— Думаю, следующий месяц — подходящее время для беременности, — неожиданно сказала я. — Посмотрим, получится ли у меня перенести сеанс депиляции.
— Мисс Пенроуз, — попрекнул меня доктор Бьорн, а затем встал и налил стакан воды. Подал его мне, и я выпила залпом. — Я понимаю, что не такие новости вы хотели услышать. Вы не обязаны храбриться. Расстраиваться — вполне нормально.
Конечно же, это неправда. Возможность дать волю эмоциям — привилегия, которой наделены другие люди. Я же запрограммирована оставаться бесстрашной. Жизнь то и дело подкидывала мне неожиданные проблемы. А я увиливала от них, как мультяшный персонаж, с улыбкой на лице.
Я подняла с пола сумку от Chanel.
— Если мне нужно забеременеть в этом году, значит, забеременею. Нет мужчины? Не проблема. Найду донора спермы. Слышала, они все высокие, умные и сильны в математике. Чего еще желать от отца будущего ребенка? — Я издала звонкий смешок и встала.
Гинеколог остался сидеть, продолжая смотреть на меня в полнейшем шоке.
Ага, знаю. У меня нет сердца. Нет эмоций. И, как выяснилось пять минут назад, с клинической точки зрения нет еще и матки.
— А вы не хотите подумать? — спросил он.
— Тут не о чем думать. Время играет против меня. Я найду донора спермы и все сделаю.
А еще у меня нет таких денег, чтобы прибегнуть к услугам суррогатной матери. К тому же беременность — неотъемлемая часть. За минувшие годы я наблюдала, как мои подруги и сестра выдают детишек, как конфеты из автоматического дозатора PEZ. Хвастаются красивыми круглыми животами, странными пристрастиями и счастливыми улыбками, размышляя над извечным вопросом: что выбрать для детской — пастельную краску или обои.
Я хотела всего этого.
Хотела испытать все их обыденные банальные переживания.
За одним исключением.
В лице мужа.
Брак не входил в мои планы.
Мужчины непостоянны, ненадежны, но, самое главное… представляли для меня опасность.
— Что ж, в таком случае… — Доктор Бьорн протянул ладонь для рукопожатия. — Выпишу вам антиэстрогенное средство в дозировке пятьдесят миллиграммов. Начните принимать его со второго дня менструального цикла того месяца, в котором намерены забеременеть. По одной таблетке каждый день в течение пяти дней. Принимайте в одно и то же время. Пейте больше воды и следите за циклом. Тесты на овуляцию станут вашим новым лучшим другом. Дайте знать, когда найдете идеального донора. Я хочу просмотреть его медицинскую карту, чтобы выяснить, подходит ли он вам.
— Замечательно! — Я развернулась и зашагала прочь, пока он не успел поставить мне очередной страшный диагноз.
Помахала администратору на прощанье и вышла из здания, даже не помня, как это сделала. Наверное, пережила астральное путешествие.
Я шла к своей спортивной «БМВ», когда неожиданно зазвонил телефон. Выудила его из сумочки: звонила моя сестра, Перси.
— Привет, Перс, — я тепло поприветствовала ее, скрыв даже малейший намек на огорчение в голосе. Делать вид, будто у меня все под контролем, — искусство, которым я в совершенстве овладела уже давным-давно.
— Привет, Белль. Где ты?
— Только что вышла от гинеколога.
— Ничто не сравнится с ощущениями от того, как совершенно незнакомый человек тычет тебе во внутренности увеличительным стеклом. — Сестра вздохнула, как мне показалось, с неподдельной тоской. Черт, они с ее мужем Киллианом те еще извращенцы. — Все в порядке по этой части?
Я слышала, как мой племянник Астор издавал звуки взрывов на заднем плане. Ему нравилось представлять, как все взрывается, пока он играл в «Лего». Этот мальчуган уже на девяносто девять процентов превращался в тирана, и я всячески это поддерживала. Его тетушке нужны новые точки соприкосновения с людьми, а племянник-диктатор — отличная тема для разговора.
— Для женщины, которая страдает от переработок и недоплаты, моя вагина в безупречном состоянии. — Я водрузила дизайнерские солнцезащитные очки на переносицу и зашагала через дорогу. — Тебе что-нибудь нужно?
Мы с сестрой разговаривали как минимум по четыре раза в день, но обычно она не спрашивала, где я. Может, хотела, чтобы я посидела с Астором. Теперь, когда у нее родился малыш Куинн — самый красивый карапуз на свете, — ей часто требовалась помощь.
— Нет. Мама приедет посидеть с детьми. Киллиан ведет меня на свидание. Первое с тех пор, как родился Куинн. Просто у меня возникло странное желание позвонить тебе и убедиться, что все хорошо. Не знаю, что на меня нашло, — сокрушалась моя милая, чуткая сестра.
Персефона «Перси» Фитцпатрик была полной моей противоположностью — романтиком, матерью и сторонницей правил.
О, а еще женой богатейшего человека Америки. Подумаешь.
Я остановилась и уперлась рукой в кирпичную стену. Салем-стрит, усеянная пекарнями, красочными кафе и цветами в подвесных корзинах, раскинулась передо мной во всей своей летней красе.
— Нет, Перс. Ты совершенно права. Мне нужно было услышать твой голос.
Слух наполнило неловкое молчание. Когда Перси поняла, что я не стану пояснять, почему же мне нужно было его услышать, она спросила:
— Я могу что-нибудь для тебя сделать, Белль? Хоть что-то?
Можешь родить за меня ребенка?
Можешь вылечить мою матку?
Можешь стереть прошлое, которое так основательно меня сгубило, что я больше не могу доверять ничему и никому, кроме самой себя?
— Мне достаточно слышать твой голос, — улыбнулась я.
— Люблю тебя, Белль.
— А я тебя, Перс.
Я убрала телефон обратно в сумку, беззаботно улыбаясь, будто все в полном порядке.
А потом… потом я почувствовала, как щеки стали мокрыми от неистовых, неудержимых слез.
Неужели я расплакалась посреди оживленной улицы? Да, так оно и было.
Вернее сказать, разрыдалась. Задыхалась от слез — тоже подходящее описание. Мои слезы были горькими, горячими и полными жалости к себе и нового всплеска гнева. От чувства несправедливости перехватило дыхание. Почему так происходит? Почему со мной? Я не плохой человек.
Напротив, очень даже классный.
Я жертвовала на благотворительность, нянчилась с детьми моих подруг и всегда покупала печенье у девчонок-скаутов. Даже песочное с лимонной глазурью, которое (давайте признаем) настолько отвратительное, что его стоит запретить во всех пятидесяти штатах.
Почему для меня рождение ребенка окажется труднее (если вообще возможно), в то время как все вокруг залетали, стоило их мужьям попросить передать им соль?
Подавленная, встревоженная и сбитая с толку, я поплелась прямиком в храм.
Нет, не тот, в котором возносят молитвы. А в бар под названием «Храм».
Возможно, напиваться средь бела дня — не самый умный поступок, но он точно приносил утешение. К тому же мне нужно подготовиться к сегодняшней вечеринке. А я сегодня непременно пойду тусоваться.
Я открыла дверь, вошла в бар и заказала бокал любой выпивки, которая позволит мне моментально напиться.
— Сейчас подам «Афтершок» [«Афтершок» — ликер с перечной мятой и корицей.] и бокал вина, — бармен поприветствовал меня, закинул на плечо салфетку и достал из посудомоечной машины наполненный паром стакан.
Я опустилась на барный стул и стала разминать виски́, пытаясь осмыслить новое реальное положение моих дел. Либо я заведу ребенка прямо сейчас, либо никогда.
Туристы и представители свободных профессий отдыхали в зеленых деревянных кабинках, наслаждаясь пинтами «Гиннесса», тушеными колбасками с картофелем и ирландским рагу.
Из колонок звучали радостные и полные веселья ирландские народные песни. Неужели мир не знал, что мне больно?
Заведение походило на настоящий ирландский паб с высокими декорированными потолками и пропитанными выпивкой стенами.
Бармен вернулся с моими напитками, пока я не успела неожиданно разрыдаться. Я не плакала с пяти или, может, шести лет и не собиралась без конца лить слезы после того, как узнала, что мне придется забеременеть в тридцать, не будучи финансово обеспеченной.
Я залпом выпила «Афтершок», жахнула стаканом по стойке и сразу же взялась за вино.
В поле зрения показался высокий темноволосый тип привлекательной наружности. Уперся локтем в барную стойку и наклонился ко мне:
— Ты, часом, не Эммабелль Пенроуз?
— А вы, часом, не мужчина средних лет, у которого достаточно жизненного опыта, чтобы понимать, что не стоит беспокоить людей, когда они пытаются напиться? — огрызнулась я, готовая повторить выпивку.
Он издал смешок:
— Дерзкая, как я и представлял. Я хотел сказать, что мне нравится твоя бизнес-модель. И задница. И то и другое отлично смотрится на рекламном щите напротив моего дома. — Он наклонился ближе, собираясь зашептать мне на ухо.
Я развернулась на стуле, мертвой хваткой вцепилась в его запястье и выкрутила руку, едва ее не сломав. Мужчина со стоном зажмурился.
— Какого хре…
Настал мой черед податься к нему:
— Такого, что я пытаюсь насладиться напитком, не подвергаясь сексуальным домогательствам. Думаешь, я слишком многого прошу? То, что мне принадлежит бурлеск-клуб, не дает тебе права пытаться пустить в ход руки. В точности как, будь ты дантистом, это не дало бы мне права разлечься на твоем столике в ресторане посреди ужина и попросить вылечить мне кариес. А теперь вали.