся в миллионный раз за день, игнорируя ее и всю вселенную. Этим я любил заниматься, покинув реабилитационный центр, больше всего.

— Можно тебе что-то сказать? — Дженна снова нанесла на губы кроваво-красную помаду, взглянув в карманное зеркальце, которое держала у лица.

— Вежливость тебе не идет. — Риторическое утверждение, но оно разбудило во мне внутреннего бунтаря.

— Тебе нужно задуматься о следующем альбоме, Алекс. «Отсоси» оказался так себе, и ты брал отпуск, чтобы поправить здоровье. Я была удивлена, что за время лечения ты не написал ни строчки.

Я тряхнул головой и поднял бровь.

— Бывала в реабилитационном центре, Дженна?

— Нет. — Она захлопнула зеркальце.

— У меня появилась чертова тонна времени, но я был слишком занят, блуждая по коридорам, опираясь на стеночки и стараясь не содрать с себя кожу живьем.

— Твоя дурь не приводит к физической зависимости, — настаивала она, не моргая.

— А ты принимала, Дженна? — я спросил тем же тоном, как в прошлый раз.

— Нет.

— Тот же ответ.

В дверь снова позвонили. Блэйк открыл, снова, впуская Лукаса и новенькую. Участники группы и менеджер уже поняли, что она станет частью нашего окружения. По крайней мере, им хватило приличия игнорировать ее, как уродливую вазу, которую никто не решается убрать. Конечно, кроме Вэйтроуза, который старательно все портил.

— Кто заказывал мексиканскую еду? — заорал Блэйк.

— Глупый вопрос, дружище! — Элфи крикнул с дивана.

— Вот дерьмо, точняк! — медленно протянул Лукас, имея в виду живот Элфи, который не разделял его пристрастий в еде.

Я повернулся, снова обращаясь к Дженне.

— Итак. Где ты откопала эту маленькую задиру? — Я помассировал мочку ее уха. Женщины таяли под моими руками, как масло, и мой агент ничем не отличалась от остальных. За исключением того, что она никогда не станет спать со мной, потому что знает, чем все закончится.

Дженна разглядывала свои ногти.

— Разве это имеет значение? Я не верю, что ты сможешь удержаться сам — это все, что тебе нужно знать. Ты импульсивный, озлобленный и полон ненависти ко всему живому. А она… Ей есть что терять в случае, если все пойдет не так, как я этого хочу. Извини, Ал. Она готова встать на тропу войны.

— Дженна, — цокнул я, проводя большим пальцем по нижней губе. — Война ей не по плечу. Ее едва хватит на спортивный забег.

— Если так, то пообещай играть по правилам. Она, может, и дерзкая, но все равно еще очень юная.

— «По правилам» — таких слов нет в моем словаре. — Я не шутил.

— Скажи это кому-нибудь из твоих бесконечных подружек на одну ночь. Уверена, они все равно прыгнут к тебе в постель. — Дженна так закатила глаза, что они чуть не выпали. Она задела мою грудь плечом, направляясь к двери. Индиго последовала за ней с прямой спиной.

Перед уходом Дженна бросила мне:

— Напиши альбом, Ал. Сделай его эффектным, сравняй счет между тобой и Уиллом Бушеллом.

Что-то щелкнуло в моей голове, когда она произнесла это имя.

Нечего было равнять. Я выпустил один плохой альбом. У всех такие есть. Даже у Bad Religion [Американская панк-рок-группа из северного предместья Лос-Анджелеса, образованная в 1980 году.]. Но я, разумеется, не собирался оправдываться ни перед ней, ни перед кем-либо, и определенно не перед моей свитой и маленьким смурфом, которого она затащила в мое логово.

— Уже в процессе. — Я подмигнул Дженне и выстрелил в нее из пальца, повернувшись так, чтобы она не заметила злость на моем лице.

Дверь закрылась.

Я схватил мексиканскую еду Элфи и швырнул ее в стену, глядя, как черные бобы сползают вниз.

Гуакамоле прилип к обоям, как бетон, борясь с гравитацией. Я нервничал и даже не знал почему.

Новый альбом?

Новое турне?

Новенькая?

Уилл Бушелл?

Предстояли перемены, и на этот раз не было волшебных средств, способных снять напряжение.

Глава третья

Инди

— Итаааак. Рассказывай, сестренка. Какой он из себя?

Отвратительный. Великолепный. Грубый. Сексуальный. Взвинченный. Остроумный. Задумчивый. Невыносимый. Тревожный. Сложный. Все это и даже больше соединилось в Алексе Уинслоу, но семье не нужно было знать. Наташа уже сходила с ума от мысли, что я уеду на три месяца. Я закрыла кран и вытерла руки кухонным полотенцем. Мы жили на старом бульваре Пико в однокомнатной квартире, где шум от холодильника громче, чем от шоссе, а желтые стены были еще более голыми и унылыми, чем стриптизерши в клубе прямо под нашей квартирой.

— Нормальный, как мне кажется. Среднестатистическая рок-звезда. Дымит как паровоз. До чертиков самовлюбленный тщеславный придурок. — Я замолчала, стараясь смотреть куда угодно, только не на брата и его жену.

Наташа оторвала взгляд от тарелки с пастой, а Крэйг продолжал просматривать объявления о работе в ежедневной газете, глотая пиво. Он уже дошел до той степени отчаяния, когда отправляешь свое резюме куда угодно, даже если вакансия, размещенная на Крэйгслист [Сайт электронных объявлений, пользующийся большой популярностью у американских пользователей Интернета.], едва подходит. Он шутил, что сайт назвали в его честь и в честь монстра, в которого он скоро превратится, если не найдет работу. Крэйг был готов обивать пороги домов и умолять дать какую угодно работу — выгуливать собак, поливать цветы или даже почку продать. Мне было больно видеть его в таком состоянии. Особенно учитывая тот факт, что он отказался от стипендии в колледже, чтобы вырастить свою младшую сестренку, потому что однажды его родители, шедшие домой после празднования двадцатой годовщины со дня их свадьбы, так и не вернулись.

— Перестань нести чушь, Инди. Ты никогда не говоришь о людях плохо. Если он и придурок, то мирового уровня, что меня совсем не удивляет. Покажи мне знаменитость, которая не является сволочью. — Крэйг сел обратно на свое место, и черное облако злости повисло над его головой. Стул скрипнул под его весом. Наташа стучала вилкой по тарелке. Крэйг допил пиво и поставил банку рядом с еще двумя, выпитыми ранее.

— Добавки? — я указала подбородком на тарелку, игнорируя тот факт, что брат напился, а мы не могли позволить себе даже пачку парацетамола для Зигги.

Наташа покачала головой.

— Там как раз на завтра. Спасибо.

— Экономить макароны. Не очень рок-н-ролльно. Думаю, ты теперь слишком хороша для нас, Инди, — сказал Крэйг, но мы проигнорировали его замечание.

Я вымыла посуду. Кухня была маленькой и забитой до отказа — кастрюлями, контейнерами, фотографиями в рамках, которые хранили все радостные, грустные и смешные воспоминания. Зигги спал в своей колыбельке в гостиной. Сейчас нам удалось взять под контроль инфекцию, которая мучила его. Но все мы знали, что с наступлением зимы это изменится.

Нэт встала позади меня, обняла за талию и положила голову мне на плечо.

— Ты не должна этого делать. Ты же никогда не летала. Даже из Штатов не уезжала. Мы все еще можем справиться своими силами. У меня есть временная работа на Венис Бич [Один из самых знаменитых пляжей Лос-Анджелеса.], по крайней мере, до октября. И Крэйгу обязательно скоро что-нибудь подвернется…

Я повернулась, взяла ее за плечи и улыбнулась.

— Триста тысяч долларов за то, чтобы потусить с рок-звездой. Ты прикалываешься? Разве от такого может отказаться девушка в двадцать один год?

— Да, — отрезала она, положив руку на мое старомодное оранжевое платье. — Если речь идет о тебе. Я тебя знаю. Все, чего ты хочешь — это шить и играть с Зигги. Ты же мать всех интровертов. Когда мы смотрели «Парень из пузыря» [Комедия 2001 года, снятая режиссером Блэром Хэйсом. По сюжету Джимми Ливингстон родился без иммунитета, и, чтобы спасти малышу жизнь, доктора поместили его в пластиковый пузырь.], ты завидовала бедному мальчику, который жил в одиночестве.

Туше.

Мне не нужно было напоминать о моем затворничестве. Но, возможно, в этом и есть прелесть предстоящей работы. Выбраться из своей раковины — как раз то, что нужно. К тому же у меня останется множество воспоминаний о прекрасных и неповторимых приключениях. Новые запахи, виды и вкусы на языке из всех чудесных мест, которые я всегда мечтала посетить.

— Нэт, честно, даже если бы я попыталась, я бы не смогла устоять.

— Ты же сказала бы нам, если бы не хотела ехать? — спросила она, и я гадала, видит ли она мой страх, скрытый за улыбкой.

— Да, Инди. — Крэйг встал и направился в гостиную, все еще не сняв пижаму. — Не думай, что должна жертвовать собой. Мы прекрасно справляемся. Несмотря на то что мы должны за квартиру, электричество и счета на оплату врачей Зигги. Ой, да и жить еще надо на что-то.

— Крэйг, — прошипела Наташа, гневно посмотрев на мужа.

Он ушел, его горький смех отражался от стен. Минутой позже дверь в спальню захлопнулась. Зигги застонал, выражая недовольство внезапным шумом. Время застыло, пока мы ждали, когда снова послышится тихое сопение малыша.

Теперь я понимала, почему брату не удается найти работу. Но ведь он не всегда был таким язвительным, грубым и не знающим меры. Когда-то давно Крэйг был прелестным, добрым парнем, который завоевал сердце Наташи Брокхаймер, распевая у нее под окном песни Алекса Уинслоу. У нее были наисветлейшие волосы, невероятно загорелые ноги и самый богатый папа в Беверливуд. Ее не волновало, что Крэйг бросил колледж, чтобы заботиться обо мне. Но не ее родителей. И когда она забеременела в двадцать два, они сказали, что не хотят иметь ничего общего с ней, Крэйгом, Зигги и мной.