Тут он замялся.

— С Катриной? Я могу произнести это, если у тебя духу не хватает. Катрина сглупила и заплатила за это. Елена другая: у нее есть голова на плечах. Но если ты согласен — это не имеет значения, — добавил он, предвидя новые аргументы Стефана. — Она сейчас очень слаба, и ей нужна кровь. Сначала я прослежу, чтобы она ее получила, а потом найду того, кто с ней это сделал. Ты можешь пойти со мной или остаться, решай сам.

Он встал и потянул за собой Елену:

— Пошли.

Елена охотно последовала за ним, тело радовалось движению. Она никогда раньше не замечала, как интересно ночью в лесу. Тоскливо кричали совы, мышки разбегались из-под ног. Местами воздух был холоднее, в ложбинах и впадинах — вообще ледяной. Идти рядом с Дамоном по насту из листвы было очень легко, нужно было только смотреть, куда ступаешь. Она даже не обернулась посмотреть, шел ли за ними Стефан.

Елена узнала место, где они выходили из леса. Она уже была здесь сегодня, но сейчас тут происходило что-то немыслимое: машины мигали синими и красными огнями, в свете фар вырисовывались тени сгрудившихся людей. Елена с любопытством смотрела на них: некоторые показались знакомыми. Например, женщина с измученным лицом и тревожными глазами — тетя Джудит? А высокий мужчина рядом с ней — ее жених, Роберт?

Она подумала, что кого-то не хватает. Ребенка с такими же светлыми, как у Елены, волосами, чьего имени она не могла вспомнить, как ни пыталась.

А вот двух девушек, которые стояли в обнимку, окруженные людьми в форме, она помнила. Рыженькую звали Бонни, она плакала. Вторая, с длинными черными волосами, была Мередит.

— Но ее же нет в воде! — приставала Бонни к полицейскому, и в ее голосе звучали истеричные нотки. — Ее оттуда вынул Стефан, мы видели, я же вам говорила, говорила!

— И вы оставили его с ней?

— Нам пришлось. Шторм усиливался, и надвигалось что-то…

— Не берите в голову, — вмешалась Мередит, которая была ненамного спокойнее Бонни, — Стефан обещал, что, если ему придется уйти, он оставит ее под ивами.

— Ну и где же теперь Стефан? — спросил другой полицейский.

— Мы не знаем. Мы пошли за помощью. Может быть, он пошел за нами. Но что же с Еленой… — Бонни отвернулась и уткнулась в плечо Мередит.

Елена поняла, что они горюют именно из-за нее. Как глупо. Ну ничего, это можно поправить. Она было рванулась на свет, но Дамон ее не пустил. Она изумленно посмотрела на него.

— Не так. Выбери тех, кто понравится, и мы их призовем.

— Для чего?

— Для того чтобы напиться их крови, Елена. Теперь ты охотник. А это — твоя добыча.

Елена задумчиво надавила языком на клык. Никто из тех, кого она видела, не выглядел как потенциальный источник пищи. Но раз уж Дамон затронул эту тему, пусть он и мучается проблемой выбора.

— Выбирай кого хочешь, — любезно предложила она.

Дамон наклонил голову, сощурил глаза, осматривая пространство, как если бы оно было гениальной картиной, а он — экспертом, который эту картину оценивает.

— Как насчет парочки симпатичных фельдшеров?

— НЕТ! — прозвучал голос сзади.

Дамон лишь оглянулся через плечо на Стефана.

— И почему нет?

— Хватит нападать. Может, ей и нужна человеческая кровь, но необязательно за ней охотиться.

Стефан был мрачен и недоволен.

— А у нас есть варианты? — насмешливо осведомился Дамон.

— И ты о них прекрасно знаешь. Найди кого-нибудь, кто бы хотел отдать кровь или кого можно убедить это сделать. Кого-нибудь, кто сделает это для Елены, кто достаточно силен рассудком.

— Надеюсь, ты знаешь, где мы найдем этот эталон добродетели?

— Отведи ее в школу. Я буду ждать там, — бросил Стефан и исчез.

Когда они уходили, люди все еще толпились и суетились. Пока они шли, Елена заметила странную вещь. Посередине реки была машина, у нее горели фары. Она практически затонула, только капот выглядывал из воды.

Исчезая с Дамоном в лесу, она подумала, что река — идиотское место для парковки.

***

К Стефану опять возвращались чувства.

Было больно. Когда он вытащил бездыханное тело Елены из воды, он думал, что никогда больше не почувствует боли, потому что хуже уже не будет. Он ошибался.

Стефан остановился, обнимая дерево здоровой рукой, опустив голову, тяжело дыша. Когда кровавые точки перед глазами рассеялись и зрение вернулось, он пошел дальше, но жгучая боль в груди не утихла. Он уговаривал себя не думать о ней, хотя прекрасно понимал, что это бесполезно.

Он тогда думал, что никогда больше не услышит ее голос, не почувствует тепло ее прикосновения… Почувствовал. Когда она хотела его убить.

Он опять остановился, борясь с тошнотой.

Видеть ее такой — это пытка даже худшая, чем видеть ее мертвой и холодной. Может быть, поэтому Дамон и оставил ему жизнь. Может, это была его месть.

А может быть, Стефану надо сделать то, что он планировал сделать после того, как убьет Дамона. Дождаться восхода и снять серебряное кольцо, защищающее от солнечного света. Стоять на ярком свету, пока смертоносные лучи не выжгут плоть и не избавят от боли раз и навсегда.

Он знал, что не сделает этого. Пока Елена ходит по этой земле, он не оставит ее. Даже если она будет его ненавидеть и охотиться на него. Он будет охранять ее.

Стефан решил окольным путем вернуться в пансион — нужно было привести себя в порядок, прежде чем он покажется кому-то на глаза. В комнате он смыл кровь с лица и шеи и осмотрел руку. Регенерация уже началась, и, сосредоточившись, он ее ускорил. Сила расходовалась быстро — борьба с Дамоном его вымотала. Однако это было важно. Не из-за боли — он ее почти не замечал, а потому что надо было быть в форме.

Дамон и Елена ждали у школы. Он чуял нетерпение брата и новую, дикую Елену.

— В твоих интересах, чтобы все получилось, — отрезал Дамон.

Стефан промолчал. Школа была вторым местом, где собрались люди. Вообще-то всем полагалось танцевать на празднике Основателей, но теперь те, кто остался, несмотря на шторм, слонялись из стороны в сторону и собирались в небольшие компании. Стефан заглянул в открытую дверь, мысленно выискивая одного-единственного человека. И нашел. Блондин сидел, уронив голову на стол.

Мэтт.

Мэтт выпрямился и озадаченно посмотрел по сторонам. Стефан мысленно приказал ему выйти.

Тебе нужно подышать свежим воздухом, мысленно приказал он подсознанию Мэтта. Тебе хочется выйти на улицу.

Потом он бросил Дамону (тот, невидимый, стоял в тени): отведи ее в класс для фотографирования, она знает, где это. Не показывайтесь, пока я не скажу.

Потом вернулся и стал ждать Мэтта. Тот вскоре вышел. Поднял лицо, посмотрел в безлунное небо. Стоило Стефану его окликнуть, он буквально набросился на него:

— Стефан! Ты здесь! — На его лице надежда, отчаяние и ужас сменяли друг друга. — Они привезли ее? Есть новости?

— А что ты слышал?

Мэтт секунду помедлил, глядя ему в глаза, перед тем как ответить:

— Бонни и Мередит прибежали и сказали, что Елена сорвалась с моста на моей машине. Они сказали, что она… — тут он замялся и судорожно сглотнул, — …Стефан, это ведь неправда?

Он посмотрел на Стефана умоляющими глазами, тот отвернулся.

— Боже… — прохрипел Мэтт, отвернулся от Стефана и стал тереть глаза. — Я не верю, не верю, этого не может быть.

— Мэтт… — Стефан обнял его за плечи.

— Прости, — голос Мэтта звучал грубо и хрипло, — я представляю, как тебе сейчас плохо, а еще я тут…

«Мне еще хуже, чем ты думаешь», — подумал Стефан, и его рука сползла с плеча парня.

Он пришел для того, чтобы с помощью Силы убедить Мэтта, но теперь видел, что это невозможно. Он не мог этого сделать, во всяком случае, не с первым — и единственным — другом-человеком, который у него здесь был.

Еще можно было сказать Мэтту правду, чтобы он сделал свой осознанный выбор.

— Слушай, если бы ты мог чем-нибудь помочь Елене прямо сейчас, — сказал он, — ты бы сделал это?

Будь Мэтт в нормальном состоянии, он бы назвал этот вопрос идиотским, но сил на лишние слова не было, поэтому он, не переставая тереть рукавами глаза, просто и почти грубо ответил:

— Все что угодно. Я сделаю для нее все.

Его голос дрожал, но он смотрел на Стефана с тенью пренебрежения.

Стефан мысленно поздравил его с только что выигранным билетом в мир Теней. В желудке внезапно появилось противное ощущение пустоты.

— Пошли, — сказал он. — Мне надо кое-что тебе показать.

3

Елена и Дамон ждали в темной комнате. Стефан почувствовал их присутствие в прихожей, когда открыл дверь и впустил Мэтта внутрь комнаты для фотографирования.

— Вообще-то эти двери должны быть закрыты, — сказал Мэтт, когда Стефан щелкнул выключателем. Зажегся свет.

— Вообще да.

Он так и не придумал, что сказать Мэтту, чтобы подготовить его к тому, что должно было произойти. Он никогда раньше намеренно не раскрывал своей тайны перед человеком.

Стефан стоял тихо, пока Мэтт не обернулся и не посмотрел на него. В комнате было холодно и тихо, и казалось, сам воздух давил на плечи. Окаменелое выражение горя на лице Мэтта сменилось тревогой.

— Не понимаю… — сказал он.

— Это неудивительно.

Он продолжал смотреть на Мэтта, намеренно убирая барьеры, не позволяющие человеку чувствовать его Силу. Реакция Мэтта не заставила себя ждать — тревога сменилась страхом. Парень недоуменно моргал и тряс головой, часто дыша.

— Что?.. — спросил он скрипучим голосом.

— Наверно, тебя во мне удивляли многие вещи, — сказал Стефан, — например, почему я ношу темные очки на ярком свету. Почему я не ем. Почему у меня очень быстрая реакция.

Мэтт стоял спиной к темной комнате. Его горло дергалось, как будто он пытался что-то проглотить, но не мог. Стефан звериным чутьем уловил, как тихо бьется его сердце.

— Да нет… — растерялся Мэтт.

— Нет, они должны были тебя удивлять, и ты должен был задавать себе вопрос, почему я не такой, как другие.

— Да нет же. В смысле, я не придавал этому значения. Я не в свои дела не лезу.

Мэтт потихоньку продвигался к двери, чуть заметно кося на нее взглядом.

— Не надо, Мэтт. Я тебя не обижу, но и не отпущу прямо сейчас.

Он почувствовал еле сдерживаемый голод Елены и мысленно приказал ей ждать.

Мэтт пошел послушно, не делая ни малейшей попытки сбежать.

— Если ты хотел меня напугать, у тебя получилось. Чего еще тебе надо? — прошептал он.

Вот теперь, сказал он Елене и бросил Мэтту:

— Повернись.

Мэтт повернулся и сдавленно вскрикнул.

Перед ним стояла Елена, но не такая, какой он видел ее последний раз днем. Из-под подола виднелись босые ноги. Тонкие складки белого муслина, прилипавшие к телу, были покрыты сверкающими льдинками. Ее кожа, обычно такая чистая, теперь имела какой-то холодный оттенок, а золотистые волосы отливали серебром. Но главное — изменилось лицо. Глаза были полуприкрыты, как будто она хотела спать, но в то же время в них был какой-то лихорадочный блеск. Чувственный рот был искривлен в голодной гримасе. Она казалась красивее, чем раньше, но красота эта была пугающая.

Мэтт в оцепенении уставился на нее, она облизнула губы розовым язычком.

— Мэтт! — позвала она, подчеркивая первую букву имени. Потом Елена улыбнулась.

Стефан услышал стон Мэтта, отвернувшегося наконец от Елены, почувствовал его недоверие.

Все нормально, послал он Мэтту импульс на волне Силы. Мэтт резко повернулся к нему, его удивленные глаза были широко распахнуты. Стефан добавил:

— Вот. Теперь ты знаешь.

По лицу Мэтта явственно читалось, что он предпочел бы не знать ничего. Тут из темноты вынырнул Дамон и встал подле Елены. Атмосфера в комнате стала еще более напряженной.

Мэтта окружили трое существ, нечеловечески красивых и пугающих.

Стефан чуял страх Мэтта. Это был беспомощный страх кролика перед лисой, мыши перед совой. И, кстати, Мэтт совершенно правильно боялся. Они были хищниками и охотились на таких, как он. Убить его было для них вопросом жизни и смерти.

Именно теперь инстинкты выходили из-под контроля. Первым порывом Мэтта было убежать в панике, и это подстегивало рефлексы Стефана, ведь когда жертва пытается убежать, хищник за ней гонится. Трое хищников были на грани того, чтобы атаковать, и Стефан подумал, что, если Мэтта прижмут, он не отвечает за последствия.

Мы не хотим тебе зла, — мысленно сказал он Мэтту. — Ты нужен Елене, и, если ты ей поможешь, с тобой не случится ничего плохого. Даже больно не будет, Мэтт.

Однако Мэтт все еще был напряжен и готов спасаться бегством, и Стефан понял, что они втроем преследуют его, подвигаются ближе, готовые отрезать любые пути к отступлению.

Ты сказал, что сделаешь все для Елены, — в отчаянии напомнил он Мэтту и увидел, что тот уже сделал свой выбор.

Мэтт совладал с дыханием, расслабил тело.

— Ты прав, я обещал, — прошептал он и сделал над собой заметное усилие, перед тем как продолжить, — что ей нужно?

Елена приблизилась к Мэтту и провела пальцем по его шее, по упругой выпуклости артерии.

— He эта, — быстро сказал Стефан, — ты же не хочешь его убить. Скажи ей, Дамон.

Мысленно он повторил приказ, потому что Дамон и бровью не повел.

— Попробуй здесь или здесь. — Дамон деловито указал пальцем в две точки, поддерживая подбородок Мэтта. Держал он достаточно сильно, Мэтт не мог вырваться, и Стефан почувствовал, как парень опять начал паниковать.

Верь мне, Мэтт. Он подвинулся к парню. Это должен быть твой выбор, закончил он, охваченный жалостью. Ты можешь передумать.

Мэтт было замялся, но потом процедил сквозь стиснутые зубы:

— Нет. Я все еще хочу помочь. Я хочу помочь тебе, Елена.

«Мэтт…» — прошептала она, глядя на него ярко-синими глазами. Потом взгляд опустился на его шею, и ее губы плотоядно раскрылись. От той неуверенности, которая мучила ее, когда Дамон предложил выпить крови фельдшеров, не осталось и следа. Она опять улыбнулась и атаковала, стремительно, как хищная птица.

Стефан обнял Мэтта рукой за плечи, чтобы поддержать. В тот момент, когда зубы Елены проткнули его кожу, парень попытался отстраниться, но Стефан мысленно успокоил его. Не надо сопротивляться, иначе будет больно.

Пока Мэтт пытался расслабиться, неожиданная помощь пришла от Елены: она распространяла вокруг себя волны радости — радости волчонка, которого покормили. В этот раз у нее получилось укусить с первого раза, и она была полна невинной гордости и удовлетворения. Стефан был очень благодарен Мэтту, но почему-то почувствовал укол ревности. Она не ненавидела Мэтта и не хотела его убить, потому что он не представлял опасности для Дамона. Мэтт ей нравился.

Стефан позволил ей выпить безопасное для здоровья парня количество крови и попытался остановить ее. Хватит, Елена, ты же не хочешь его покалечить.

Не тут-то было. Понадобились объединенные силы его, Дамона и изрядно ослабевшего Мэтта, чтобы оторвать ее.

— Теперь ей нужно отдохнуть, — заявил Дамон. — Я забираю ее в безопасное место, где она сможет это сделать.

Он не спрашивал Стефана, он ставил его перед фактом.

Когда они исчезли, в сознании Стефана прозвучал его голос: Я не забыл, как ты напал на меня, братишка. Мы поговорим об этом позже.

Стефан уставился им вслед. Он заметил, как Елена смотрела на Дамона, как безропотно последовала за ним. Но сейчас она хотя бы была в безопасности — кровь Мэтта придала ей сил. Стефан сказал себе, что это — единственное, что имеет значение в данный момент.